И вновь о чехословацких легионерах
Добавлено: 22 июн 2020, 19:55
Наткнулся на статью о легионерах (в этот раз не НХЛ или КХЛ).
Упомянули Челябинск..
5 лет назад, в марте 2015 года, на железнодорожной станции «Пенза-III» был установлен монумент с надписью «Чехословацким легионерам, павшим на пути к своей родине». Открытие его не сопровождалось какими-либо публичными массовыми мероприятиями и, вероятно, многие горожане до сих пор могут быть не в курсе того, что на пензенской земле находится такой вот весьма не однозначный с исторической точки зрения памятник. Установлен он был по инициативе Чехословацкого общества легионеров (ČsOL) в рамках масштабной мемориальной программы «Легион 100», осуществляемой им во взаимодействии с Министерством обороны Чешской Республики. Программа, рассчитанная на 6 лет (2014–2020 гг.), подразумевает проведение научных исследований, тематических мероприятий, памятных акций, а также создание (в России) мемориалов и установку памятных знаков, посвященных так называемому чехословацкому легиону – многотысячному вооруженному формированию, серьезно повлиявшему на ход Гражданской войны в нашей стране.
В реализации ее чешская сторона опирается на заключенное еще в 1999 году между Российской Федерацией и Чехией соглашение, в соответствии с которым страны приняли на себя взаимные обязательства по обеспечению сохранности военных захоронений на территориях своих государств и их содержание в надлежащем виде. К настоящему времени по всей России, в городах, где столетие назад шли боевые действия с участием бойцов чехословацкого легиона, установлены уже десятки таких монументов.
В марте 1918 года находившийся в России 45-тысячный (по самым скромным оценкам) чехословацкий корпус, провозглашенный к тому моменту «частью автономной Чехословацкой армии во Франции» получил разрешение от Советского правительства выехать через Владивосток во Францию для участия в войне против Германии. Соглашение предусматривало, что легионеры должны сдать большую часть находившегося в их руках оружия, оставив себе лишь малую его часть, необходимую для обеспечения собственной безопасности при передвижении практически через всю очень неспокойную в то время страну. Таким вот местом сдачи оружия была выбрана Пенза, через которую проходили многочисленные эшелоны чехословацкого корпуса.
Председатель Совнаркома В.И. Ленин изначально настаивал на скорейшей отправке чехословацких частей из России, опасаясь столь мощного вооруженного контингента, официально находящегося в подчинении Франции, в европейской части страны. Постепенно, однако, в позиции советского политического и военного руководства происходят перемены: местные власти получают из центра жесткие указания о необходимости полного разоружения чехословаков; эшелоны с последними все чаще задерживаются. Изменения эти многие историки связывают с произошедшей в апреле 1918 г. высадкой японского десанта во Владивостоке. В свою очередь, чехословацкие подразделения также нарушают соглашение, крайне неохотно разоружаясь и утаивая часть оружия, подлежащего сдаче. Все это, разумеется, нагнетало обстановку, делая ее все более напряженной.
В такой взрывоопасной ситуации 14 мая произошел так называемый «челябинский инцидент». Брошенным из проходящего мимо поезда с венгерскими военнопленными металлическим предметом был ранен чешский солдат. Над виновником легионеры устроили самосуд. На следующий день местные власти арестовали участвовавших в расправе солдат. Возмущенные чехословаки оцепили центр Челябинска, освободили арестованных, а также захватили вокзал и арсенал. Таким образом, локальный конфликт перерос в прямое выступление против советской власти.
16 мая 1918 г. в Челябинске собрался съезд легионеров. На нем был избран Временный исполнительный комитет, а также принято решение: оружие Советам не сдавать и прорываться во Владивосток. К 24 мая делегаты съезда прибыли на станцию Рязано-Уральской железной дороги (Пенза-III). Здесь был создан штаб так называемой пензенской группы легионеров, возглавил которую поручик Станислав Чечек. Начавший уже было затихать инцидент через несколько дней разгорелся вновь.
