Книга "Колхоз", фанфик в серию А.Конторовича "Zона-31"

[Mark.Cicerone]

Одобрено Конторовичем, отправлено в издательство.

От автора В книге нет героев, которые были бы от начала и до конца списаны с одного прототипа. Факты биографий и характеров определённых людей, конечно, использовались для создания образов, но не ищите полных совпадений с теми, кого вы узнали.

Посвящается памяти Якута и Динго,
погибших, защищая Донбасс,
а также Максима «Мрака» Шишова,
которого догнала война


Виктор Данилов, «Кипчак»
- Здорово, старшой!
После окрика «да тише вы, Витька звонит!» на том конце линии гул человеческих голосов и звяканье посуды действительно стали затихать.
- Ну, с полтинником тебя, что ли?
Брат, похоже, уже чуток (скорее даже, значительно больше, чем чуток, если по голосу судить) подвыпивший за праздничным столом, обрадованно стал благодарить за высказанные пожелания.
- Да мы тут и тебя ждали, а ты так и не приехал.
- Ну, пришлось немного задержаться. У тебя телефон не на громкой связи?
- На громкой! Тебя же родня года четыре не видела, вот и решил: пусть хоть послушают. Но сейчас выключу, если надо.
- Надо.
- Всё, выключил.
- Зацепило меня чуток, отлёживался. Только маме ничего не рассказывай, скажи, что дела были. Теперь уже всё в порядке, так что соберусь в ближайшие дни, и через недельку буду у неё.
- Понятно, понятно… Да передам, передам я ему привет! – отодвинув «трубу» от уха рявкнул на кого-то Серёга. – Он и сам через неделю приедет… Ну, не успел к моему дню рождения, дела были!.. Алё, братка! Насели тут на меня все.
«А я всегда говорил, что из Витьки толк выйдет! – послышался в трубке приглушённый расстоянием пьяный голос самого младшего из маминых братьев, дядьки Димы. – Всегда! Ещё когда он вот таким пацаном бегал!»
- Просьба у меня к тебе будет, брат, из-за моей задержки. Я ж своей… болячкой ещё одного человека подвёл. Договаривались с другом, что я его завтра в Миассе встречу, а видишь, как получилось? У него привязка к рейсу из Дамаска в Москву была, вот он, как прилетел, так и рванул сразу на машине по М5. А я… подзадержался. Только завтра выписка. После чего надо будет машину в порядок привести и ещё в одно местечко заскочить по пути. В общем, сделай доброе дело: пусть он у тебя с дороги денёк поживёт. Мужик он при деньгах, квартиру себе на время отпуска снимет, но, сам понимаешь, с дороги беготнёй по объявлениям не особо приятно заниматься.
- Да не вопрос! Костян на первом этаже переночует, да ещё и поможет с адресами разобраться, когда твой друг квартиру выбирать станет.
- А что, и Костян дома?
- Да уж почти два месяца! Не стал контракт продлевать. Говорит, надоело в степи сидеть, по лесам соскучился.
- На работу устроился?
- Бегает, устраивается… Ну, я тебя понял. Встретим мы твоего дружка. В баньке попарим, спать уложим. А может, ещё и по рюмочке дерябнем. Ох, чувствую, не помешает мне завтра похмелиться! – захохотал брат. – Не бойся, не обидим!
Ну, ну! Недолго проживёт тот человек, который Скифа обидит! Шняга моего роста и телосложения, только голимые мышцы: тремя пальцами одной руки гвоздь-стопятидесятку гнёт. Ну, это если не считать того, что Сирия – пятая его война.
- Значит, договорились? Спасибо, брат! Приеду – сразу от мамы к тебе примчусь.
- Главное – чтобы опять такой «задержки» не случилось.
- Не случится. Мне до российской границы по своим тылам ехать, километров шестьдесят всего. Зато теперь в отпуск не на месяц, а намного дольше.
- Ждём!
Не на месяц, а, похоже, очень даже намного дольше. Как бы ни на всю оставшуюся жизнь. Бо задницей чую: северный пушистый зверь очень, очень близко подкрался. И не к одному мне, а ко всем нам. То, что мы с ребятами-аналитиками условно называем БП, Большой Пи… Ну, в общем, вы поняли. И Скиф сюда вовсе не просто так едет, а чтобы подыскать место для того, чтобы можно было дружной компанией хорошо подготовленных ребят это БП пережить.
Наша с ним задача – подготовить будущую базу для прибытия товарищей, сейчас увольняющихся со службы в ДНР и ЛНР и готовящихся к рывку на Урал, где в тайге можно будет пережить грядущую задницу.
А она будет! Обязательно будет. Если оценивать то, что сейчас творится вокруг событий в этом грёбанном Старопетровске, то иные выводы и не напрашиваются. Оттого я, едва с меня швы сняли, и сбежал из госпиталя, где отлёживался после касательного осколочного ранения в бочину. Это я только брату сказал, что выписка завтра. На самом деле я уже вчера оттуда свинтил. Но слаб пока я для такой дальней дороги, ещё пару дней отлежаться требуется.
Не повезло мне: буквально за два дня до ухода со службы выезжал на «передок», чтобы собственными глазами проверить сведения о стягивании живой силы укропов к линии разграничения, и нарвался на шальную мину, выпущенную при помощи гранатомёта.
Ага! Эти суки, чтобы их не обвинили в нарушении Минских соглашений, приспособились лупить по нам 82-мм минами, запускаемыми при помощи заряда от гранаты РПГ-7. Делают нехитрый переходник на хвостовик мины, прикручивают её к реактивному двигателю вместо штатной боевой части, и хреначат! Получается не так точно, как из миномёта, но им на это плевать. Для беспокоящих обстрелов принцип «на кого бог пошлёт» их вполне устраивает. Когда-никогда и достанется кому-нибудь из тех, кто оказался поблизости от места попадания этой «вундервафли». Как мне досталось.
Что там в Старопетровске творится? Глупый вопрос! Вас в Гугле забанили, что ли? Или, как я, в больничке отлёживались, где 2G мобильный интернет еле тянет? Там на заводах каких-то западных компаний случились выбросы химической и бактериологической дряни. Запад, ясен перец, во всём обвиняет нас и требует отдать эту территорию под контроль «международных сил по поддержанию порядка». Прямо как тут у нас Порошенко пытается устроить. Только намного серьёзнее, поскольку про этого ворюгу и ублюдка уже никто и не вспоминает. Разве что, ради того, чтобы подчеркнуть, насколько Россия – опасная, дикая и непредсказуемая страна, грозящая своей агрессивностью всему миру.
Сами они уже под шумок стянули кучу войск к нашей границе с Трибалтийскими Вымиратами, авианосцы загнали в Средиземку, к берегам Норвегии и поближе к Курилам. Ребята из Клуба выпускников ВИИЯ пишут, что налицо широкомасштабная подготовка к вооружённому конфликту средней интенсивности. Я по старой памяти их внутреннюю рассылку получаю и почитываю.
Что за контора такая? Отставные советские разведчики, которые создали на общественных началах аналитический центр, чтобы мозги на пенсии не засохли. Я с ними «снюхался» в 2005 году, когда развёлся и в Москву уехал. Ага! Разгонять тоску, мля! Знакомые на работу пригласили, но только когда слушаешь обещания московской творческой интэллыхэнции, надо делить на пять. А лучше – на десять. Ну, и влип я: вместо стабильной штуки баксов зарплаты – случайные подачки, которых едва-едва хватало на жратву, а вместо жизни в пустующей квартире одного из инициаторов «супер-проекта» - жизнь в промерзающей дачке друга.
С виияковцами меня познакомили на одном из «тусняков», посвящённых взаимоотношениям с исламскими государствами, куда я попал совершенно случайно, «упав на хвост» знакомому профессору, дружившему с ними. В ходе обсуждения доклада вылез со своими замечаниями. Обратили на меня внимание, поговорили во время последовавшего за тем фуршета. А через недельку пригласили прийти на их «сходняк»: они как раз решили заняться обострившимися тогда башкиро-татарскими отношениями, и им понадобились мои знания по истории Поволжья. Так и втянулся. И очень даже многому научился в плане анализа международной и военной обстановки. А ещё ребята серьёзно занимались проработкой новых направлений в геополитике. К слову сказать, в нынешних шагах по укреплению отношений с Китаем узнаю́ очень многое из того, что они в 2005-2006 годах рекомендовали.
Года через два мне предложили поехать в Киев в качестве внештатного корреспондента одного из интернет-изданий, зарегистрированных «тремя частными лицами». Оплата за публикуемые материалы – на гонорарной основе. За аналитику, непредназначенную для публикации, по отдельным тарифам. Сотрудничество с другими СМИ не возбраняется. А вот аренда жилья и продукты в Киеве намного дешевле, чем в Москве. В пригородах – ещё дешевле. Особо приветствуется установление контактов с местной политтусовкой разных уровней.
Короче, к концу тринадцатого года, когда всё началось, был я «своим» и «на баррикадах», и в парламентской курилке, где ошивались не только журналюги, но и депутаты. Тем более, Москва научила: она, зараза, не только слезам не верит, но и людям, явившимся на какое-нибудь официальное мероприятие без костюма и галстука. А уж «купеческий» Киев – и подавно таких игнорирует. Как оказалось, в такой «униформе» я выгляжу дюже презентабельно: рост чуть меньше метр девяносто, очки в тонкой чёрной оправе (это уже не понты, а последствия перенесённого в детстве жёсткого гриппа) и с небольшими диоптриями, «ёжик» на голове и очень коротко постриженная бородка, начавшая местами седеть (спасибо Лене Рябовой из соседней с домом парикмахерской, предложившей мне такую стрижку). Борода – тоже не ради вошедших в моду молодёжных понтов: просто лень каждый день бриться. В общем, этакий солидный «акул пера», явно не меньше, чем редактор какого-нибудь раздела в респектабельном издании. А знать, что первый свой нож, при помощи которого я и учился их метать, я выковал собственноручно и умею вспороть сонную артерию обыкновенной банковской картой (среди виияковцев попадаются ребята разной специализации, вот и бывало, что делились мы с ними опытом), депутанам не обязательно.
Мне повезло, что на момент госпереворота меня в Киеве не было: мотался в Москву, а на подъездах к украинской границе на мой телефон посыпался шквал звонков от знакомых, задававших единственный вопрос: что делать? Милиция в городе исчезла, кругом шляются банды майдаунов, вооружённые дубинками, кистенями и самодельными топориками, а на блок-постах на въезде в Киев уже куча сожжённых машин.
В общем, рискнул, заехал в снимаемую в Броварах квартиру, чтобы забросать в багажник своего «Патриота» (после окончания судов с бывшей женой, с которой у нас совместных детей не было, она получила нашу четырёхкомнатную квартиру и магазин, а мне выплатила «отступные») с дизельным двигателем (полюблял я, знаете ли, скататься с кем-нибудь из своих подружек на рыбалку или грибалку куда-нибудь в Черниговскую область) и оставить ключи от квартиры соседке. А потом махнул объездными путями (серьёзные блокпосты, на которые мне с российскими номерами на машине очень не хотелось соваться, уже стояли на многих ключевых точках вокруг Киева) в сторону Харькова, где, как мне помнилось, мэр Гепа и губернатор Допа недавно организовали Антифашистский Фронт.
Правда, к тому времени, когда я добрался до «первой столицы Украины», и Янукович исчез, и Гепа с Допой растворились в неизвестном направлении. Зато город бурлил противостоянием майдаунов и антимайданных сил. Вплоть до перестрелок в центре города, как было на Рымарской. Там окопался только-только выпущенный из СИЗО, где он «грел нары» за попытку убийства, нынешний фюрер «Азова» Билецкий. Там-то я и познакомился вживую со Скифом, с котором до того мы общались лишь в Сети. С ним и с будущим командиром батальона «Оплот» Женей Жилиным (с ним мы были уже знакомы со времён его выставки о преступлениях ОУН-УПА в Мариинском парке в Киеве) мы и рванули в Россию. Ребят тогда предупредили, что за ними уже выехали, и живыми ни их, ни взятых вместе с ними, до СИЗО не довезут. Только они самолётом, а я (всё своё вожу с собой) прямо от памятника Ленину в сторону российской границы на «Патриоте».
Как потом Скиф переправил свой «Крузак» сначала в Москву, а затем в Донецк, я не знаю. Штемпель ещё тот оказался: сначала в составе ДРГ по занятой бандерлогами территории Донецкой области ползал, а потом по линии «соседней» конторы в Сирию мотался. А на меня в Москве вышел куратор, наконец-то рассказавший, что потребителем моей «закрытой» аналитики было ГРУ России, и предложил заняться тем же самым (в смысле – аналитикой) в Луганске. Но уже под официальной «крышей» местных вояк.
Здесь я ни в какую политику не лез. От слова «вообще». И потому что куратор настоятельно не рекомендовал, и из-за того, что сам обратил внимание на то, как недолго живут те, кто слишком уж высовывается. Да и к чужакам в Республиках относятся… В общем, не очень привечают ни «понаприехавших», ни «понауехавших», которые лезут «не в свои дела». Будешь сильно высовываться, либо укро-ДРГ взорвёт, как с Моторолой случилось, либо «неизвестные лица» машину расстреляют, как расстреляли машину Алексея Мозгового, либо «на подвал» попадёшь, как киевлянин Лёша Александров, возомнивший, что он стал влиятельным политиком. Это так, наиболее яркие примеры. И до них были «высовывающиеся», и после них…
В общем, удавалось балансировать: и в ближайшее окружение Плота не влезать, и сильно далеко не оставаться. А положение аналитика позволяло ситуацию в Луганске и вокруг него правильно оценивать, предугадывать некоторые «резкие» перемены. И в самое пекло «на передке» каждый день не совался, но и никто меня не обвинит в том, что под пулями не бывал.
К моему рапорту о желании выйти в отставку отнеслись «с пониманием». Во-первых, я же из категории «понаприехов». Во-вторых, молодая поросль вокруг вертится, ей выше расти нужно. А в-третьих, одной парой «глаз Москвы» меньше будет.
О стремительно приближающемся БП я разговаривал со многими. Да только поняли далеко не все. Украина, мать её, в мозгах людей такой след оставляет, что его серной кислотой не вытравишь. Сколько я ещё в январе 14-го «ездил по мозгам» приезжавшим на Антимайдан руководителям «делегаций» о том, что нужно готовить группы самообороны? Ответ был стандартный: «Чё ты кипешишься? Всё будет Даааанбас!» Это потом им самим кипешиться пришлось и бегать по улицам с охотничьими двустволками. Может, кто и вспомнил мои слова? Ой, сомневаюсь!
Понял Скиф, отдыхавший в Краснодаре после очередной поездки в Сирию, где он натаскивал пацанов из нашего контингента, развёрнутого там. Амеры воткнули своё подслушивающее оборудование на всех узлах украинской мобильной связи, и из Республики вести такие разговоры было глупо, вот я и потолковал с ним во время очередного выезда «на сопредельную территорию». В смысле, в Россию. С российского мобильного номера.
Ага! Бывали у нашей «фирмы» дела и на российской территории. То ДРГ с неё забросить в тыл укропам, то встретить связного с информацией в какой-нибудь приграничной деревеньке, то «закладку» с оружием устроить. С ведома и под контролем «старших братьев», разумеется. Кто ж нас через границу со «стволами», боеприпасами и прочими опасными вещами пропустит? Повяжут «на раз», и жди потом, когда куратор объяснится с погранцами. От которых тоже нередко информация утекает.
- Есть у меня ребята, которые тоже ситуацию просекли, - признался Скиф, встретивший меня в Каменске-Шахтинском на обратном пути из одной такой поездки. – И тоже не хотят просто так подохнуть, когда всё вокруг начнёт «светиться» от последствий ядрён-батонов. Думал я много о том, где можно будет на время сховаться, пока всё сыпаться начнёт. Веришь, нет, но о тебе, Витя, подумал. Ты ж с Урала, а там, насколько мне известно, где-нибудь в тайге можно найти вполне приличные нычки.
Здесь бардак начнётся, как только России не до хохлов станет. Кровавый бардак. Мало того, что народу тут до задницы, так ещё и беженцы ломанутся в надежде пристроиться в тёплых краях. А «стволов» на руках немеряно. Ещё с четвёртого года, когда его сюда грузовиками с Кавказа завозили в ожидании, что Ющ начнёт Донбасс чморить. Местность открытая, хрен все подходы перекроешь. Хрен отобьёшься, если бандиты решат наехать по-серьёзному, и хрен куда отойдёшь, если удержать позиции не удастся. Кроме того, Кавказ рядом, с него «зверьки» начнут наведываться. Будённовск вспомни. Это сейчас они смирно сидят, потому что Москва сильная. А столице нашей в первую голову прилетит, когда всё начнётся. Без головы и останемся. Вот тогда они и поднимут башку.
Плюс хохлы. Их-то точно никто потчевать бомбами не станет, ни пиндосы, ни наши. Для пиндосов они союзнички, а нашим – «братский народ». Хотя от последствий и этому «братскому народу» не очень-то поздоровится.
- Промышленность сразу накроется, - вставил я свои пять копеек. – Но, благодаря чернозёмам, с голоду не подохнут. А вот на Урале, к твоему сведению, «зона рискованного земледелия» и «край вечнозелёных помидор».
- Будет оружие – будут и продукты, - жёстко отрезал Вадим. – У меня стволы, как ты знаешь, есть. И разрешения на них – тоже. Так что, даже если мой «Крузак» шмонать начнут, я отмажусь. У некоторых пацанов тоже кое-что найдётся. Но этого мало. Патроны нужны будут. Дохрена патронов.
- У меня есть возможность пару «закладок», сделанных для наших ДРГ, ломануть. Крысятничество, конечно, но своя шкура ближе к телу. К тому же, обе ДРГ погибли. Там стволы, ящики с патронами, гранаты, взрывчатка.
- А повезёшь как? Всё-таки больше двух тысяч вёрст. Ты у своего куратора можешь какую-нибудь ксиву выпросить, чтоб тебя гайцы не трогали?
- Куратору не до меня сейчас. У них в конторе сейчас такой хипеш, что нам с тобой и не снилось.
- А у Плота или кого-нибудь рангом пониже?
- Теоретически могу. Да только такую бумажку гайцам предъявлять… Проще сразу на капоте трафаретом намалевать: «Шмонать с особой тщательностью!»
- Ну, да, вообще-то… - согласился Скиф. – В общем, так. Содержимое закладок повезём двумя машинами. У меня грушная ксива имеется. Тайники для особых «вкусностей» в «Крузаке» - тоже. И тебе бумажку состряпаю. Рацию в машину купи и установи. Гражданскую. А военная пусть до Урала в багажнике полежит.
А потом был выезд «на передок» и грёбанная мина, запущенная при помощи двигателя от гранаты РПГ.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Знакомец лёльки оказался здоровенным угрюмым мужиком с седой щетиной (стрижку почти под ноль иначе назвать трудно) на голове. Он, конечно, улыбался, когда мне и родителям представлялся, но взгляд… Спокойный взгляд наёмного убийцы, который без лишних эмоций горло перережет. Хороши у лёльки дружки!
Что такое «лёлька»? Да крёстный. Не знаю, откуда повелось, но так у нас в семье почему-то крёстных зовут. А дядька Виктор меня крестил.
То, что подъехал именно тот человек, о котором у бати вчера разговор шёл, я сразу понял, выглянув в окошко второго этажа: номера на «Крузаке» не наши, краснодарские. Не видел я в Миассе таких крутых тачек с краснодарскими номерами. Не новая, ещё первых выпусков «двухсотка», с антенной радиостанции и, похоже, нехилым грузом в багажнике.
- Вадим, - представился гость нам с отцом.
Руку пожал – как медведь стиснул.
- Сергей, мне бы машину куда-нибудь спрятать, - первым делом попросил он, оценивающе оглядев притолоку гаражных ворот.
- Да у нас тут спокойно, не угонят её, - попытался успокоить батя.
- Не в этом дело. Я её светить не хочу. Машина приметная, вопросы у «братвы» возникнут, а мне эти тёрки ни к чему.
- Поздно, - прищурил папаня глаза, и без того заплывшие после вчерашнего. – Вон, видишь дом? Это главный миасский мафиози живёт. Тебя уже наверняка срисовали. Но он не любит, если на кого-нибудь в окрестностях его жилья наезжают. Так что живём тихо. А будут спрашивать – скажу, что сослуживец из Краснодара в гости заглянул.
- И всё равно: давай уберём с глаз. Не рискну я её на улице бросать, пока не разгружу.
- Костян, займись! – скомандовал папка. – Ты уже свои шмотки вниз перетаскал?
А чем я, по-твоему, там занимался?
Пока я выгонял нашу «двенашку», пока разные коробки и доски откидывал в сторону, гость курил около «Крузака», любуясь горами.
- Красиво тут у вас!
Красиво! Я и сам, когда с пруда иду, иногда останавливаюсь на самой горке, чтобы полюбоваться.
По Динамитной в сторону конечной автобуса протарахтел потрёпанный «уазик», бибикнув на ходу.
- Знакомый? – кивнув на «Ваську», спросил Вадим.
- Дядька Дима. Батин дядька, а мне, получается, двоюродный дед. У него с папкой разница – всего пять лет, вместе выросли. Знатно вчера укушался, а сегодня уже за рулём.
- Бухает, что ли?
- Любит выпить, но не алкаш. Он же «дальнобой», ему постоянно бухать нельзя. У папки вчера день рождения был, полтинник стукнуло, вот дядь Дима и «наотмечался». Ему в рейс только послезавтра, может себе позволить.
- А не боится, что гайцы его с «выхлопом» припутают?
- Как припутают, так и отпустят! У него сын Сашка в ГАИ работает. Да и «крутых» друзей, с которыми он на охоту ходит, навалом: прокуроры, судьи, военкоматские…
- Ты-то отслужил?
- Четыре года. Сначала срочную, а потом на три года на контракте. В Ясном, ракетную часть охранял.
- На вышке стоял?
- Не только. Сначала стоял, а потом в противодиверсионном подразделении. А вы военный? – кивнул я на пулемётную пулю, подвешенную на шею на серебристой цепочке.
- Можно и так сказать. А это… Талисман это. В память о моём первом ранении. Хирург, который из меня её выковырял, дал посмотреть, а я её сберёг. И это… Не «выкай» мне. Я на «ты» больше привык. Просто Вадимом называй. Или Скифом. А у тебя какой позывной?
- «Кот».
Гость удивлённо на меня глянул.
- Хотел «Данилой-мастером» стать, да был у нас уже один Данила, которого «Мастером» кликали. Вот командир группы и предложил кликуху «Кот». От имени Костя... Всё, можно загонять.
Чтобы загнать «Крузак», пришлось сложить обе антенны, и от магнитолы, и от рации.
- Костя, поможешь мне багажник раскидать? И сховать его содержимое, чтобы кто-нибудь случайно не заметил.
- Может, после того, как пообедаем? Мать там, кажется, уже всё разогрела.
Обеденный стол ломился. Мать к папкиному дню рождения готовилась основательно, и гости всё съесть так и не смогли. А чтобы гостя ублажить, ещё и пельменей сварила. Правда, не дома слепленных, а купленных в лавке на конечной. Но не «фабричных», а «кооперативных», не хуже, чем домашние, из телячьего сердца. К уплетанию их и дядька Дима, возвращавшийся из города, присоединился.
- Я Димка, ты Вадимка, - хриплый смех курильщика с сорокапятилетним стажем перешёл в кашель, больше похожий на карканье.
Не такой он уж и старый, всего пятьдесят пять моему двоюродному деду, но курит с десяти лет, как он сам говорит.
- Тебе не наливаю! – отрезал батя. – Ты за рулём.
- Наливай! Мне тут по нашей деревне всего километр ехать. Надо же с гостем за знакомство выпить.
- За знакомство, за благополучный приезд и… за опохмел, - уточнил папка. – Только по одной: нечего перед баней давление нагонять!
- Как там Виктор? – посерьёзнел дядька, уминая пельмени.
- Я с ним три дня назад созванивался. Говорит, швы с раны сняли, не кровит. Доехать сможет.
Батя оглядел нас с матерью и предупредил:
- Витька просил маме ничего не рассказывать, чтобы не беспокоить её.
- А ты разве не с ним воевал?
- Нет, в разных местах были. Мы с ним ещё до войны познакомились. Но пару раз довелось в одном окопчике посидеть.
- А чего в наши края решил приехать?
- Дела есть. Да и надо чуток поправить здоровье, а Виктор говорит, что тут у вас хорошие санатории есть.
- Тебе по какому профилю надо? – вцепился дядька.
- Опорно-двигательный аппарат, в основном.
- Ну, этого добра тут действительно навалом! У меня дружбан – директор санатория «Кисегач». У них и оборудование неплохое для обследования, и процедуры самые разные, и радоновые грязи чудеса творят. Если надо – только свистни, я его напрягу, чтобы тебе скидки хорошие сделал.
- Договорились. Только мне сначала надо Виктора дождаться.
- Может, подремлете с дороги? Или сначала бани дождётесь? – поинтересовалась мама. – Я чего беспокоюсь? Мне на смену надо собираться, а мужики ведь обязательно что-нибудь перепутают.
Она по суткам дежурит на заправке в конце улицы Ленина. Клиентов там немного, так что спокойная работа. Да и мы с папкой, если что, можем к ней заглянуть, перекус какой принести.
- Наверное, только после бани. Мне ещё машину разгрузить надо, чтобы завтра можно было по городу мотаться. Поможешь, Костя?
Все палатки-спальники-коврики и прочая туристическая лабуда лишь прикрывали то, что я бы ни за что перевозить не стал. Одного взгляда на маркировку ящика, который Скиф из багажника достал, мне было достаточно, чтобы понять: ох, непрост наш гость! Непонятно только, зачем ему столько патронов калибром 5,45. Он что, небольшую войну тут у нас собирается устроить? И таких ящиков в багажнике три.
- Не напрягайся, Сергей! – успокоил он отца, сунувшегося в гараж помочь. – Не для терактов я это сюда приволок. И увезу скоро от тебя.
И протянул ему «корочки». Всё честь по чести: «Главное разведывательное управление, старший лейтенант Скуфеев Вадим Михайлович, инструктор». Фото в военной форме с наградами, штамп управления кадров.
- Старший лейтенант… Не маловато ли для такого возраста?
- Запаса, Серёга. Запаса.
- А для чего тогда тебе всё это, если не для терактов?
Гость покосился на щели под крышей гаража.
- В бане поговорим…

