Очень Злой писал(а):karlson писал(а):Очень Злой писал(а):В вину не ставил, но как упомянул в своей книге "50 лет в строю" А.А Игнатьев "...жандармов, искони презираемых русской армией..."
ну а что он еще мог написать в 50х годах?
Как? Неужели при советской власти могли писать ложь??? Вы в своем уме?
если мне память не изменяет, то он писал мемуары, а не исторический трактат, такшта это не ложь, это художник так видел
Очень Злой писал(а):
karlson писал(а):я просто процитирую, можно (подчеркнуто мной)?
Корпус жандармов – глаза и уши императора, говорили тогда. Общественное благо – его цель. Белый платок – для утирания слез – эмблема его обязанностей. Какая же среда могла дать соответствующий контингент лиц для выполнения такой высокой задачи? Только русская армия, в массе своей всегда служившая верой и правдой своим государям, создавшая им славу, ковавшая величие и могущество России. Она и выделила из себя и весь состав вновь образованной жандармерии....
Я просматривал эту статью
статью? херасе, всю жизнь считал это книгой, но, похоже, Вы везде были и Вы все видели
а эту "статью":
Александр Викторович Фок родился в 1843 г. в семье провинциального офицера-дворянина в Оренбургской губернии. Воспитывался в Аракчеевском кадетском корпусе и Константиновском военном училище. Службу в офицерском чине начал в 99-м пехотном Ивангородском полку. Особенность его биографии — это командование частью с самостоятельным статусом еще в чине подполковника. Такой частью являлся 5-й Закаспийский стрелковый батальон. Послужной список украшают записи о командовании 17-м и 16-м стрелковыми полками, а также 48-м пехотным Пражским полком.
До Русско-японской войны участвовал в Русско-турецкой войне (1877-1878) и Китайском походе. За переправу через Дунай получил такую почетную и боевую награду, как орден Св. Георгия 4-й степени, в Китайском походе был отмечен золотым оружием с надписью «За храбрость». В Порт-Артур прибыл в июле 1903 г.
Еще одна особенность его биографии — служба в полиции, он с 12 августа 1871 г. по 29 ноября 1875 г. занимал должность помощника начальника Варшавского управления Ново-Минского Радомысльского уезда и начальника уездного Жандармского управления с 29 ноября 1875 г. по 26 августа 1876 г. На шестом заседании судебной комиссии, происходившем 4 декабря 1907 г., генерал-адъютант А. Н. Куропаткин вынужден был, как бывший военный министр, давать характеристику порт-артурским генералам. Куропаткин в своих свидетельских показаниях утверждал, что в Русско-турецкую войну еще в чине ротного командира А. В. Фок стал живой легендой Дунайского отряда русской армии, отличившись успешными действиями своей роты при форсировании Дуная.
После войны 1877-1878 гг. А. В. Фок оказался в достаточно неспокойном регионе империи — Закаспийской области. Его умелые действия в должности командира батальона обратили на себя внимание начальника 2-й бригады генерала Н. П. Линевича. Как выразился А.Н. Куропаткин, командованию импонировали «служебные и нравственные качества генерала Фока». А. Н. Куропаткин «исхлопотал» для А. В. Фока назначение на должность командира бригады. До Русско-японской войны фамилия этого генерала значилась «в числе начальников, которые могли бы оказать большие услуги армии». И в глазах военного министра А. Н. Куропаткина, по его собственным словам во время судебного процесса, «имя генерала. Фока всегда было соединено с представлением о боевом, лично мужественном и отлично, до сих пор до войны, служившем гене-рале». Такой лестной репутацией генерал А. В. Фок обладал не только в глазах начальства; например, в дневнике подполковника С. А. Рашевского, относившегося с антипатией к А. В. Фоку, в записи от 7 мая 1904 г. он назван уважаемым и боевым генералом.
...пристальное внимание к служебной карьере генерала Фока позволяет обратиться к еще одному на первый взгляд бесспорному утверждению отечественной военной историографии: отношению кадровых офицеров к службе в жандармском корпусе. Принято считать, что этика кадрового офицера не допускала службы в жандармах. П. А. Зайончковский утверждал, что «в офицерской среде к жандармам относились с презрением, не допуская их в офицерские собрания». Якобы в жандармский корпус переходили только неудачники и те, кто в силу обстоятельств (проступок, отказ от дуэли, действия, не совместимые с представлениями о чести офицера, не отданный вовремя долг и пр.) не могли оставаться в полках.
П. А. Зайончковский в своих утверждениях основывался на воспоминаниях Маршала Советского Союза Б. М. Шапошникова, согласно которым «по традиции, офицеру, уходившему в жандармский корпус, товарищеских проводов часть не устраивала, а затем с ним прекращались всякие отношения». На наш взгляд, подобная оценка бывшим подпоручиком Шапошниковым отношения к политиче-ской полиции со стороны дореволюционного офицера вполне объяснима: подчеркнутое желание всячески дистанцироваться от тех, кто боролся с большевиками до Октябрьской революции. Став удобной мишенью для критики на страницах мемуарных произведений и публицистической литературы, генерал Фок не упрекался мемуаристами в том, что занимал с 12 августа 1871 г. по 29 ноября 1875 г. должность помощника начальника Варшавского управления Ново-Минского Радомысльского уезда; начальника уездного Жандармского управления с 29 ноября 1875 г. по 26 августа 1876 г. Не знать об этом критики генерала просто не могли, ибо приводили даже незначительные детали из его биографии. Спектр негативных оценок колебался от обвинений в его адрес в слабоумии и помешательстве до прямого предательства интересов Родины, а про службу в жандармском корпусе не упоминали вообще. По логике историографических трудов жандарм в глазах офицера вызывал негативную реакцию, следовательно, напоминание о связи с политической полицией должно было стать (но не стало) весомым аргументом в мемуарно-публицистической дуэли, происходившей на волне революционных брожений. Более того, необходимо заметить, что после службы в жандармском корпусе Фок не просто продолжил карьеру в вооруженных силах, а получил повышение: через месяц после возвращения в армию чин капитана, а затем и майора. И пример генерала Фока не является исключением, немалое число русских военачальников в начале XX в. имели в своей биографии отметки о службе в составе жандармского корпуса. Это вовсе не значит, что годами, проведенными в политической полиции, офицеры дореволюционной армии гордились, но тем не менее не скрывали этапы своей карьеры, связанные с жандармским корпусом. Данные военно-статистического ежегодника за 1912 г. демонстрируют ситуацию начала XX в., в которой на фоне стабильного некомплекта офицерских чинов во всех родах войск (в пехоте недоставало 2035 обер-офицеров), в жандармском корпусе, наоборот, наблюдался стабильный сверхкомплект офицерских чинов. Учитывая тот факт, что учебных заведений, готовивших специалистов для службы в политической полиции, не существовало, следует признать, что основную массу служивших в Отдельном жандармском корпусе составляли кадровые офицеры. А значит, следует отказаться как от утверждения о категорическом негативном отношении большинства офицеров к службе в жандармском корпусе, так и о неприятии жандармов офицерской средой.
Вы тоже просматривали?