Масла в огонь подлила телеграмма наркома по военным делам Л.Д. Троцкого, от 25 мая 1918 г., в которой всем советам и военным комиссариатам от Пензы до Омска предписывалось «под страхом тяжкой ответственности» разоружить военнослужащих корпуса: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте… ни один вагон с чехословаками не должен продвигаться на восток». Текст телеграммы был перехвачен. Вспыхнул так называемый мятеж чехословацкого корпуса, части которого в это время были растянуты по всей Транссибирской железнодорожной магистрали. Очень быстро в руках легионеров оказались практически все железнодорожные станции до Омска.
Губернские центры Среднего Поволжья фактически находились в окружении крупных сил чехословаков. Осознание собственной слабости (не хватало ни людей, ни достаточного количества оружия) подталкивало местные пензенские власти к тому, чтобы отношения с корпусом выстраивать на компромиссной основе, путем переговоров и поиска приемлемых для обеих сторон решений. Этой тактики они придерживались вплоть до самого последнего момента.
27 мая, всего за один день до захвата города председатель Пензенского Совета губернских комиссаров В.В. Кураев выступал на митинге среди возбужденных и весьма враждебно настроенных по отношению к нему чехословаков, призвал их не проливать кровь рабочих и сдать оружие. Невыполнимость последнего требования была очевидной: по сути, пензенские власти оказались в заложниках у той радикальной политики, которую проводил Народный комиссариат по военным делам во главе с Л.Д. Троцким. Переговоры были продолжены и на следующий день. К этому времени в руках «легионеров» оказались три присланных в город для их устрашения бронеавтомобиля (отправившего в столь неудачный момент в Пензу боевую технику В.В. Кураев позднее назовет провокатором).
Параллельно шли телефонные переговоры с Москвой. В Совнарком В.В. Кураев докладывал, что если прежде все в Пензе было спокойно, то теперь конфликт разгорается с ужасающей быстротой. «На станциях у нас две с половиной тысячи прекрасно вооруженных [чехословаков]. У нас всего полторы тысячи. Лучшие силы отправлены на Уральск, вызвал их сейчас к прямому проводу на помощь в Пензу, скоро прийти навряд ли смогут. Шлите экстренно броневой поезд и тысячи четыре-пять минимум штыков».
Прося о неотложной военной помощи, лидер пензенских большевиков все же по-прежнему пытался донести до центра свою позицию: «Солдаты на митинге несколько раз мне заявляли, что они не пойдут против русских рабочих и крестьян. Я не знаю, как обстоит дело в Челябинске, Омске, Иркутске, не знаю политических действительных причин столкновений. Может быть, захват Челябинска вызван бестактностью каких-нибудь наших головотяпов. Если это так, и если чехи не проводят сознательно правоэсеровский план, то самое лучшее — удовлетворить их требования, пропустить их во Владивосток».
Переговоры с чехословаками результата не дали. К середине дня Пенза была объявлена на военном положении. Вскоре легионеры с разных сторон начали наступление на город. Двигались они от Кривозерья к артиллерийским казармам, захватив которые, направились к Совету. Одновременно шло наступление со станции Пенза-III на центр города. 29 мая, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг Пензы, легионеры двинулись в наступление вдоль западной окраины Пензы навстречу друг другу. Завязались упорные бои на Поповой горе, в районе Ботанического сада. Вскоре северная и южная колонна чехословаков соединились.
Кольцо окружения вокруг города сомкнулось. Положение Совета стало угрожающим; решено было прекратить сопротивление и покинуть город небольшими группами или поодиночке. После победы легионеры безжалостно расправились с бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Попавших в плен земляков избивали, расстреливали. При обороне Пензы погибло свыше трехсот ее защитников. Каким оказалось число жертв среди простых горожан до сих пор точно неизвестно, но число это, несомненно, было немалым. Потери легионеров составили несколько десятков (менее ста) убитых и раненых. Чехословаки грабили городские военные и продовольственные склады, магазины, дома рядовых обывателей до вечера 30 мая. После чего покинули Пензу.
Вооруженное выступление корпуса в 1918 году во многом явилось результатом взаимного недоверия сторон в напряженной политической ситуации того времени. Что никак не оправдывает ту жестокость, с которой действовали его бойцы в захваченных городах. «После боя Пенза стала "рябой", особенно верхние этажи домов. Следы пуль пестрели в зданиях. Многие были как решето. Пучки порванных телеграфных и телефонных проводов волочились по тротуарам, свисая с накренившихся или совершенно припавших к земле столбов.