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
А мандражнул хозяюшко. Хорошо так мандражнул. Вполне естественно: я бы и сам напрягся, если бы мне в гараж какой-нибудь хрен с бугра выгрузил гору патронов, с десяток стволов, пару ящиков с гранатами и взрывчатки сколько-то кило. А для Серёги я и есть хрен с бугра: видит он меня впервые, то, что я с его братом хорошо знаком, только с моих слов слышал. Но когда фотки в айфоне показал, где мы с Кипчаком вместе сняты, где я в Сирии со спецназовцами, его чуток попустило. Но не до конца.
В бане между заходами в парилку я и изложил наши с Кипчаком мысли по поводу ближайшей перспективы.
- И где вы надумали себе базу устроить? В Карабаше на базе Росрезерва или где-нибудь на разъезде подземной железной дороги?
Издевается или проверяет? Пожалуй, всё-таки проверяет. Я бы на его месте тоже ещё не единожды проверил бы залётного перца, натащившего мне в гараж гору всякой всячины, за которую можно сесть. Причём, очень даже надолго. У нас как? Не стуканул, значит, соучастник. И успокоился бы только после того, как Витька приехал и лично подтвердил и мою личность, и наши намерения.
- А братец твой говорил, что присочинил Берхем аль-Атоми в своей книжке. И про карабашскую базу, и особенно – про подземную железную дорогу, проходящую под Миассом.
По тому, как спокойно отреагировал на мои слова Сергей и засмеялся при словах о подземной железной дороге Костян, стало ясно: «на пушку» меня хотел взять хозяин.
- Он мне говорил про какие-то Пороги под Саткой. Не слышал про такое место?
Костя явно не слышал, а вот Данилов-старший подтвердил.
- Как не слышал? Слышал. И даже бывал там.
В огромном предбаннике – скорее, довольно простенькой комнате отдыха – не очень жарко. Даже несмотря на то, что открыта дверь в моечное отделение, где булькает бак с горячей водой, встроенный в печь. Костя открыл дверь во двор, и оттуда идёт свежий воздух.
- А почему там?
- Как Виктор рассказывал, плюсов несколько. Во-первых, место на отшибе. Далеко от города. Во-вторых, дорога туда только одна, а со всех сторон очень крутые горы. Значит, контролировать подходы просто, много людей не потребуется.
Сергей кивает.
- В-третьих, огромный пруд. А это – и питьевая вода, и еда: рыбу ловить можно.
- А если радиация в реку попадёт?
- Он говорит, там полно родников и ручейков, которые прямо из горы через посёлок текут. Кстати, про посёлок. Народа там постоянно живёт совсем немного, а пригодных для жилья домов, в которые дачники на выходные приезжают, полно. Значит, не надо особо напрягаться, чтобы жильё восстановить. Это – в-четвёртых. В-пятых, помимо домов, там есть гостиница и турбаза, где сразу можно большую толпу разместить. Ну, и самое главное – электростанция работает! Значит, и холодильники для хранения продуктов будут пахать, и рации можно подзарядить, и мастерскую для ремонта техники и изготовления необходимых инструментов организовать. Не говоря уже про освещение.
- Логично! А с местными как? Вряд ли им понравится, что к ним решила присоседиться вооружённая компания.
- До первого налёта бандитов на соседнюю деревню. А там сами прибегут просить помощи.
- Думаешь, будут бандиты?
- Причём, намного больше, чем в «святые девяностые»! Всё, конечно, американцы не разбомбят, не те времена, но экономика встанет мёртво из-за разрушения связей с поставщиками и потребителями. Ну, и транспортного паралича. Думаешь, много будет дураков, которые отважатся через заражённые радиацией территории шляться?
Я, оставив Данилова размышлять, вытряс из кармана своей тенниски сигареты, и пересел к Костяну на порог. Хозяин бросил курить года три назад, и попросил, чтобы мы с Костей выпускали дым во двор.
- В эти самые Пороги мне бы самому скататься, чтобы собственными глазами оценить. Не съездишь со мной? Не завтра. Завтра я займусь съёмом квартиры. Послезавтра. Одно дело, знаешь ли, по карте и навигатору дорогу посмотреть, а совсем другое – с кем-нибудь из местных ехать.
- У меня сегодня последний выходной, завтра уже на работу. А вот Костян может прокатиться. Он, насколько мне известно, на службе тоже не членом груши околачивал, может, и подскажет что дельное. Всё равно на работу собирается выходить только в сентябре.
- Отлично! Заодно и приглядимся, куда мой груз из твоего гаража можно вывезти, чтобы тебя не подставлять.
Спал я, как всегда на новом месте, довольно чутко. Но хозяева сами после бани отсыпались и хождением по дому меня не беспокоили. Погода прекрасная, окна с противомоскитными сетками распахнуты, так что просыпался только когда соседские пустолайки брехать начинали. Иногда им подгавкивала и крупная серая дворняга Даниловых, обитающая в вольере во дворе. С ней мы сразу подружились. Костя даже удивился тому, как она принялась приветливо махать хвостом, когда я во второй раз вышел во двор.
- Я со зверьём быстро общий язык нахожу, - улыбнулся я. – Видимо, оно чует, что я скорее человека обижу, чем животное.
Понравился и сам парень. Крепкий, высокий, симпатичный. Волосы светло-русые, глаза голубые. Отца, который постоянно осторожничает, перерос почти на голову. Видимо, в мать, поскольку Татьяна, как мне показалось, даже чуть повыше Сергея. И руки у парня растут, откуда нужно. В этом я убедился, когда он быстро подтесал топориком доску, чтобы прикрыть смотровую яму в гараже, куда мы оружие и боеприпасы спрятали. А потом ещё и приколотил эту доску парой гвоздей, чтобы её нельзя было просто так вынуть.
Второй этаж кирпичного дома (точнее, большая мансарда) ещё не достроен. Лестница есть, пол постелен, крыша и стены утеплены, пластиковые окна вставлены, но ни перегородок, ни чистовой отделки не сделано.
- И пока не собираюсь достраивать, - усмехнулся Данилов. – Припрётся кто-нибудь из БТИ, чтобы наехать, почему у меня не вся площадь в паспорт дома внесена, а я ему покажу, что это недострой. А нафига мне лишние налоги платить?
Утреннее солнышко разбудило меня даже раньше хозяев. Поднялось над наполовину заросшим лесом хребтом с проходящей по гребню ЛЭП, и сразу же в мансарде стало жарко. Не так, конечно, как в Краснодаре, но здесь температура как-то по-другому воспринимается. Я ещё чуток повертелся на старом диване, а потом потихоньку спустился вниз, в туалет.
Это мне показалось, что потихоньку. Деревянные ступеньки крутой лестницы всё равно предательски поскрипывали и, видимо, разбудили Костю. Так что когда «белый фаянсовый друг» возмущённо зашумел, провожая меня из санузла с душевой кабиной, тот уже, в бело-синих полосатых трусах и зелёной армейской майке, зажигал конфорку со стоящим на ней чайником.
- Привет. Я тут с вечера в компьютере «набычковал» объявления о сдаче квартир. Будешь смотреть? Тебе в каком районе удобнее?
- Без разницы. Главное – чтобы не в самом центре, откуда, случись что, и не вырвешься. Где-нибудь поближе к выезду из города.
Чайник недовольно зашумел, а Костян, поинтересовавшись, что я пить буду, прочёл лекцию.
- У нас город своеобразный. Кишка, длиной двадцать девять километров и шириной, самое большее, три километра. Это здесь, в Старом Городе. Везде в остальных частях – две-три улицы. И смотря куда тебе выезжать нужно? На восток прямой дороги нет: Ильменский хребет с заповедником загораживает, - ткнул он чайной ложечкой в сторону горы со стоящей на вершине телевышкой. – На восток, в сторону Чебаркуля, ездят, объезжая его по берегу Ильменского озера. Тоже через заповедник, но там всю жизнь дорога была. Вон там, за Чашковкой.
И снова жест чайной ложечкой, но уже в сторону хребта, из-за которого поднялось разбудившее меня солнце.
- На север тоже одна дорога, с Машгородка. По ней еду те, кому надо попасть в Карабаш, Кыштым, Касли, Екатеринбург. Ну, или нужно с Машгородка на Северо-Запад Челябинска попасть. На юг и на М5 – через Старый Город вдоль пруда. Ты же оттуда заезжал?
Ну, да. Большой пруд, но весь в каких-то песчаных отвалах посредине.
- Золото моют, - пояснил Костя.
Надо же! Прямо в черте города! Но в случае Большого П*здеца это – скорее минус, чем плюс: мародёров из других мест привлечёт.
- А вот на запад дорог больше. Одна прямиком ведёт с Машгородка в Златоуст, а там можно на М5 выскочить. С посёлка Динамо тоже лесная асфальтированная дорожка на неё выходит. Есть ещё дорога от центра города через окрестные деревни на М5. Это я про хорошие дороги говорю. А если просёлками, то из Старого Города много где можно вырваться на трассу. Да хоть мимо заправки, где мама работает, и дальше мимо кладбища. Там, пока трассу не построили, говорят, и проходил тракт на Златоуст. Но сейчас его забросили, там просто еле проезжая лесная дорожка.
На запах кофе выбрел и Данилов-старший. А мы с Костей уже смотрели объявления о сдаче квартир.
- Не нужно мне ни трёх, ни даже двухкомнатных! – отмахнулся я, когда он решил мне показать одно из предложений. – Однушка. И желательно – на первом этаже. Когда начнётся, первым делом вырубится электричество, и на лестницах кучу народа затопчут. Я, конечно, надеюсь, что к тому времени мы уже свали в эти самые Пороги, но можем и не успеть. Так что давай по этому параметру поищем.
Пока мы искали, Сергей врубил телевизор. От новостей несло тревогой: беспорядки по всей Европе, бойня в Северной Африке, вопли правозащитников и иностранных политиков по поводу беженцев из Старопетровска. Мол, отдавайте территорию под международный контроль, или... И всё. Ни слова о реакции Кремля на эти вопли и угрозы. Тоже нехороший признак. Успеть бы!

