Миасский городской форум

Это не мой язык повествования, рассказ пишется трудно, но мне интересно попробовать это направление. Рассказ так и будет называться, как в оглавлении. Особо не ругайте, не люблю читать собственные черновики ...

Я не помню, сколько мне лет, я не помню, как меня зовут, память стерла все воспоминания о прошлой жизни, когда меня выкинули.
Наверное, когда то я был таким же маленьким котенком, наивным и игривым, наверное, когда то спал в тепле, а может даже на кровати.
Наверное, я, когда то ел, сколько хотел, а может меня даже уговаривали поесть, предлагая лучшие кусочки, не помню.

Не помню, память лишила всех воспоминаний.

Ужас, охвативший меня, когда я оказался в новом, враждебном мире уничтожил все мои воспоминания, а их место заполнило выживание, которому мне еще предстояло учиться и учится.

Крайнее, что я помню из своей новой жизни, это бескрайнее пространство вокруг меня, которое приводило меня в ужас, своей бесконечностью. Рядом что-то сильно шумело, позже я узнал, что это называется река, и когда на улице нет белых мух, из реки можно пить.

Я вжался в землю и стал ждать, не может быть, чтобы меня потеряли, за мной обязательно должны вернуться. Где то я же был до этого, а значит, я кому то обязательно нужен.

Наступила моя первая ночь, в моем новом мире.

Я просидел на одном месте до тех пор, пока мой новый мир не стал темным и снова не стал светлеть. Стало ужасно холодно, хотя, что я в то время мог знать о настоящем холоде? Ужасно захотелось, есть, но я боялся уйти с места. Вдруг, те, кто меня потеряли, вернутся? Тогда я потеряю их навсегда. А они, меня.

Всходило солнце, мир вокруг стал растворяться в белом молоке. Я почти не видел своих лап. Шерстка намокла, и тут я понял, что никто меня не будет искать. И тут я начал орать, как будто навсегда прощаясь со своей прошлой жизнью, я орал в голос, оплакивая свою судьбу.

Не знаю, сколько прошло времени, наверное, целая вечность, взошедшее солнце обсушило и согрело, слегка успокоив, а легкий ветерок принес в нос странный запах.

Пахло сыростью, пахло гнилью, а самое главное пахло едой, я не могу объяснить этот запах. Это было смесью ароматов протухшей селедки, колбасы, свиной шкурки, и еще неизвестными мне тогда, изысканными нотами мусорного контейнера.

Желудок победил страх, и, прижимаясь к земле, лапы сами понесли меня к источнику запаха.

Огромное, открытое пространство кружило голову, вызывая чувство незащищённости, и прижимаясь животом к земле, я пополз туда, куда меня гнал голод.

Источник запаха оказался всего в нескольких шагах от меня, но то, что я увидел …

Кажется, у меня остановилось сердце, а кровь превратилась в лед.

Огромное животное несло в зубах жертву.

Это я потом узнал, что чудовище было помесью дворняги с овчаркой, и звали его «Бродяга», Бродяга был настолько труслив, что боялся, есть возле мусорного контейнера, и постыдно воровал мешки с мусором, чтобы растерзать их в укромном месте. Он не понимал своих размеров, а его плебейская кровь душила все его первородные инстинкты. Даже собаки в несколько раз меньше полукровки, не упускали случая показать свое превосходство, кусая его за ноги, и за все, до чего могли дотянуться. Бродяга всегда убегал от стаи собак, которые были в несколько раз меньше его, позорно поджав хвост.

Но тогда я этого не знал, я многого тогда не знал. Тогда я был чист и невинен, как ребенок, впервые постигающий мир. По сути, я и был ребенком, делающий шаг, в новый, доселе неизвестный мне мир. Но только в отличие от человеческих детей, меня некому было поддержать в этом мире. Я должен был постигать все сам. Все было очень просто, либо выжить, либо умереть.

Я еще сильнее вжался в землю, чудовище, как в замедленной сьемке двигалось на меня. Я видел как его огромные лапы, касаясь земли, поднимали частички пыли. Высунутые когти чертили на земле замысловатый узор. Жертва, в его пасти, усеянной желтыми зубами, покачивалась в такт его шагам. Мое сердце, было, готово остановиться от ужаса, но пёс, как будто не заметив меня, продолжал бежать дальше.

Я припал к земле, и пролежал так несколько минут, пока шаги чудовища не затихли. Рядом шумела река, а теплый ветерок приносил в ноздри запахи еды, которые на голодный желудок, в котором давно ничего не было, пьянили и кружили голову. Я собрал всю свою смелость, что у меня осталась, и устремился к источнику запаха.

+++

Потом я узнал, что это место называется «мусорка», но на тот момент это место мне казалось самым великолепным на свете.

Я разорвал лапами черный, полиэтиленовый мешок, и оттуда выкатилась банка с остатками рыбных консервов, куриные шкурки, кусочки хлеба с остатками масла. Там также были, какие то бумаги, старая обувь и прочие, бесполезные для кота вещи, но в то время находка мне казалась, ценнее всех богатств мира. Я понял, что я не умру, и эта трапеза мне показалась самой прекрасной, что может существовать в этом мире. А значит, есть надежда выжить. Надежда вновь обрести семью, надежда быть кому то нужным, надежда обрести дом, где тебя любят.

Позже я понял, что надежда, это самое главное в этом мире. Если бы я сложил свои лапы, катясь навстречу судьбе, я бы сгинул, как сгинули некоторые коты, что были крупнее и сильнее меня, только потому, что они потеряли надежду и в веру в себя.

Я познаю мир

Шло время, и новая жизнь начинала мне нравиться. Мы, с другими котами пели серенады прекрасным дамам и устраивали турниры в их честь. Ближайшие поля были полны свежайших мышей и лягушек. А когда в воздухе начинал витать тончайший аромат жареного мяса, значит нужно бежать на запах. Люди это называли «шашлыки». Нужно было только скромно сесть в недалеке от людей и тихо, жалостным голосом попросить. Люди обычно смеялись и угощали меня жареным мясом, курицей, сосисками … Особенно мне нравились большие компании, те обычно оставляли после себя горы еды, что хватало всей нашей котовской компании почти на два дня.

Когда шли дожди, я забирался на крыши бань. По пятницам труба бани нагревалась, что позволяло обсушить промокшую шерсть и как следует выспаться в тепле и заново набраться сил.

Кроме того, во многих местах поселка стояли тарелки, где сердобольные обитатели поселка оставляли то, что сами не смогли доесть. Иногда это были обрезки мяса, а иногда дрянь, как борщ или каша. Или что еще хуже, овощные салаты.

Я очень скоро понял, что чашки наполняются свежим кормом с восьми, до девяти утра, и в это время обегал все злачные места, чтобы полакомится самым вкусным, оставив отвергнутое мною местным собакам, которые не были так разборчивы в еде, поскольку стоят на более низкой ступени развития.