У развороченной ограды Лермонтовского сквера, против окружного суда, любопытные разглядывали неубранные трупы, кровавые брызги на разрушенных столбах». Во время своего краткого триумфа легионеры просто-напросто ограбили захваченный город, без какой-либо особенной надобности они расстреливали дома горожан, с особой жестокостью расправлялись с красными, в т.ч. собственными своими земляками — бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Примерно также они проявили себя практически во всех населенных пунктах, где, как и в Пензе, теперь стоят или только планируются к установке памятные знаки этим «павшим на пути к своей родине» патриотам. Неудивительно, что общественность этих городов к созданию таких мемориалов отнеслась, мягко говоря, с недоумением.
Кстати, в Самаре, ставшей следующей целью покинувших Пензу легионеров, установить такой памятник чехам до сих пор не удалось. Безрезультатные переговоры по этому поводу идут, наверное, уже лет десять и упираются в резкое неприятие со стороны жителей города. Вместе с тем вплоть до настоящего времени каких-либо серезных инцидентов связанных с легионерскими мемориалами, тем более, актов вандализма по отношению к ним в нашей стране не было.
Отвратительная ситуация со сносом памятника маршалу И.С. Коневу в Праге (освободившему этот город в 1945 году) значительно обострил ситуацию вокруг и без того спорных памятников чехословацким легионерам в нашей стране. Конечно, уподобляться вандалам и призывать к сносу уже установленных в нашей стране монументов не стоит. Однако, эксперты, не раз уже обращали внимание на отстутсвие в ряде случаев достаточных правовых оснований для стротельства таких мемориалов.
Пензенский памятный знак-кенотаф, установленный, кстати, на территории «РЖД», а не города, вообще не имеет каких-либо правовых документов, подтверждающих, что данное сооружение в принципе может считаться памятником. Еще раз повторим: «Война с памятниками» — вещь недопустимая, но, безусловно, после произошедшего в Праге у российских властей теперь есть серьезный повод задуматься, как минимум, о целесообразности и возможности продолжения реализации на нашей земле столь неоднозначной чешской мемориальной программы.
https://penza-online.ru/obshchestvo/i-v ... egionerakh
Упомянули Челябинск..
5 лет назад, в марте 2015 года, на железнодорожной станции «Пенза-III» был установлен монумент с надписью «Чехословацким легионерам, павшим на пути к своей родине». Открытие его не сопровождалось какими-либо публичными массовыми мероприятиями и, вероятно, многие горожане до сих пор могут быть не в курсе того, что на пензенской земле находится такой вот весьма не однозначный с исторической точки зрения памятник. Установлен он был по инициативе Чехословацкого общества легионеров (ČsOL) в рамках масштабной мемориальной программы «Легион 100», осуществляемой им во взаимодействии с Министерством обороны Чешской Республики. Программа, рассчитанная на 6 лет (2014–2020 гг.), подразумевает проведение научных исследований, тематических мероприятий, памятных акций, а также создание (в России) мемориалов и установку памятных знаков, посвященных так называемому чехословацкому легиону – многотысячному вооруженному формированию, серьезно повлиявшему на ход Гражданской войны в нашей стране.
В реализации ее чешская сторона опирается на заключенное еще в 1999 году между Российской Федерацией и Чехией соглашение, в соответствии с которым страны приняли на себя взаимные обязательства по обеспечению сохранности военных захоронений на территориях своих государств и их содержание в надлежащем виде. К настоящему времени по всей России, в городах, где столетие назад шли боевые действия с участием бойцов чехословацкого легиона, установлены уже десятки таких монументов.
В марте 1918 года находившийся в России 45-тысячный (по самым скромным оценкам) чехословацкий корпус, провозглашенный к тому моменту «частью автономной Чехословацкой армии во Франции» получил разрешение от Советского правительства выехать через Владивосток во Францию для участия в войне против Германии. Соглашение предусматривало, что легионеры должны сдать большую часть находившегося в их руках оружия, оставив себе лишь малую его часть, необходимую для обеспечения собственной безопасности при передвижении практически через всю очень неспокойную в то время страну. Таким вот местом сдачи оружия была выбрана Пенза, через которую проходили многочисленные эшелоны чехословацкого корпуса.