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
- Виктор Георгиевич, вы дома?
Номер «левый», но голос Лёши Селиванова, бывшего киевского руководителя «Верного казачества», я хорошо знаю.
- Узнали? Только имени не произносите.
- Понял. Нет, не дома.
- И не заезжайте. За вами туда выехали.
- Кто?
- Ростовские поучили добро от Плота на то, чтобы посадить вас на подвал. Вы ж теперь не наш. А до подвала могут и не довезти.
Даже так?
Лёша был в Киеве ещё и в числе помощников министра обороны, занимался вопросами патриотического воспитания молодёжи. В нормальном, а не в бандеровском понимании слова «патриотизм». Сейчас тем же самым занимается в Минобороны ЛНР.
- Кто-то слил ростовским, что вы копали под их связи с украми.
- Понял. Спасибо, брат Карамазов.
Это тоже известный нам обоим персонаж, ничего общего с Алексеем не имеющий. Точнее, два персонажа. Братья-близнецы, оба остались в Киеве. Но раз я отвожу внимание от Селиванова тех, кто может слушать разговор, он поймёт.
Не было печали, млять!
И что теперь делать? Я же даже прыгнуть в машину и «сделать ноги» не могу: «Патриот» беспомощно висит на подъёмнике, и из пробки его картера стекают в пластмассовый поддон последние капли старого масла.
- Заканчивай, братан! – кричу я мастеру. – Закручивай пробку, заливай свежее масло, и я рву отсюда.
- Пчела в жопу, что ли, укусила? Я же ещё фильтра не поменял.
Донбасские ребята резкие, у них половина диалогов на высоких тонах. Но это совсем не со злобы, просто местная манера общения.
- Укусила. На старых фильтрах до Изварино дотяну, а на российской территории поменяю. А тебе за беспокойство заплачу́, как будто ты весь объём работ выполнил. Договорились?
В том, что кто-нибудь из соседей непременно расскажет, что я сегодня собирался ТО проходить, я даже не сомневаюсь. И где я его обычно прохожу, тоже хорошо известно. Так что уже через полчаса ростовские узнают, что я рванул в сторону Изварино. А там меня будут ждать прямо перед погранпереходом. Только хрен вам!
Выдерживая скоростной режим, тащусь к выезду из города в сторону Алчевска, а в Дзержинске по развязке ухожу на окружную дорогу. Через несколько километров сворачиваю в сторону Лутугино. Ещё меньше пяти километров, и делаю поворот на Ровеньки. Оттуда – в сторону Должанского, а дальше уже ДНР. Там, конечно, ростовские тоже большой вес имеют, но пока выяснят, что я не на Изварино поехал, пока свяжутся с Донецком, пока оттуда придёт команда задержать меня либо на границе республик, либо на каком-нибудь из погранпереходов, я уже успею не только проскочить долбанную таможню, установленную Плотом между республиками, но и до российской границы доехать. А там – ищи ветра в поле.
- Мужики, ствол сдать хочу! – подошёл я к погранцам. – Легальный. На ту сторону еду.
Дело обыденное, так многие поступают, сдавая оружие на хранение перед пересечением границы. Так что к забору с огромным трафаретом «Россия» я подъехал налегке. Не забыв на нейтральной полосе скрутить луганские номера и установить челябинские.
- Оружие, наркотики, опасные предметы? – привычно задаёт вопрос погранец.
Чист я, ребята! Чист! Даже стреляные пистолетные гильзы, завалившиеся под коврик, ещё вчера выгреб, готовя машину. Не верят, загоняют машину на эстакаду. Ещё бы! Камуфляж у меня прилично поюзанный, ткань на месте погонов и шеврона почти не выгоревшая. Именно такие чаще всего и пытаются протащить «левый» ствол, магазин с патронами или «взятую на память» гранату. На здоровье, ребята! Я вам даже тайники, о которых вы меня спрашиваете, покажу. Только не тяните, ради бога. Мне же ещё до Волгоградской области надо долететь, пока от ростовских не прошла команда перехватить меня!
Ну, наконец-то традиционное «счастливого пути»! Вот и проверим, насколько вы мне его искренне желали.
«Патриот» - не самая лучшая машина для того, чтобы нестись на ней по шоссе. Мотор для этого слабоват, крены великоваты, руль невнятный. Да и камер, контролирующих скорость, навтыкали на каждом шагу. Даже в деревнях, по которым я валю почти строго на восток. Если ростовские уже установили, что я прошёл границу в районе Должанского (где я донецким погранцам напел в уши, что еду в Москву), то искать меня будут на трассе М4. Или, учитывая, что я уже развёл их в СТО, предположат, что решил свалить на историческую родину. Значит, передадут инфу гайцам в Цимлянск или Волгодонск. Поэтому близ Константиновска поворачиваю на север, к Тацинской. Оттуда на Морозовск. И вот она, Волгоградская область! Кажется, прорвался.
Навигатор услужливо рисует мне дальнейший маршрут через родину Шолохова, но нет уж, нет уж! В Ростовскую область меня в ближайшую пару дней даже пряниками не заманишь! Поэтому, залив солярки в баки, снова сворачиваю на север.
До Новоаннинского, где я заночевал, дотянул уже в сумерках. Отстегнул таксистам двести рублей, и один из них довёл меня до местной гостиницы. А утром помчался на местный базар, обзавестись спортивным костюмом, простенькими кроссовками и некоторым туристическим снаряжением. На всё ушло чуть больше пяти тысяч, но зато теперь багажник «Патриота» выглядит точь-в-точь, как и положено дикарю-одиночке, возвращающемуся с югов. Кстати, и на СТО заглянул, чтобы поменять несменённые фильтры.
Оттуда снова в путь. Уже на запад, через Павловск к Россоши, а оттуда на юг, на Кантемировку. Юго-западнее её и находится первая закладка, где Скиф, как он сообщил, и оставил мне ксиву. Выпотрошенная им закладка. Мне там только доку́мент забрать нужно.
Переночевал прямо в лесочке возле деревни Бугаёвка. Палатку не ставил, спал на разложенном сиденье. А едва солнце взошло, двинул в обратный путь к Россоши. Чтобы в деревне Кукуевка под Валуйками забрать остатки второй, более крупной закладки.
- Я на второй точке растяжку поставил, - предупредил Скиф. – Имитатор. Чтобы отпугнуть тех, кто случайно напорется на то, что им не нужно́. Несложная она, разберёшься.
Да не вопрос! Рычаг зажал, проволочку вместо чеки вставил, и работай.
А вот силёнок для переноски тяжестей маловато ещё! И аккуратно надо, чтобы свежий шов не разошёлся. Скиф и об этом позаботился, забрав самое тяжёлое. Оставил пяток стволов, по три снаряжённых магазина к ним, походную снарягу и пару тюков с камуфляжем. Ах, да! Десять кило взрывчатки и отдельно сложенные детонаторы и огнепроводные шнуры. Короткоствол и детонаторы – в тайники. Автоматы за спинки задних сидений в багажник. Туда же, под тюки с камуфляжем, шашки со взрывчаткой. Сверху завалить всё беспорядочной кучей турснаряжения. И ходу! Мне сегодня нужно, как минимум, до Тамбова дотянуть. А если повезёт, то и до Пензы.
Повезло! Не до Пензы дотянул, а до села Рамзай, возле которого, как мне хорошо известно, целая куча мотелей на М5.
Машину под окна стилизованной под рыцарский замок гостиницы «Простор», сам в душ, на чуть кровящий шов (разбередил всё-таки!) послеоперационный пластырь. И спать! Башка и так гудит от недосыпа.
Самое «узкое» место на маршруте – плотина Жигулёвской ГЭС, на съезде с которой часто, очень часто останавливают чуть ли не всех подряд. Но пронесло. А вот после заправки «Роснефть», где я и плеснул в опустевшие баки солярки (хоть и дорого, но зато надёжно!), «продавец полосатых палочек» тычет в меня жезлом. Морда у меня отёкшая, мешки под глазами.
- Не пили вчера? – с подозрение глядит в лицо «рыцарь свистка и жезла».
- Да вы что, товарищ лейтенант?! Какой пить?! Я третий день в дороге!
- А куда, если не секрет, ездили? И куда теперь путь держите.
- Отдыхал в Крыму. А теперь домой.
Морда лица и ру́ки у меня действительно загорелые по самое «немогу». Зря, что ли, под луганским солнцем частенько приходилось с голым торсом бегать? Но летёха не унимается:
- Что везём?
А вот этого, лейтенант, тебе лучше не знать! И уж тем более, не стоит предлагать мне выгрести содержимого багажника!

