фу, как Вы о родственникахstranger писал(а):Вообще-то, мразь, мой дед реабилитирован.karlson писал(а):эээ, вообще-то там, в основном, по уголовным статьям расстреливали, мож не стоит об этом так громко вспоминать?stranger писал(а):
Ваш он потому, что вы до сих пор готовы ему жопу лизать. А для меня он убийца моего деда, который лежит в братской могиле на Бутовском полигоне.откуда дровишки?stranger писал(а): И "благодаря" ему погиб 41 миллион наших граждан (каждый пятый!!!), а немцев погибо всего 7 миллионов
дальше слабо было процитировать?stranger писал(а):И научись, наконец, тварь, гуглом пользоватьсяБу́товский полиго́н — историческое наименование урочища, известного как одно из мест массовых казней и захоронений жертв сталинских репрессий близ деревни Дрожжино Ленинского района Московской области, где, согласно результатам исследований архивно-следственных документов, в 1930—1950-е годы были расстреляны десятки тысяч человек. Поимённо известны 20 тысяч 761 человек, расстрелянных в августе 1937 — октябре 1938 годов[1][2][3].
Патриарх Московский и всея Руси Алексий II назвал Бутовский полигон «Русской Голгофой». Среди захороненных на полигоне — около 1000 представителей духовенства: как Русской Церкви (православных различной юрисдикционной принадлежности), так и иных конфессий[1][2].
9 августа 2001 года Постановлением Правительства Московской области Бутовский полигон объявлен памятником истории и культуры местного значения[1][4][2].
Казнённые на Бутовском полигоне в подавляющем своём большинстве были приговорены к расстрелу внесудебными органами — тройкой УНКВД СССР по Московской области, а также особой комиссией НКВД СССР и прокурором СССР[3].
31 июля 1937 года НКВД издал указ № 00447 «Об операции по репрессированию бывших кулаков, уголовников и других антисоветских элементов»[10]. После этого в ходе политических репрессий в Москве было вынесено и приведено в исполнение огромное количество смертных приговоров. Кладбища Москвы не могли справиться с таким потоком захоронений. Тогда в середине 1937 года НКВД были выделены два новых спецобъекта — Бутово и Коммунарка. На объект «Коммунарка» попадали представители партийного руководства и советской номенклатуры, офицеры РККА, инженеры, деятели культуры и искусства, работники НКВД, а на объекте «Бутово» расстреливались все остальные: рабочие, крестьяне, священники, кулаки, уголовники, бывшие белогвардейцы и прочие «антисоветские элементы». Больше всего людей было расстреляно 28 февраля 1938 года — 562 человека[11][12]. На февраль 1938 года пришёлся пик расстрелов, что связано с дополнительной квотой на расстрел 4000 человек, утверждённой Политбюро ЦК ВКП(б) 31 января только для Московской области[13].
Смертные приговоры жертвам репрессий были вынесены без состязательного судебного рассмотрения, с санкций внесудебных органов уголовного преследования — тройки УНКВД по Московской области, особой комиссии НКВД СССР, прокурора СССР, а также специальной коллегии Мособлсуда.
Осужденных на расстрел привозили из московских тюрем в машинах с надписью «ХЛЕБ». На полигоне их размещали в длинном бараке, где проводилась перекличка и сверка людей с доставленными из тюрем документами. И только после этого им объявляли смертный приговор. Расстрел начинался после восхода солнца выстрелом в затылок из пистолета. Расстрелянных закапывали в 13 рвах, общая протяжённость которых составляла 900 метров. Ширина каждого рва была 4—5 метров, а глубина около 4 метров[14].
Захоронения производились без уведомления родственников и без церковной или гражданской панихиды. Родственники расстрелянных стали получать свидетельства с указанием точной даты и причины смерти только с 1989 года.
Всего за указанный период было расстреляно 20 765 [3] человек, по именам установлено более 3 тысяч человек[7]. О более поздних захоронениях документальных сведений нет. По состоянию на 2003 год нереабилитированными остаются 19 595 человек (93 % от общего числа расстрелянных), осуждённые по чисто уголовным или смешанным статьям УК РСФСР, которые согласно российским законам реабилитации не подлежат[2].