Председатель Совнаркома В.И. Ленин изначально настаивал на скорейшей отправке чехословацких частей из России, опасаясь столь мощного вооруженного контингента, официально находящегося в подчинении Франции, в европейской части страны. Постепенно, однако, в позиции советского политического и военного руководства происходят перемены: местные власти получают из центра жесткие указания о необходимости полного разоружения чехословаков; эшелоны с последними все чаще задерживаются. Изменения эти многие историки связывают с произошедшей в апреле 1918 г. высадкой японского десанта во Владивостоке. В свою очередь, чехословацкие подразделения также нарушают соглашение, крайне неохотно разоружаясь и утаивая часть оружия, подлежащего сдаче. Все это, разумеется, нагнетало обстановку, делая ее все более напряженной.
В такой взрывоопасной ситуации 14 мая произошел так называемый «челябинский инцидент». Брошенным из проходящего мимо поезда с венгерскими военнопленными металлическим предметом был ранен чешский солдат. Над виновником легионеры устроили самосуд. На следующий день местные власти арестовали участвовавших в расправе солдат. Возмущенные чехословаки оцепили центр Челябинска, освободили арестованных, а также захватили вокзал и арсенал. Таким образом, локальный конфликт перерос в прямое выступление против советской власти.
16 мая 1918 г. в Челябинске собрался съезд легионеров. На нем был избран Временный исполнительный комитет, а также принято решение: оружие Советам не сдавать и прорываться во Владивосток. К 24 мая делегаты съезда прибыли на станцию Рязано-Уральской железной дороги (Пенза-III). Здесь был создан штаб так называемой пензенской группы легионеров, возглавил которую поручик Станислав Чечек. Начавший уже было затихать инцидент через несколько дней разгорелся вновь.
Масла в огонь подлила телеграмма наркома по военным делам Л.Д. Троцкого, от 25 мая 1918 г., в которой всем советам и военным комиссариатам от Пензы до Омска предписывалось «под страхом тяжкой ответственности» разоружить военнослужащих корпуса: «Каждый чехословак, который будет найден вооруженным на железнодорожной линии, должен быть расстрелян на месте… ни один вагон с чехословаками не должен продвигаться на восток». Текст телеграммы был перехвачен. Вспыхнул так называемый мятеж чехословацкого корпуса, части которого в это время были растянуты по всей Транссибирской железнодорожной магистрали. Очень быстро в руках легионеров оказались практически все железнодорожные станции до Омска.
Губернские центры Среднего Поволжья фактически находились в окружении крупных сил чехословаков. Осознание собственной слабости (не хватало ни людей, ни достаточного количества оружия) подталкивало местные пензенские власти к тому, чтобы отношения с корпусом выстраивать на компромиссной основе, путем переговоров и поиска приемлемых для обеих сторон решений. Этой тактики они придерживались вплоть до самого последнего момента.
27 мая, всего за один день до захвата города председатель Пензенского Совета губернских комиссаров В.В. Кураев выступал на митинге среди возбужденных и весьма враждебно настроенных по отношению к нему чехословаков, призвал их не проливать кровь рабочих и сдать оружие. Невыполнимость последнего требования была очевидной: по сути, пензенские власти оказались в заложниках у той радикальной политики, которую проводил Народный комиссариат по военным делам во главе с Л.Д. Троцким. Переговоры были продолжены и на следующий день. К этому времени в руках «легионеров» оказались три присланных в город для их устрашения бронеавтомобиля (отправившего в столь неудачный момент в Пензу боевую технику В.В. Кураев позднее назовет провокатором).
Параллельно шли телефонные переговоры с Москвой. В Совнарком В.В. Кураев докладывал, что если прежде все в Пензе было спокойно, то теперь конфликт разгорается с ужасающей быстротой. «На станциях у нас две с половиной тысячи прекрасно вооруженных [чехословаков]. У нас всего полторы тысячи. Лучшие силы отправлены на Уральск, вызвал их сейчас к прямому проводу на помощь в Пензу, скоро прийти навряд ли смогут. Шлите экстренно броневой поезд и тысячи четыре-пять минимум штыков».