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Место мне действительно понравилось. Вернее, оба места. И донельзя обшарпанная квартира на улочке, застроенной старыми-старыми двухэтажными домиками («Немецкие военнопленные ещё строили», - пояснил Костян), и Пороги. Всего в сотне метров от квартиры – офис местного ФСБ, а в следующем доме – УВД. Значит, можно не очень опасаться, что машину с «чужими» номерами бомбанут. А если когти рвать, то прямо от дома через светофор – один из выездов из города. Именно туда, куда надо, на запад. Десять минут, и ты за горкой, которая прикроет от ударной волны и светового излучения. Главное – не прослушать воя сирен, извещающего о ракетном нападении.
То, что на этот самый Миасс какие-то американские ракеты нацелены, Костян известил. Городок в 150 тысяч населения (без пригородов), а в нём и завод, который «Уралы» делает, и, самое главное, КБ, разрабатывающее ракеты для подводных лодок. За одним забором с ещё одним заводом, на нём для этих самых ракет производя одну из ступеней. Но с севера городок прикрыт ПВО. Не только он, ещё и ядерный центр, расположенный в сотне километров отсюда, но это уже – куда полетит, то и сбить попытаются.
Пороги? Посмотрели и Пороги. Всё, как Виктор и описывал: два хребта, ущелье между ними, заполненное водой пруда. Единственная проезжая дорога. И электростанция, древняя, как говно мамонта. Нет, реально! Некоторое оборудование на ней в буквальном смысле того слова проработало сто лет. И даже больше. Единственная улица, на которой немало неплохо сохранившихся домов, и всего в семи из них живут постоянные жители. Ещё четыре семьи в посёлочке, расположенном на километр дальше. А там тупик, дальше проезжей дороги нет. Да и в сам посёлок зимой вряд ли можно сунуться без цепей на колёсах: больно уж подъёмы крутые.
Речка течёт из города Сатка, где бомбить нечего: там добывают какой-то камень, которым засыпают металл, чтобы не окислялся при плавке. А потом выбрасывают. Как лавровый лист из плова. И всё. Но город тоже отделён от Порогов немаленьким хребтом. Одна дорога идёт от него в обход этого хребта, а вторая – со станции с удивительно большим для такой дыры вокзалом. В некоторых областных центрах вокзалы меньше. И какая-то «мутная» ветка с этой станции отходит на север. Костян намекнул, что она использовалась для боевого дежурства «ракетных» поездов. Мы обе точки посмотрели: и Сатку, и этот… Как его? Название такое… фекальное. Пердяж, что ли? Тьфу ты! Бердяуш!
Потом две автодороги дороги сходятся, и от этого места восемь километров до Порогов. Лесами. Парочка мин на небольшом мостике, и ни одна техника через заболоченный овражек не переберётся.
Зашли с Костей в оба туристических заведения, и в гостиницу и на турбазу. Мне понравилось то, что обе точки находятся по соседству, отгороженные лишь дощатым забором, пусть и изготовленным по понтовитой технологии, имитирующей типичный украинский плетень. Но, повторюсь, из досок. Таким забором обнесена вся территория гостиницы, претенциозного для такой небольшой деревушки трёхэтажного здания. Сюда без лишней тесноты пятьдесят рыл можно засунуть. Но и расходы на отопление зимой, соответственно, подскочат. Одна надежда на то, что можно будет задействовать для этого энергию электростанции. А что? Хватало же её мощностей для питания печи (или печей?) ферросплавного заводика! Собственно, ради него и строилась стометровая плотина, высотой чуть больше 20 метров.
Турбаза… Длинный бревенчатый барак, в комнатках – самодельные кровати, сколоченные из брусьев и досок. Тоже человек 25-30 поместятся, хотя и с меньшими удобствами. Общая кухня с газовыми и электрическими плитами, небольшая мастерская в полуподвальном помещении, туристический инвентарь, гора посуды, холодильники, бойлер, отдельно стоящая баня. И отопительный котёл с возможностью топить дровами.
Когда начнётся, надо захватывать оба объекта! Дополняют они друг друга. Тем более, у парочки, постоянно живущей на турбазе, есть техника – ГАЗ-53, дизельный «Соболёк», УАЗ-«Хантер» с военными мостами. Самое то для здешних условий. Согласятся ли они предоставить их в общее пользование? А кто их спросит-то? Нет, спросим, конечно. Ситуацию изложим. Плюсы-минусы мирного существования на территории, пока принадлежащей им, изложим. А дальше – колхоз дело добровольное: хочешь, вступай со всем своим имуществом. Не хочешь – ступай на все четыре стороны, но без оного. К другим бандам, которые начнут рыскать по окрестностям уже через месяц после БП. А те вряд ли окажутся такими же гуманными, как мы.
Нашли мы и место для временного склада, чтобы гараж Даниловых освободить. Ситуация пока развивается довольно вяло, так что вполне себе успеем всё забросить из него в эти самые Пороги. Поступили тупо: заехали в дачный посёлок (их тут почему-то называют садами) всего в трёх километрах от трассы, и вывесил на доске объявлений бумажку с текстом: «Сниму дачу до конца лета с возможностью последующего выкупа вместе с урожаем. Телефон…» И не успели мы даже в Миасс вернуться, как начался трезвон. Причём, за два дня из облюбованного нами дачного посёлка позвонили лишь трое. Полутора десяткам остальных весточку принесло сарафанное радио.
Вечером же, подключив ноутбук к вайфаю, залез в почту и занялся рассылкой писем ребятам, которые дали согласие после БП отсидеться вместе с нами в уральской тайге. Сбор в течение двух недель на той самой турбазе «Пороги». Если ситуация затянется, то это обойдётся им недорого. Но, судя по темпам стягивания войск НАТО к российской границе в районе Старопетровска (и вообще на Восток Европы), дольше, чем на месяц, подготовка к нападению не продлится. Либо начнётся, и тогда для многих миллионов людей этот год станет последним годом жизни, либо «рассосётся», и можно будет вернуться к нормальному существованию.
В отличие от зомбоящика, интернет бурлит темой Старопетровска. Как обычно, куча «независимых блохеров» и диванных икспердов состязается в гадании на кофейной гуще, что же там произошло, какой же дрянью людей траванули, и почему из «Зоны-31» никого не выпускают. Бесконечно цитируются фейки «спасшихся свидетелей» о жутких кровожадных мутантах, в которых превратились не только люди, но и всё живое в округе. От людей до жучков-паучков и даже растений. О переносящих заразу комарах и мухах. О свихнувшихся военных, целенаправленно травящих население страны «химтрейлами» и разбрызгиванием всяческой другой заразы с самолётов. А вот достойных доверия новостей оттуда – нет вообще.
Словно свихнулись все! Здравых голосов – единицы. Остальные поделились на три группы. Одни орут про то, что надо разбомбить к хренам собачим эту грёбанную Америку на пару с пидористической Европой. Другие хотят залить напалмом саму «Зону», а третьи, как положено либерастне, вопят про геть злочинну владу и про отдать Россию под управление «международных сил». Уже стоя́щих, кстати, на границе с одной «оччень маленькой, но оччень горттой респуппликкой». Входящей в НАТО, между прочим. Тьфу! Мерзота…
Попытался позвонить Кипчаку. Луганский номер вне зоны досягаемости. Российский, по которому мы связывались с ним, когда он приезжал на нашу территорию, тоже отключён. В соцсетях уже третьи сутки – ни единого сообщения. Куда он мог пропасть?
Следующий день я посвятил закупке медикаментов. Просто выехал на проспект и начал останавливаться возле каждой аптеки, из которой выносил парочку пакетов, набитых препаратами. Бинты, вата, послеоперационные пластыри, одноразовые шприцы, само собой разумеется. Как и йод, перекись водорода, хлоргексидин, обезболивающие в таблетках и ампулах, антибиотики и противогрибковые препараты (никогда не жрите антибиотики отдельно от них, если не хотите выращивать в своём организме грибы!). Ну, и прочие жаропонижающие, противопростудные, антибактериальные, спазмолитики. Тампаксы и женские прокладки выгребал уже в супермаркетах. Как зачем? Тампакс можно в пулевую рану вставить, а прокладки зимой позволяют сохранить ноги сухими, если положить их в обувь вместе со стельками. Не меньше пятидесяти тысяч рублей грохнул за день. Что я с этими запасами буду делать, если всё-таки «рассосётся»?
Всё это перемежалось телефонными звонками с предложение дач. В их череде и не обратил внимания на входящий от куратора.
- Стас, я в отпуске. Я же тебя предупреждал… Не могу, я не дома… Какой Старопетровск? Я в трёх тысячах вёрст от него…
Люди в очереди из трёх человек явно напряглись.
- Да на Урале!.. Стас, я на лечение приехал, в очереди за препаратами стою… А то ты не знаешь, какие у меня проблемы возникли после крайней командировки… А куда я машину дену?.. Да, на машине! И кто мне оплатит проезд сюда, стоимость путёвки в санаторий, перелёт до Питера?.. Что ты мне рассказываешь? Как будто я не знаю, что обратного хода из Старопетровска нет!.. Да, Стас, да! Именно отказываюсь! И в ближайшие три недели, пока не закончу курс лечения, жопу не подниму!.. Вот вернусь домой или попаду в Москву, тогда и поговорим… Да напрягай на здоровье! Я тебе уже сказал: я на лечении… Поищи тех, кто помоложе! Вот мой совет.
- Извините.
Это уже людям, вынужденным слушать мой монолог на повышенных тонах.
Какая же сволочь! Мне грозиться привлечь местных эфэсбэшников, чтобы отправить меня в это чёртов Старопетровск!