Прося о неотложной военной помощи, лидер пензенских большевиков все же по-прежнему пытался донести до центра свою позицию: «Солдаты на митинге несколько раз мне заявляли, что они не пойдут против русских рабочих и крестьян. Я не знаю, как обстоит дело в Челябинске, Омске, Иркутске, не знаю политических действительных причин столкновений. Может быть, захват Челябинска вызван бестактностью каких-нибудь наших головотяпов. Если это так, и если чехи не проводят сознательно правоэсеровский план, то самое лучшее — удовлетворить их требования, пропустить их во Владивосток».
Переговоры с чехословаками результата не дали. К середине дня Пенза была объявлена на военном положении. Вскоре легионеры с разных сторон начали наступление на город. Двигались они от Кривозерья к артиллерийским казармам, захватив которые, направились к Совету. Одновременно шло наступление со станции Пенза-III на центр города. 29 мая, чтобы замкнуть кольцо окружения вокруг Пензы, легионеры двинулись в наступление вдоль западной окраины Пензы навстречу друг другу. Завязались упорные бои на Поповой горе, в районе Ботанического сада. Вскоре северная и южная колонна чехословаков соединились.
Кольцо окружения вокруг города сомкнулось. Положение Совета стало угрожающим; решено было прекратить сопротивление и покинуть город небольшими группами или поодиночке. После победы легионеры безжалостно расправились с бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Попавших в плен земляков избивали, расстреливали. При обороне Пензы погибло свыше трехсот ее защитников. Каким оказалось число жертв среди простых горожан до сих пор точно неизвестно, но число это, несомненно, было немалым. Потери легионеров составили несколько десятков (менее ста) убитых и раненых. Чехословаки грабили городские военные и продовольственные склады, магазины, дома рядовых обывателей до вечера 30 мая. После чего покинули Пензу.
Вооруженное выступление корпуса в 1918 году во многом явилось результатом взаимного недоверия сторон в напряженной политической ситуации того времени. Что никак не оправдывает ту жестокость, с которой действовали его бойцы в захваченных городах. «После боя Пенза стала "рябой", особенно верхние этажи домов. Следы пуль пестрели в зданиях. Многие были как решето. Пучки порванных телеграфных и телефонных проводов волочились по тротуарам, свисая с накренившихся или совершенно припавших к земле столбов.
У развороченной ограды Лермонтовского сквера, против окружного суда, любопытные разглядывали неубранные трупы, кровавые брызги на разрушенных столбах». Во время своего краткого триумфа легионеры просто-напросто ограбили захваченный город, без какой-либо особенной надобности они расстреливали дома горожан, с особой жестокостью расправлялись с красными, в т.ч. собственными своими земляками — бойцами 1-го Чехословацкого революционного полка. Примерно также они проявили себя практически во всех населенных пунктах, где, как и в Пензе, теперь стоят или только планируются к установке памятные знаки этим «павшим на пути к своей родине» патриотам. Неудивительно, что общественность этих городов к созданию таких мемориалов отнеслась, мягко говоря, с недоумением.
Кстати, в Самаре, ставшей следующей целью покинувших Пензу легионеров, установить такой памятник чехам до сих пор не удалось. Безрезультатные переговоры по этому поводу идут, наверное, уже лет десять и упираются в резкое неприятие со стороны жителей города. Вместе с тем вплоть до настоящего времени каких-либо серезных инцидентов связанных с легионерскими мемориалами, тем более, актов вандализма по отношению к ним в нашей стране не было.
Отвратительная ситуация со сносом памятника маршалу И.С. Коневу в Праге (освободившему этот город в 1945 году) значительно обострил ситуацию вокруг и без того спорных памятников чехословацким легионерам в нашей стране. Конечно, уподобляться вандалам и призывать к сносу уже установленных в нашей стране монументов не стоит. Однако, эксперты, не раз уже обращали внимание на отстутсвие в ряде случаев достаточных правовых оснований для стротельства таких мемориалов.
Пензенский памятный знак-кенотаф, установленный, кстати, на территории «РЖД», а не города, вообще не имеет каких-либо правовых документов, подтверждающих, что данное сооружение в принципе может считаться памятником. Еще раз повторим: «Война с памятниками» — вещь недопустимая, но, безусловно, после произошедшего в Праге у российских властей теперь есть серьезный повод задуматься, как минимум, о целесообразности и возможности продолжения реализации на нашей земле столь неоднозначной чешской мемориальной программы.
https://penza-online.ru/obshchestvo/i-v ... egionerakh