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
- Ты не хочешь с недельку отдохнуть?
- Так я уже два месяца, вроде, не напрягаюсь…
- Одно дело – не напрягаться, а совсем другое – забуриться в приятное место с приятной девочкой. Да ещё и за чужой счёт. Или девчонку ещё не завёл?
Вадим почти всегда разговаривает спокойно, размеренно. Не сразу и поймёшь, если он шутить начинает. Тем более – когда с ним по телефону разговариваешь.
- Да есть девчонка. Только… её родители ещё не знают, что она… В общем, что мы с ней не просто так встречаемся. А что надо-то?
- Покараулить тот багаж, с которым вы в Пороги поедете. В общем, давай так сделаем: я подъеду к вам, и мы поговорим. Мне у вас ещё надо машину освободить. Лады́?
Багажник «Крузака» снова оказался набит. Но уже не оружием, а пакетами с логотипами самых разнообразных аптек и супермаркетов.
- Это можно и не прятать в подполье, тут всё абсолютно легальное. Хотя часть этого барахла и отпускается по рецептуре. Кстати, твоим родителям я бы тоже рекомендовал запастись препаратами, которые они используют. С запасом, рассчитанным лет этак на пять.
Даже в пустом гараже из пакетов образовалась приличная куча.
- Нет, так не пойдёт! – подумав, изрёк Вадим. – Слушай, нужны картонные коробки. Много, десятка полтора-два. Можно их где-нибудь по-быстрому достать?
- У маминой подруги неподалёку есть магазин. Можем съездить.
- Ну, так съезди! – протянул он ключи от «Тойоты». – С коробкой-автоматом умеешь обращаться? А я пока прикину, как это барахло сортировать.
Машина – зверь! Наш переулок давно заасфальтировали, асфальт уже местами успели раздолбить, но никаких ямок на нём я и не почувствовал. Газ прижмёшь, тебя аж в сиденье вдавливает. Скорость не чувствуется, только по спидометру определил, что я уже под семьдесят в горку шурую. И отпустил педаль газа: машина-то чужая, ещё разобью! Здесь ведь никто быстрее сорока не ездит.
Тётя Лена коробками охотно поделилась. Уже сложенными и перевязанными. Ей в них много чего в магазин привозят: и вино, и сухарики всякие, и подсолнечное масло, и пакеты с сахаром. Вот и приходится время от времени либо «Газелью» на мусорку вывозить, либо сжигать в большом железном ящике на задворках магазина.
- А вам-то они зачем?
- Да хлам всякий в гараже рассортировать, - почти не соврал я.
Пока я собирал коробки в «рабочее» состояние, Вадим принялся писать на уже готовых толстым чёрным фломастером. «Перевязочные средства», «Обезболивающие», «Противоинфекционные», «Обеззараживающие», «Для инъекций» и так далее.
- Вот и помогай сортировать, - кивнул он на одну из табуреток, которые притащил из другого угла гаража. – Если чего-то по названиям не знаешь, спрашивай.
- А ты медик, что ли?
- Медик, не медик, а на срочной службе, ещё в Приднестровье, фельдшерские курсы прошёл. Может, потому и жив до сих пор.
- Это как? – удивился я.
- Да просто очень. В случае ранения, понимаю, опасное оно или не очень. И что делать надо, чтобы при таком ранении не загнуться. Первую помощь могу не только другому, но и себе оказать. Пока кто-то пялится на дырку в своём теле, теряя драгоценные секунды, я уже успеваю либо жгут себе наложить, либо тампон вставить. Вот скажи мне, где должен быть у бойца резиновый жгут?
- Ну, я обычно в рюкзаке носил, вместе с прочими бинтами и медикаментами.
- Неправильно! Жгут должен быть намотан на приклад автомата. Чтобы его очень быстро можно было снять. При пробитой артерии у человека есть 20 секунд на то, чтобы ему оказали помощь. Либо чтобы он сам себе её оказал. После чего он теряет сознание из-за ухудшения снабжения мозга кислородом и молча истекает кровью. А ещё лучше – иметь не один жгут, а сразу два. Один на прикладе, а второй в кармане разгрузки. Нет никакой гарантии, что через минуту после того, как ты своим жгутом перетянул ногу товарищу, ты сам не получишь пулю в конечность.
- Например, в башку, - хмыкнул я.
- Смех смехом, а ранения в голову самые неприятные. Даже если это просто царапина, и даже кость не задета. В шкуре на голове проходит очень много кровеносных сосудов, и даже небольшая рана вызывает такое обильное кровотечение, что смотреть бывает страшно.
- Да натыкался головой на гвоздь, знаю.
- Поэтому такую рану тоже нужно поскорее перетянуть. Не жгут на шею, конечно, накладывать, а хотя бы тампон из куска бинта быстренько сделать. А остатками бинта примотать.
Сидели, разговаривали. Пакеты довольно быстро пустели, а коробки наполнялись. Пока прямо к воротам гаража, рядом с «Крузаком», не подъехала машина.
- Ух, ты! Лёлька приехал! – подскочил я и помчался наружу.
Крёстный открыл водительскую дверь, но продолжал сидеть, откинувшись на спинку сиденья. Я подскочил к открытой двери.
- Помоги из машины выйти, - с трудом выдавил он измученную улыбку.
Ногу на землю он опустил, после чего повис левой рукой на моей шее. Тяжеленный-то какой! И, кажется, горячий.
- Витя, случилось что-то? – обеспокоенно спросил Скиф, тоже вышедший из гаража.
- Потом расскажу. Помоги до дома дойти.
- А почему кровь на боку? Рана, что ли разошлась?
- Не разошлась. Нагноилась. Это сукровица пополам с гноем.
Правый бок лёлькиной тенниски действительно топорщился коркой какого-то непонятного буро-жёлтого цвета.
- Весь груз в порядке. Машину разгрузить надо. И тайники тоже…
Дома, уложив крёстного на диван в гостиной, где я ночевал, когда второй этаж отдавали гостям, Вадим задрал тенниску, чтобы осмотреть рану.
- Вызови-ка ему «скорую», Костян, - присвистнул он от открывшейся картины. – И подойди потом ко мне, я ему таблетки передам. Давай, шевелись! А я пока пойду с его грузом разбираться.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
- Товарищ лейтенант, посторонитесь, пожалуйста, а то как бы я вам ботинки не заблевал.
- Что??? – опешил гаишник.
- Тошнит меня сильно! Посторонитесь, я из машины выйду!
Забежать за передний бампер «Патриота» я успел до того, как меня начало «полоскать». Так и стоял, упёршись задом в решётку радиатора и согнувшись пополам. Сначала вышел компот, которым я запивал пельмени в забегаловке под Сызранью, потом полупереваренные куски самих пельменей, а под конец – остатки желудочного сока. Я уже отплёвывался от липкой, тягучей слюны, кода рядом тактично крякнул гаишник.
- Товарищ майор, вы удостоверение обронили…
Я дрожащей рукой забрал «липу», состряпанную мне Скифом, и свои остальные документы, предъявленные полицейскому.
- Спасибо.
- Вы точно сегодня не пили, товарищ майор?
- Точно не пил. Ни сегодня, ни вчера, ни в какой другой из десяти последних дней.
- Отравились чем-то, наверное?
- Я для того в дороге и стараюсь только пельмени жрать, потому что свежесваренными пельменями невозможно отравиться. Слушай, лейтенант, не сочти за наглость. Потрогай мне лоб. Температуры, случайно, нет?
- Похоже, есть. И высокая!
- Хреново!
Я закатал край тенниски и посмотрел на состояние шва. Он сильно покраснел, местами нагноился.
- Где это вас?
- Под Луганском. Осколок мины. «Лишние» пластины из броника снял, чтобы было полегче лазать по позициям. Не долечился, из госпиталя сбежал, чтобы поскорее домой вернуться. Видимо, в дороге растрясло. Да ещё и жара, пот, пыль…
Я вытер ладонью остатки слюны на губах и бороде и двинулся к водительской двери.
- Может, вам лучше всё-таки отдохнуть? Или даже врача вызвать?
- Нет, лейтенант. Мне уже полегчало. Сейчас водички попью, таблеток наемся, и аккуратненько дальше двинусь.
- Только действительно аккуратнее, товарищ майор!
Неужели пронесло? Ведь как пить дать – могли заставить содержимое багажника предъявить. И всё, сел бы я. И надолго!
Ещё минут десять просто сидел, откинувшись на спинку водительского сиденья, приходил в себя, а гаишники время от времени с беспокойством поглядывали на меня. А потом аккуратно тронулся, не забыв улыбнуться и приветливо помахать рукой тем, кто вполне мог бы увезти меня отсюда в наручниках.
Дорога от развязки у Самары почти до самой границы с Оренбургской областью – сплошная тянучка. В нескольких местах реконструируют трассу, и многокилометровые хвосты машин, если не стоят в ожидании разрешающего взмаха жезла от строителя-таджика, регулирующего проезд через участки с реверсным движением, то еле ползут в клубах пыли по грунтовому объезду. Только к сумеркам дотянули до поворота на Северный, райцентр Оренбургской области. Дальше пошло легче.
Вставать на ночёвку я не стал. Кто знает, смогу ли я завтра доехать до Миасса в таком состоянии? Нет, буду тянуть до упора! Хотя пару раз, когда становилось совсем невмоготу, останавливался, пил воду, анальгин и парацетамол, чтобы хоть как-то приглушить воспалительный процесс, и снова трогался в путь. А когда, наконец, заглушил машину возле ворот братова дома, не смог выбраться из неё. Хорошо – помогли племянник и Скиф, чем-то занимавшиеся в гараже.
«Скорая» приехала примерно через полчаса, о чём известил лай серой дворняги, живущей в вольере.
- Проходите! – на правах хозяина проводил ко мне медиков Костя. – Он тут лежит.
- Ты?
Сорокалетняя женщина с соломенного цвета волосами и необычной, почти жёлтой радужной оболочкой глаз сбилась с шага.
- Я.
- Ну, давай, рассказывай, что у тебя стряслось? –быстро овладела она собой и присела на услужливо подставленную Костяном табуретку. – Симптомы какие?
- Шов на ране воспалился. Температура. Рвота была.
Я приподнялся и снял с себя тенниску. На лице Ани не дрогнул ни один мускул.
- Где тебя так? Там?
- Там, конечно.
- Лера, дай, пожалуйста, Виктору Георгиевичу термометр.
А пальцы привычно охватили запястье, проверяя пульс.
- Понятно. Раневая инфекция. Тебя на недельку в стационар надо законопатить, под наблюдение хирурга. Как только умудрился рану до такого состояния довести? Недолечил, наверное?
- Недолечил. Но в стационар не поеду. Делай, что хочешь, но не поеду: не до того сейчас.
- Номер медицинской страховки можете продиктовать? – встряла в разговор сестра.
- Костя, в портмоне карточка медстраха. Достань, пожалуйста.
Аня тоже не унималась.
- Загнуться хочешь? Заражение крови заработать? У тебя рана и без того инфицирована, и без ухода до такого результата очень быстро дойдёт.
- Девушка, вы только скажите, что с ним делать. Я сам – военный фельдшер, у меня и аптечка очень богатая, специально под лечение подобных ранений заточенная. Да и руки из нужного места растут, - похвастался Вадим.
- А если военный фельдшер, то почему допустили, чтобы он рану до такого состояния довёл?
- Не наезжай на Вадима. Не было его со мной. Я полчаса назад приехал. Пять дней в дороге, из которых первые часов шестнадцать останавливался только для того, чтобы машину заправить и в кустики сбегать.
Лекарства, которые мне «прописал» Скуфеев, кажется, начали действовать – вон как разговорился.
- Что-нибудь принимал?
- В дороге – жаропонижающие и обезболивающие. Когда вас ждал, тоже что-то мне дали выпить.
Скиф назвал препараты.
- Правильно, в общем-то. Но тебе лучше его прокапать в вену либо, если некому её ставить, проколоть внутримышечно. Два укола в день. Чтобы не так больно было, можно с новокаином. И ещё надо рану почистить и послеоперационным пластырем закрыть.
- Сделай, пожалуйста, - накрыл я ладонью тонкие пальцы доктора-травматолога, лежащие на её коленке.
- Прямо здесь? Прямо сейчас? – дрогнул её голос. – Но у меня нет ничего для таких манипуляций. Даже обезболивающего. Анальгин тут не поможет. Мы же всего лишь скорая помощь: знаешь, как нас снабжают…
- У меня всё есть! – опять встрял Скиф. – Только скажите, что надо. Там, в гараже.
После того, как они договорились, а медсестра вколола мне шприц в задницу, Аня выгнала из дома всех. И Костю с Вадимом, и свою помощницу.
- В жизни бы на такую авантюру не пошла, если бы кто-нибудь другой просил!
- Ты только сделай. А я обещаю, что и завтра, и послезавтра, и в любой другой день, какой укажешь, к тебе на приём буду являться.
- Не получится. У меня сегодня последнее дежурство, а с завтрашнего дня я в отпуске. Хочу с детьми куда-нибудь съездить на недельку, отдохнуть.
- С детьми?
- Да, с детьми! – вскинула подбородок Аня. – Артёма ты видел. Вырос, семнадцать лет уже, поступил в местный филиал ЧПИ, с 1 сентября учиться пойдёт. А Любаша… В общем, ей пока пять лет.
- Замужем?
- Нет. Второй раз ни за кого так и не вышла, хотя отсутствием мужиков не страдаю. Как, я подозреваю, и ты отсутствием баб. А ты как? Женился во второй раз?
- Не дошло до этого.
Что ей рассказывать? То, что после того, как она сказала, что нам нужно расстаться, специально ходил мимо её дома буквально до того дня, когда уехал, чтобы глянуть, не светится ли окошко на пятом этаже? А ей это нужно знать?
- Всё в той же квартире живёшь?
- Нет. Поменяла на двухкомнатную. Родители и брат помогли. Не тесниться же нам втроём в одной комнате. А ты зачем интересуешься? В гости, что ли собрался наведаться?
- Если не будешь против.
Аня промолчала и взялась за инструменты. Даже несмотря на пару «кубиков» кетанова, было больно, когда она тампонами драла гнойники и протирала края воспалившейся раны.
- Всё. Уберётесь здесь. Мне некогда. Сегодня и завтра повязки менять дважды в день, потом можно будет один раз в день. Смазывать рану диоксидином. Он даже синегнойную палочку убивает. Перед вечерней сменой повязки можешь принять душ. Какой антибиотик и антигрибковые препараты применять, твой военфельдшер знает… Отлёживайся! – отреагировала она на то, что я собрался её проводить. – Я не заблужусь…
На листочке из блокнота было написано название мази. И номер её мобильника.

[Mark.Cicerone]

Аня Щукина
«Военфельдшер» курил во дворе. Я повторила свои рекомендации по поводу уколов и мази, и тот кивнул.
- Понял. Сделаю.
Здоровенный мужик с почти полностью седой головой и каким-то тяжёлым, насквозь просвечивающим взглядом, от которого подсознательно хочется спрятаться. У Витьки тоже стальной стержень внутри есть, немаленький такой, но его ещё надо увидеть за внешней мягкостью и добродушием, а у этого всё на тщательно выбритом лице написано.
- Ань, а что это за мужик? Ну, твой знакомый. Ты давно его знаешь?
- Лет восемнадцать. Понравился, что ли?
Лерке тридцать один, уже три года в разводе. Муж попался жёсткий, морально давил её. Да и на руку был тяжёл, когда подопьёт. Не часто случалось такое, но однажды Лера не выдержала и подала на развод. Муж оскорбился до глубины души, так как считал, что лучше него в мире не сыскать: работящий, рукастый, всё в дом, всё для семьи. Что правда, то правда, но напарница моя столько слёз пролила из-за того, что вечно не могла ему угодить. Два года после развода сама не своя ходила, а потом привыкла к тому, что всё самой приходится делать. Дочка подрастать начала. А теперь, похоже, и вовсе в себя пришла, раз мужиками на вызовах интересуется.
Не по вызову, а на вызовах: мы с ней, помимо приёма в частной клинике, ещё и в Скорой помощи подрабатываем, как бригада травматологов.
- А что? Красивый мужик! Сразу видно – порядочный. И выглядит породисто. Очки, бородка с сединой… А откуда ты знаешь, где он этот шов заработал?
- Слышала от знакомых, что он в Донбассе воюет.
- Военный, что ли?
- Нет. Просто добровольцем пошёл.
- Ты у него телефон не взяла? Познакомиться бы…
С Даниловым мы познакомились случайно, столкнувшись у общих миасских знакомых. Он тогда в Челябинском политехе учился, я – в мединституте. Пару раз погуляли вместе по городу, на танцы сходили, и всё. Сессия, экзамены. Потом я скоропостижно замуж выскочила, Тёмка родился. С Щукиным вместе долго не прожили, и после развода я уехала в Миасс, к родителям.
Снова столкнулись на улице почти шесть лет назад. Он тогда в отпуск приезжал. Поговорили, я его в гости пригласила. Всё совершенно невинно прошло. Именно потому без опаски и позвала, что Артём дома был. Часа два на кухне просидели, чтобы не мешать Тёмке делать уроки. Сидим, пьём чай, а меня аж колотит: хочу его! Так хочу, что внутри всё трясётся. Не как сегодня, когда он меня по руке погладил. Намного, намного сильнее. Просто сумасшествие какое-то!
Телефонами мы обменялись, и он позвонил на следующий день. Я отгул на работе взяла и помчалась домой, пока Артёмка в школе.
Виктор сразу меня предупредил, ещё во время первой встречи, что через четыре недели уезжает в свой Киев. И я понимала, что всё это ненадолго. Но как с ума сошла. А потом решила всё обрезать. Когда поняла, что слишком уж я к нему привязалась. Никаких упрёков, никаких сцен.
- Я понял. Извини, если чем ненароком обидел.
Дура, наверное, если так с хорошим мужиком поступила...
- Не по тебе дичь, Лерусик. Высоковато он для тебя летает. Это – во-первых.
- А во-вторых? – упрямо сжала губы Валерия, не любившая, когда её оценивают ниже, чем она себя сама.
Ну, да. Не дура, хотя и всего-навсего медсестра, а не врач-специалист. Симпатичная. Сисечки не обвисшие, жопка упругая, ножки стройные, язычок подвешен. В общем, следит за собой. Красится не вульгарно, меру знает. Одевается скромно, но со вкусом.
- А во-вторых, это отец моей Любашки.

[Mark.Cicerone]

Более 15 просмотров за сутки - неплохо, неплохо... Ну, тогда читайте ещё немного.

Костя Данилов, «Кот»
После таблеток и обработки раны лёльке, кажется, стало легче. По крайней мере, он уснул. Мгновенно, едва врачиха уехала. И проснулся только когда Вадим, вернувшийся из аптеки, его растолкал. Чтобы укол поставить. И меня заставил наблюдать. Чтобы учился.
- Когда Большой П*здец придёт, всё нужно будет уметь делать. «Скорую» тогда не вызовешь.
Вадим матерится редко, но со знанием дела. Не ради «связки слов», как некоторые мои дружки или старогородские подростки, а когда матом можно наиболее точно мысль выразить. Пока он готовил шприц, крёстный рассказал историю бегства из Луганска. И тут Скифа прорвало: так начал матюгаться в адрес каких-то «ростовских», которые «попутали берега»! Потом вернулась со смены мать, и когда её охи-вздохи закончились, мы ушли за ворота, к машинам, чтобы дядька мог закончить свой рассказ.
Не понравилось мне в его истории то, что оружие, привезённое мужиками, взяли из тайников, предназначенных диверсионно-разведывательным группам. Крысятничеством от этого отдаёт. Я так и сказал.
- В следующий раз получше выбирай выражения, - угрюмо сверкнул глазами Скиф.
- Подожди, Вадим. А тебе, Костя, чтобы понимал, о чём речь, информация к размышлению. Обе ДРГ, которым это всё предназначалось, погибли. Одна в мае этого года, другая в начале июля. О местонахождении этих закладок из живых людей знал только я, так что, если бы мы не забрали хранящееся в них, то оно когда-нибудь досталось бы случайным людям. А это куда хуже. И даже того, что мы с Вадимом привезли, мало. Очень мало! Только на начальный этап. Так что нужно подумать, где нам ещё оружие и боеприпасы добыть.
Он замолчал, следя за «уазиком», приближающимся со стороны улицы Ленина. Машина мигнула поворотником, прижалась к обочине, и из неё вышел дядька Дима.
- О-о-о! Блудный племянничек наконец-то приехал!
Они обнялись с крёстным, потом двоюродный дед пожал руки мне и Вадиму.
- Димка, у меня к тебе разговор есть. Серьёзный.
- Ну, так ставь бутылку, и поговорим! – послышался хриплый смех. – Какой разговор без бутылки-то?
- Нет, такое надо на трезвую голову обсуждать.
Лёлька сложил заднее сиденье своей машины, поковырялся в открывшемся пространстве и предложил родственнику заглянуть туда.
- Ну. Продать, что ли, нужно? Или спрятать? Если спрятать, то не проблема. У меня в подвале место найдётся. А если продать… Ствол серьёзный, всякой шантрапе его отдавать нельзя… Тут подумать нужно.
- Ни то, ни другое, ни прятать, ни продавать это добро, которого я полмашины привёз, я не собираюсь.
- Зачем тогда оно тебе? Ты, вроде, не бандит, и, насколько я помню, к бандитам всегда плохо относился.
- Про Старопетровск слышал? Добром эта история не закончится. Война с НАТО, как нам с Вадимом кажется, начнётся недели через три. Максимум – через месяц. Хорошо – если без ядрёного оружия. Но это вряд ли. Эта старая ведьма в Белом Доме не остановится ни перед чем, и начнёт ракетами швыряться.
- Ну и пусть начинает! Ей же в ответку и прилетит, да так, что этой сраной Америке не поздоровится!
- Всем не поздоровится, - вмешался в разговор Скиф. – И нам тоже. Даже если не несколько тысяч бомб к нам прилетит, а хотя бы сотня. В первую очередь уничтожат центры управления, промышленные центры, важнейшие военные объекты. Власти не станет, бардак такой начнётся, что девяностые покажутся детскими играми в песочнице. Для этого такие штуки и нужны, если нет желания самому бандитскую пулю огрести.
Вадим явно не видел, что показывал лёлька дяде Диме, но, похоже, догадался.
- А чтобы бандиты нас поодиночке не перестреляли, вместе надо держаться, шоблой. И заранее установить связи с нужными людьми.
- С этим, что ли? – презрительно мотнул головой дед в сторону недалёкого особняка с крытым бассейном.
- Не с этим, дядюшка, а совсем с другими. Среди которых у тебя, насколько я помню, есть крутые знакомые. Твои товарищи по охоте и рыбалке.
Двоюродный дед на минуту задумался.
- С кем конкретно?
- Судейские, прокурорские, менты, вояки, «конторские». В первую очередь – именно «конторские», вояки и менты.
- Шустрый ты, племянничек! И что я им скажу? Что какие-то х*и с бугра хотят их «подписать» на дело, от которого уголовщиной за версту разит? Пусть даже эти х*и с бугра – мой родной племянник и его друг.
- Ну, не совсем х*и с бугра, - протянул Вадим то самое удостоверение, которое нам с отцом показывал. – И Виктора такое же имеется.
Дед Дима прищурил глаза, читая написанное в удостоверении.
- Это, конечно, немного меняет дело, но не слишком. Как я им объясню, что ими вдруг ваша служба заинтересовалась? Ты же, Вадим, знаешь, что среди этих людей святых нет. И почему бы вам самим на «конторских» не выйти?
- Не выйдет, - отрезал Скиф. – Конкурирующие структуры. Выслушают, головами покивают. Но поставят слежку на время, пока ответ из Москвы получат, что мы – именно те, кем представились. А оттуда ещё и по шапке прилетит за то, что без официальной санкции сунулись туда, куда не следует. И закроют тему. В лучшем случае.
- Ты, дядюшка, своим дружкам ничего и не объясняй. Мы сами всё объясним. Просто предложи съездить на добрую рыбалку. Скажи, что с тобой будет племянник, работавший в Минобороны Луганска, и его друг, только-только вернувшийся из Сирии. В Аушкуле, насколько я помню, хорошие лещи водятся…
- Я подумаю, - кивнул Рощин. – И патроны к своей двустволке начну закупать. Какую картечь лучше брать? Волчью или кабанью?
- И ту, и другую. А ещё лучше – вдобавок к дробовику прикупи «Сайгу» на 7,62, - улыбнулся Скуфеев. – Патроны к ней есть. Только крупу мешками не закупай: за такими запасами в первую очередь придут. Да и придётся из города уходить, как только всё начнётся.
- Думай, что говоришь! Я свой дом десять лет строил. Бросать его, что ли?
- Хочешь помереть в нём, когда американцы по ракетному КБ звизданут?
- Где КБ, а где мой дом.
- Даже те, кого ударной волной не зацепит, через несколько дней от радиации загнутся. Так что думай: или дом, или жизнь. Домов много будет, когда всё закрутится, а жизнь у тебя и твоих близких – одна. И прожить её остатки нужно так, чтобы не было мучительно больно от полученной дозы радиации.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Виктор сказал, что приезжавшая на вызов женщина – врач-травматолог. Значит, в какой-то мере ещё и хирург. Самое то для наших нужд. Какие у них отношения, он, как настоящий мужик, не стал раскрывать, но и без его откровений видно, что непростые. Но не без надежды на то, что она согласится стать членом нашей «банды». Надо будет поговорить с ним на эту тему. Чисто по-мужски.
А чего вас коробит от слова «банда»? В английском, откуда оно пришло в русский язык, оно изначально означало просто группу каких-то лиц. Вспомните сами: например, «джаз-бэнд», «рок-банда».
Поговорю с Витей, когда его увижу.
Когда Кипчак приехал, на него было страшно смотреть, с ног валился. И не столько из-за воспалившейся раны, сколько потому что он смертельно устал. Ведь он фактически двое последних суток не спал. Часа на три его подняли, потом он опять вырубился. И уже, как рассказал Костян, до утра. А как только поднялся, умчался к матери.
- Антибиотик-то ему успел вколоть? – спросил я парня.
- Успел.
Мы с Костей едем смотреть дачки по договорённостям с их хозяевами. И сразу везём часть своих запасов. О том, что мы сразу же забираем ключи от домика, я заранее предупредил хозяев. Некогда нам тянуть, нужно быстро действовать. Поэтому и разгрузим багажник «Тойоты» уже сегодня. В первую очередь – взрывчатку, часть патронов и снаряжение. А Костян пока это покараулит. Один. Девочку, с которой он намеревался туда забуриться, родители так и не отпустили.
- Она ко мне на выходные приедет, - хитро прищурился парень.
Нравится он мне. Мало того, что он внешне хорош – высокий, крепкий, симпатичный блондин с голубыми глазами, настоящий русский богатырь – так ещё и подготовлен неплохо. Проверял я кое-какие его знания и умение. А ещё – прямой, открытый, не подлючий. Да и руки у него не из задницы растут.
Дачку в садовом товариществе «Алые зори» выбрали ту, что неподалёку от въездных ворот. Небольшая, но добротно сделанная, ухоженная. Хозяйка – невысокая полноватая женщина лет семидесяти, с чёрной косынкой на голове – попросила сразу заплатить пятьдесят тысяч, чтобы больше не приезжать на дачу.
- Ку́пите участок, не ку́пите, это уже ваше дело. А вот самой сюда ездить, чтобы урожай убрать, у меня уже ни сил, ни возможности нет. Раньше-то муж возил, а как помер, возить стало некому. Все деньги, что в запасе были, на похороны потратила, ещё и занимать пришлось. Вот и продала машину соседу. Хорошо, что он сегодня согласился меня сюда привезти. Не просить же его каждый раз? Да и у самой больше здоровья нет, чтобы в земле ковыряться.
Подумал. С собой таких денег наличными нет.
- Номер карточки не запи́шете? До города доберусь – перечислю.
Костя очень удивился, но молчал, пока мы утрясали этот вопрос с обрадовавшейся хозяйкой.
- Чем недоволен? – поинтересовался я, когда потрёпанная «хюндейка» скрылась за воротами дачного кооператива.
- Пятьдесят тысяч за картошку, которую ещё нужно будет выкопать? Мог бы и поторговаться…
- Куда мне это бабло? Солить, что ли? Недели через три эти фантики не будут стоить даже бумаги, на которой они напечатаны. Не говоря уже про карточки, которые тебе никто не обналичит. А запасная точка, да ещё и с небольшим запасом свежих продуктов, нам не помешает. И за груз спокойнее: никто сюда не явится, чтобы из погреба свои соления увезти, и на наши «подарки» не наткнётся. За безопасность «склада» тоже нужно платить.
Оставалось решить вопрос переброски имущества на основную базу, порожскую.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
- Я так и знала, что ты врёшь мне про то, что у тебя всё в порядке со здоровьем!
Мама уже в который раз возвращается к этой теме.
- Ну, действительно всё нормально было. Меня «накрыло» буквально за несколько дней до того, как я Серёге звонил.
- И ведь ничего не сказал, заразёнок!
- Мам, если бы я сказал, ты бы вообще извелась.
Она и так в последние годы сильно сдала: давление скачет, из-за проблем со спиной теперь с палочкой ходит. Были для того причины, чего уж говорить. Только вспоминать об этих «тёрках» с родственниками не хочется…
- Ты только не обижайся, но я ещё несколько дней у Сергея поживу. Вадиму, другу моему, помочь надо. Он свой бизнес на Украине продал, и теперь хочет здесь, в Миассе открыть.
- Так ты же говорил, что он из Краснодара.
- А в Краснодар откуда? Из Харькова. Он там плодоовощную базу держал, вот и хочет у нас тем же самым заняться. Связи с производителями есть, а ты же сама знаешь, как у нас в городе паршиво с овощами и фруктами.
Маму заел местечковый патриотизм.
- Чего это паршиво? Вон, и огурцы, и помидоры, и яблоки в супермаркетах – круглый год!
- Это ты украинских и краснодарских базаров не видела, - смеюсь я. – Если бы видела, то сразу поняла бы: нет у нас продуктовых рынков.
Не докажешь. Чтобы это понять, те рынки действительно нужно видеть, а не судить по базарчикам «края вечнозелёных помидор».
- Таня говорит, страшный он, этот твой друг.
Ага. Значит, серёгина супруга маму и известила о моём приезде. Пока я дрых шестнадцать часов подряд.
- Нормальный он мужик. А лицо у него страшным стало после ранения. У него же титановая пластина в черепе после удара прикладом. Ещё с войны в Осетии.
Полдня я честно просидел у матери. Трудно ей будет после квартиры снова привыкать к деревенскому дому. Но ничего, она и сейчас помаленьку в огороде у братца ковыряется, вот и в новой жизни как-нибудь устроится: где еды сварить, где одежду в стиральную машину засунуть, где какие-нибудь варежки связать.
А потом позвонил Ане.
- Приезжай!
После звонков Сергею и Вадиму, чтобы меня не искали, телефон выключить. Нет меня. И до завтрашнего утра не будет, если Анютка ждёт.
- Лекарство хоть с собой взял?
Секс сексом, а профессионализм – его никуда не денешь.
- И ампулы, и шприцы, и мазь, и послеоперационные пластыри, - ткнул я пальцем в свою сумочку.
- Предусмотрительный, - усмехнулась Аня. – А если бы я не захотела, чтобы ты приехал?
- Значит, зря бы это возил целый день. Но я почему-то верил в то, что ты не откажешься от встречи. Хотя бы ради того, чтобы оценить состояние моей раны.
- Ложись на живот, психолог! К садо-мазо извращениям перейдём.
Шутка, конечно. Но по голой заднице (а что у меня есть не голого после того, как мы, наконец, выбрались из постели? Разве что, кусок бока, прикрытый послеоперационным пластырем) шлёпнула от души. Куда сильнее, чем это требуется для того, чтобы всадить укол.
Шторы задёрнуты, хотя окна и нараспашку, так что в такую жарищу можно ходить нагишом. Не стесняться же нам друг друга.
- Завтра детей от бабушки забирать, - с сожалением вздыхает Аня. – То, что мне после дежурства нужно отоспаться, они ещё поймут, а вот почему потом домой нельзя, это им не объяснить. Особенно Любашке.
Красивая дочка у Ани вырастет. Темноволосая, голубоглазая, с чуть смугловатой кожей. Уже сейчас видно, что характерец имеется. По фотографиям, конечно: вживую-то я её ещё не видел.
- Тем более, я им пообещала, что сразу после начала моего отпуска мы отдыхать едем.
- А куда, если не секрет?
- Да снимем какой-нибудь домик на простенькой базе на Тургояке.
- Ты думаешь, это возможно? В такую-то жару. Вон, братец рассказывает, что по вечерам с Тургояка пробка аж до светофора на объездной дороге Машгородка. В выходные машины до двенадцати ночи в ней стоят. На Пугачёвскую поляну во второй половине дня ни заехать, ни выехать.
- Значит, где-нибудь в другом месте искать придётся, - погрустнела любовница.
Это чисто миасские понты – если отдыхать, то исключительно на озере Тургояк. Как в Киеве – «мы не отдыхаем в Гидропарке, потому что в Днепре вода грязная». А на деле – ни на Гидропарк не пробьёшься, ни на озёра вокруг Миасса.
Оно, конечно, того сто́ит: уникальное озеро шесть на восемь километров и глубиной за тридцать метров. Вода – фактически идентична байкальской и по прозрачности, и по химическому составу. Мы, местные, шокируем приезжих, демонстрируя «смертельный номер»: зачерпываем прямо из Тургояка воду и пьём – настолько она чистая.
- Не напрягайся, солнышко. Есть у меня один вариант.
- Не люблю, когда меня так называют, - нахмурилась Аня. – Почему-то все мужики своих «побочных» баб так норовят назвать. Придумай что-нибудь другое.
- «Любимая» - подойдёт?
- Не слишком ли громкое заявление? – подумав несколько секунд, спросила она.
- Зато честное. Я насовсем сюда приехал. Понимаешь?
Я притянул Аннушку к себе и несколько раз поцеловал её в живот, в тугие, небольшие груди.
- Дай отдохнуть немного, - взмолилась она, но не отстранилась. – Ненасытный!
- Точнее, изголодавшийся, - усадил я её на колени, и она обняла меня одной рукой за шею. – Не хочешь, чтобы мы с недельку пожили вместе в Порогах? Это крошечный посёлок в Саткинском районе на берегу большого пруда. Воздух там даже чище, чем на Тургояке. Вода, конечно, не такая прозрачная, но тоже нормальная. И самое главное – народ толпами не шляется. Я давно туда собираюсь, так что можно ехать хоть завтра.
- Послезавтра, - подумав, подкорректировала сроки Анютка. – Мне же ещё вещи собрать надо. Только… как детям объяснит то, что мы с тобой вместе спать будем? Тёмка взрослый, сам всё поймёт. А вот Любаша.
- Придумаем что-нибудь.
- Ага. «Ты же умная баба, придумай что-нибудь», - процитировала Аня анекдот и прижалась ко мне.
- Продукты с меня. Только не забудь захватить тёплые вещи для детей: по вечерам от воды может быть прохладно.
- Ты куда пропал? – недовольно проворчал брат, которому я позвонил, чтобы осведомиться, дома ли он. – Димка Рощин мне второй час колотится в трубку, что-то ему из-под тебя надо.
- В общем, так, Витёк, - доложил мой самый младший дядюшка. – Договорился я с мужиками о рыбалке. Не все те, кого ты хотел подпрячь, но многие. Прокурор с судьёй уже улетели на отдых. Один в Сочи, а второй в этот… Как его? Пух… Пох…
- В Пхукет, что ли?
- Наверное! В общем, в эту задницу китайскую.
- Не китайская она, а таиландская.
- Да какая, на хрен, разница? На пятницу-субботу будьте с Вадимкой готовы. Но базарить с ними сами будете. Я, типа, не при делах.
Осторожный у меня дядька. Оно и понятно: будет та ядерная война или нет, ещё неизвестно. А с «крутеликами» ему ещё жить, водку пить, на охоту ходить.
- Вот ведь чёрт! А я уже с женщиной договорился, что завтра еду с ней в Пороги.
- Медведя моего с собой возьмёшь?
Медведем он называет младшего сына Сашку, работающего в ГАИ. Крупного, медведеобразного, сильного.
- Я же не один буду…
- Медведь, в общем-то, тоже не с «Дунькой Кулаковой», - хрипло закхекал дядюшка. – Кажется, наконец-то собрался жениться. Но завтра он не может. Только в четверг. Ну, ничего. Возьмёт у Генки его «Пыжик». А заодно и место посмотрит.
А то я и без твоего пояснения не понял, что Сашку ты посылаешь, чтобы тот собственными глазами убедился, насколько у нас серьёзные намерения! Аня, конечно, расстроится из-за того, что мне придётся на два дня уехать. Но, с другой стороны, Медведь надёжнее присмотрит за опасным грузом. А к тому времени, когда закончится наш с Аней отдых, подъедут и первые из ребят, с которыми Скиф договаривался.
Когда на следующее утро я (с загруженным «чем надо» багажником «Патриота») подъехал к подъезду дома, семейство Щукиных уже было на улице (а мобильные телефоны у нас для чего? Разве не для того, чтобы скомандовать «выходите»?). Сверху на боеприпасах, снаряжении и медикаментах, понятное дело, лежал туристический хлам.
Я уже забрасывал последнюю сумку из взятых Аней в дорогу, когда моё внимание привлёк громкий шёпот девочки.
- Мам, а как мне его называть? Дядя Витя или папа?
Я ошалело взглянул на Анюту.
- Ну и тугодум же ты! Мог бы и сам сопоставить сроки…

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Дом у Димы Рощина (он категорически запретил называть его Дмитрием Герасимовичем, хотя почти на пятнадцать лет старше меня) действительно неплох. Большой, бревенчатый, стоит на пригорке прямо над городским прудом, всего в сотне метров от леса, подступающего в этом месте к городу. Видимо, изначально Дмитрий собирался ещё и мансарду построить, но потом остановился, и теперь на фронтоне маячит только широкое окно.
- А зачем нам с бабушкой ещё один этаж? Три комнаты, огромная кухня, тёплая веранда и тёплый подвал, где всякие прачечные-херачечные у неё и мастерская у меня.
Заехал я к нему, чтобы согласовать время отъезда на рыбалку и состав «бригады рыбаков». Сам-то я не любитель этого дела, но раз выбрали мы такой путь «подката» к «крутизне» из местных силовых структур, то деваться некуда.
- Эфэсбэшинка я и сразу не обещал. Да и остальные ребята «конторских» не очень любят, поэтому придётся без него обойтись. Витьке я уже говорил, что прокурор и судья жопы на южных пляжах греют. Холодно им, бляха, в Миассе этим летом! – саркастически хмыкнул Рощин. – Начальник отдела горвоенкомата Виталик Ярулин едет. Майор. Начальник ОВД Старого Города будет. Кроме этого «мента поганого», поедет начальник городского отдела вневедомственной охраны Володя Тептярёв. Цельный полковник! П*здобол.
- Чего ты его так не любишь?
- Да я как-то через него решил поставить сигнализацию на магазинчик, который раньше держал. Так он мне мозги два месяца сношал, пока я сам с простыми монтёрами не договорился. Зато его бывшая жёнка, кхе-кхе, ничего себе бабёнка. Мягонькая, - сально усмехнулся Дима.
Да уж. Маленький город, все друг с другом знакомы, все друг с другом перетрахались…
Но у Вневедомственной охраны есть оружие и боеприпасы, и с этим надо считаться. А мнение Рощина о её начальнике возьмём на заметку.
- Ты мне вот что скажи: где мы там будем топливо брать? Мой Сашка посмотрел в интернете: там ближайшие заправки либо в Бердяуше, либо ещё дальше, в Сулее.
- Вот там и будет брать в первые же дни, когда всё грохнется.
- Значит, надо с собой бочку на тонну топлива захватить. Бляха, так и придётся за собой не только «Ваську» тащить, - кивнул он в сторону «уазика». – Но и «Газель» тоже.
- У тебя и «Газель» есть?
- Есть. Только я её в аренду сдал. Как сдал, так и заберу. Может, ещё и вместе с водилой и его семьёй.
- Нормальный парень?
- Нормальный!
- Тогда бери. Чем больше народа, тем легче будет выжить.
- А кормить их чем?
- Если есть стволы, то будет и еда.
- Тоже верно, - чуть подумав, согласился Рощин.
А по поводу топлива он верно подметил. Какие-то ёмкости надо будет приспособить для его хранения. Причём, сразу под несколько сортов. У нас с Витькой машины на солярке, у Рощина «уазик» и в Порогах «Газ-53» работают на низкооктановом бензине. «Газелька», скорее всего, девяносто второй кушает. Как и «двенашка» Данилова-старшего. Подозреваю, что рощинские дружки-«крутелики», если согласятся с нами сотрудничать, тоже будут на машинах, которым вряд ли бензин А-80 подойдёт.
Главное, что оружие и боеприпасы из гаража Даниловых вывезли. И Серёга из-за них напрягался, и я, честно говоря, беспокоился о том, что мы его можем подставить. Теперь можно пару дней передохнуть: кажется, все первоочередные задачи выполнил. Надо только к Сергею Данилову заскочить, чтобы выяснить, на какие снасти здесь рыбачат. Рощин на что-то намекал, говоря про то, что без рыбы не останемся, но как-то неудобно ехать на такое мероприятие совсем уж лохом.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Машину я разгрузил, пока Щукины ходили на пруд. Только попросил Аню, чтобы они гуляли не меньше получаса.
Место в домике, тоже принадлежащем турбазе, удобное. Прямо из огорода калиточка ведёт на берег. Спускаешься по тропиночке, ведущей между картофельными грядами (на самой турбазе ничего не посажено, а картошка на зиму молодой семье, живущей там, нужна, вот они и используют для этого данный огород). В самом низу участка открываешь дверцу, и ты в десяти метрах от воды. Вот туда завтра и пойдём с рыбачить Артёмом и Любашей. А пока – «физзарядка» по перетаскиванию ящиков и коробок в сарай для хранения дров. Кучу запасов накрываем брезентом, сверху укладываем немного поленьев, а дверь в сарай закрываем на ключ, который вешаем на гвоздике у зеркала.
Оговорённый срок Аня выдержала, но, вернувшись, безапелляционно мне заявила:
- Знаешь, что? Давай-ка поговорим начистоту. Что ты от меня скрываешь? Не люблю, когда что-то темнят за моей спиной.
- Не при детях, - спокойно выдержал я её сердитый взгляд. – Слишком непростой будет разговор, чтобы они это слушали.
А вот известие о том, что в пятницу мне нужно будет уехать, а вернусь я только в субботу ночью, она восприняла спокойно.
- Не так обидно будет, что с мужиком в одной постели лежу, а нельзя.
Разговор состоялся только на следующее утро. Артём вызвался сходить с нашей дочкой на плотину, и мы остались вдвоём.
- Ты следишь за тем, что происходит в Старопетровске?
- Надоело следить. Ну, случилась авария. Ну, пострадали люди. Жалко людей. В том числе и потому, что их оттуда нельзя выпустить. Так помогите же им! Можно же продукты и медикаменты с вертолётов сбрасывать, машины с ними где-нибудь на нейтральной территории оставлять. А ничего этого не делается. Только балаболят, балаболят, что-то требуют, кто-то кому-то угрожает. Только как это связано с тобой?
- Плохо там, любимая. Очень плохо. И даже ещё хуже, чем плохо. Причём, даже не столько в самом Старопетровске, сколько вокруг него. В широком смысле слова «вокруг», не про окрестности речь. И от всего этого скоро поплохеет вообще всем. И нам в том числе.
- И карантин не поможет?
Похоже, Аннушка, как медик, видит в этом только эпидемиологический аспект. Профессиональная деформация. Что делать?
- Карантин… Война будет. И очень скоро. Та самая, которой нас с тобой в младшем школьном возрасте пугали. Большой Писец, как мы это называем.
- Ты серьёзно?
- Абсолютно! Уже всё к ней готово. И у них, и у нас. Наши, конечно, первыми не начнут, а ОНИ могут попробовать. И, думаю, непременно попробуют.
Аня широко раскрыла глаза. Я знаю, что она мне верит, и поэтому стараюсь никогда ей не врать. С той самой встречи у приятеля в Челябинске.
- Ты можешь себе представить, что случится, если мы обменяемся ядерными ударами…
- Слушай, а у тебя, случайно, не паранойя?
- Ждал от медика такого вопроса! – засмеялся я. – Нет, любимая, не паранойя. Я уже почти тринадцать лет плотно занимаюсь аналитикой. Сначала политической, потом военной. И не только я пришёл к такому выводу. Именно поэтому мы и решили найти такое место, где будет возможно относительно безопасно прожить несколько лет до того момента, когда начнёт восстанавливаться нормальная жизнь.
- Здесь?
- Здесь. И мы сюда приехали для того, чтобы окончательно убедиться в правильности моего выбора места. А ещё – чтобы привезти сюда часть заготовленного на будущее.
- Чего именно?
- Медикаменты. Снаряжение. Оружие. Боеприпасы. То, что потребуется в первые недели существования.
- И мои дети… сто пятьдесят километров ехали в машине, битком набитой оружием? Ты сумасшедший!
- Твои дети, мой ребёнок, моя любимая женщина, я сам. В машине, набитой, в том числе, и оружием. Которое понадобится мне для того, чтобы защитить твоих детей, мою дочь, мою любимую женщину, которую я полжизни искал.
- И всё-таки, ты это серьёзно? Ну, про войну.
- Любимая, абсолютно серьёзно! Часть людей, которые знают и понимают, что происходит, уже в пути. Другая часть – готовится сюда ехать. Жаль, что всех сюда нельзя позвать.
- Но это же страшно!
- Очень страшно. Страшно не успеть.
Не знаю, поверила ли она всему, что я ей рассказал. Такое сразу в голове не укладывается, с этим нужно прожить несколько дней. Но была она в эту ночь со мной особенно ласковой.
Сашка Рощин, взявший положенный ему по службе отпуск, приехал с молодюсенькой девчушкой на «Пежо» своего брата в четверг во второй половине дня. В трёхкомнатном доме пришлось освободить одну комнату, переселив Любу к Тёмке. В квартире Ани дети спали в одной комнате, и им было не привыкать. Кажется, даже веселее стало, если судить по едва доносящимся из-за стенки шепоткам и хихиканью. А вот нам было не до хихиканья: тоже шептались, обсуждая так потрясшую Аню действительность. И стонов из нашей комнаты не доносилось: Анютка надеялась, что её «проблемы» начнутся только завтра, но желаниям женщины организм подчиняется не всегда.
А утром, получив очередную порцию антибиотика в «пятую точку», я отбыл из Порогов. Предварительно известив Сашку, где находится «закладка», и какое оружие в ней есть.
Выезжал пораньше, чтобы успеть заскочить к брату, где лежал мой ноутбук. Просто счастье, что я его взял с собой в СТО в Луганске, чтобы скоротать время, пока мастера возятся с моей машиной! В его сумке болтается куча справочников на флешках (темой БП я начал интересоваться вовсе не вчера, да и Костяна в последние дни припахал, чтобы он скачал кое-что из инета). Просто во время наших с Аней ночных перешёптываний она изъявила желание дать рекомендации по препаратам, которые ещё надо докупить. Да и Любаше с Тёмкой скоро наскучит только любоваться природой и прогуливаться по единственной поселковой улице. А поскольку с рыбалки я собирался сразу ехать в Пороги, то бросил компьютерную сумку в машину.
Звонок Рощину, звонок Скифу, подождал его двадцать минут на площади Труда возле швейной фабрики, и мы вдвоём с Вадимом тронулись в путь.
- Место выберете, лагерь подготовите, пока я с мужиками подъеду, - распорядился Димка. – Только присмотрите такое, чтобы сетёшки можно было бросить без свидетелей.
Ну, тогда ясно, почему дадюшка гарантировал улов!
Остановились на юго-восточном берегу Аушкуля, прямо напротив одиноко стоящей горы Ауштау. На краю сосновой посадки. Места там много: и машины можно воткнуть, и пластмассовый садовый столик поставить, и выбрать кострище из десятка ранее использовавшихся отдыхающими. Удобное место для спуска лодки, которую обещал взять Рощин, тоже есть.
Озеро озером, а на гору обратил внимание и Скиф: больно уж необычно она выглядит. Почти правильный купол с небольшими выходами горных пород примерно посредине склонов. Относительно высокая и крутая.
- Вулкан, что ли, был?
- Геологи говорят, что да. А ещё это – святое для башкир место: на её вершине могилы нескольких имамов, один из которых и «крестил» башкир в ислам. Ещё во времена Батыя. Ему за это монголы голову и отрубили. А потом кому-то из башкир вон той деревни на берегу озера привиделось, что этот имам с головой под мышкой в гору поднимается. Вот его труп подобрали и похоронили там, на самой вершине. Там и плита с надписью по-арабски стоит, и целый вал из камней, принесённых паломниками от подножья. А на противоположном склоне горы две недели в середине мая бьёт источник, считающийся святым.
- Любопытно, - кивнул Вадим. – Завтра съездим посмотреть?
- Легко! С той стороны склон более пологий, туда даже дорожка проложена, по которой ездят ремонтники для обслуживания вышки мобильной связи.
Дима со своими «крутыми» дружками подъехал часа через два, и мне, чтобы они не плутали в поисках нашего лагеря, пришлось скататься к деревне.
Нехилая такая компания собралась! Шесть мужиков – шесть машин. «Уазик» Рощина – самый «нищий». Мой «Патриот» - второй снизу по «крутизне». «Крузак» Скифа, Ауди-А8 начальника вневедомственной охраны, «РАВ-4» «военкоматского», «бэха М5» «мента поганого», представившегося просто «Валера». Все в камуфляже, из которого только у моего дядюшки это охотничий комплект, а у Валерия – «городской» милицейский.
Мужики оказались не белоручками. Скоро запылал костёр, рядом с которым появилась поленница дров, под соснами выросли палатки, на воду спустили накачанную лодку, в которую погрузились Рощин и Валерий. Над водой повисли удилища.
- Мелочь не выбрасывать! – распорядился дядюшка. – На уху пойдёт.
Рыбалка получилась действительно интересной. Помимо бешено обдиравших червей окуньков, которых, порой, можно было даже в спичечный коробок упаковать, время от времени проклёвывали очень даже неплохие подлещики. Особенно – если насаживать на крючок не червя, а опарыша.
По-настоящему буха́ть начали уже в сумерках, после того, как поставили сети. Под уху. Но я был чужим на этом празднике жизни: алкоголь полностью нейтрализует действие антибиотиков. Так что хлебал квас из заранее припасённых двухлитровых бутылок. И наблюдал, как «крутелики» накачиваются водкой, но не пьянеют.
Расспрашивали нас с Вадимом про Донбасс, про Сирию. А потом подошло время перейти к нашей теме.
- А вы, мужики, понимаете, что то, что вы говорите, чистейшей воды уголовщина? – прокомментировал наш рассказ Тептярёв.
- В чём уголовщина-то? В том, что мы рассматриваем теоретическую возможность неблагоприятного развития ситуации? – мрачно усмехнулся Вадим.
Одобрения не высказал никто, хотя Валерий и Виталий прислушивались внимательно. Но молчали.
Утро выдалось замечательное. Солнышко, хоть и чуть прикрытое лёгкой дымкой, не очень жарко. И комары ночью не слишком досаждали. Лёгкий опохмел и разогретая вчерашняя уха подняли людям настроение. У столика уже зазвучали шутки, громкий смех.
- Мужики, тише! – послышался от машин крик Ярулина. – Слушайте!
Из врубленных на полную мощность динамиков магнитолы послышалась тараторка дикторши.
- …Министерства обороны России заявил, что Вооружённые Силы готовы дать отпор любой агрессии против нашей страны. В том числе – и с использованием ядерного оружия в качестве симметричного ответа на удар по объектам на территории Российской Федерации. Пресс-службе президента РФ ещё раз подтвердила, что руководство страны категорически отвергает ультиматум американской стороны и не собирается его исполнять. Также Кремль призывает руководство США к мирному решению обострившегося кризиса. Напомним: после взрыва двух маломощных ядерных устройств на российской, а потом и эстонской территории президент США выставила российскому руководству ультиматум с требованием передать под управление международных сил территорию, прилегающую к городу Старопетровску, и ракетно-ядерный потенциал нашей страны, а также поставила ещё ряд условий. Срок действия ультиматума истекает примерно через час. Переходим к другим новостям…
- Пожалуй, надо начинать сворачиваться, - после тяжёлой паузы заключил начальник ОВД.
- Давайте хоть сети снимем, - без обычного оптимизма предложил Димка. – Не бросать же их. Ну, и продукты выбрасывать жалко.
Тем не менее, понемногу собираться начали все. Разговоры как-то утихли сами по себе. Люди задумчиво бродили по лагерю, сворачивали палатки, укладывали в багажники то, что сегодня уже вряд ли пригодится.
Приплывшие с уловом Рощин и Ярулин немного подняли настроение. И даже не потому, что в сети попалось несколько очень даже приличных лещей и щучек. Просто сети нужно было перебрать, просушить, сложить, а работа как-то отвлекла от мрачных мыслей. Не знаю, сколько провозились со сборами. Часа три, наверное.
- Гроза, наверное, будет, - кивнул дядя в сторону острых пиков, выделяющихся на хребте Урал-Тау, из-за которых начала выползать тёмно-синяя, почти чёрная туча. – Пари́т сильно. И ветер стих.
Действительно, зеркало озера «морщили» только полосы, оставляемые плавающими утками и чайками.
- А это что такое? – указал пальцем куда-то на северо-восток Тептярёв.
Там с огромной скоростью двигались к земле две белых полосы, напоминающих инверсионный след самолёта. А следом по земле прокатилась дрожь. Один удар, через секунду-другую – второй. Озеро покрылось рябью, как это бывает, когда ставишь чашку воды на вибрирующую поверхность. Тень на северо-восточном склоне Ауштау исчезла на несколько секунд, а оборудование на верхушке антенны мобильной связи заискрилось. Снова вибрация почвы, уже намного более слабая, а потом – целая серия сильных толчков, продлившаяся секунд десять. А из-за холма на северо-восточном берегу озера появилась грязно-белая туча, клубящаяся и быстро-поднимающаяся вверх.
- Бл*дь! П*здец! Ну, суки! – обхватив руками голову, со стоном опустился на землю Виталий.
- Не понял! – замер столбом Тептярёв.
- На Миасс бомбу сбросили! – с отчаянием на лице выкрикнул Ярулин. – Твари! Уроды!
- Володя, ты куда? – окликнул начальника вневедомственной охраны Валерий.
- Домой! У меня же там семья!
- Куда? Ты даже не доедешь, от радиации загнёшься! И поздно уже, поздно! Нет там больше тех, кого можно спасти! – принялся молотить кулаком по земле «вояка».
Но Тептярёв уже ничего не слышал. Хлопнула крышка багажника, «Аудюха», взревев двигателем, вылетела на пыльный грейдер и, несколько раз мелькнув между деревьями, исчезла.

[Mark.Cicerone]

Виталий Ярулин, «Петрович»
В город не рвались только я и Вадим. У него там никого нет, а я… У меня теперь там тоже никого нет. А ещё – по линии Гражданской Обороны я знаю, что произойдёт, если на Миасс упадёт боеголовка от ракеты морского базирования «Трайдент». Именно такой, если судить по направлению следов падения, и ударили по городу: боевые части «Минитменов» летели бы с севера или северо-востока.
Рвались, но не столь бездумно, как Вовка Тептярёв.
- С Ауштау можно в бинокль рассмотреть, что в городе происходит, - глухо предложил племянник Димы Рощина.
- А есть бинокль-то?
- У нас всё есть, - усмехнулся Скуфеев.
А что там смотреть? Впрочем, всё зависит от того, на какое место пришёлся эпицентр. Если на промзону, то немного шансов есть у жителей южной окраины Старого Города. Если на центр, то могут выжить жители северной окраины Машгородка. Но только в том случае, если они побежали из города буквально в течение получаса после взрыва. Если позже, то радиацию разнесёт и в те районы, которые не пострадали от ионизирующего излучения и ударной волны. А это – тоже конец, но более долгий и более мучительный. Мне-то точно там некого спасать: улица Гвардейская по любому оказалась если не в само́м эпицентре, то в непосредственной близости от него
На семисотметровую гору влезли на «Лэнд-Крузере», чтобы зря не жечь топливо всех остальных машин.
Так и есть! Сквозь стену дыма, конечно, видно плохо, но ясно, что центра города просто не существует. Как и леса на западном склоне горы Ильмен-тау. Телевизионной вышки тоже нет на привычном месте: то ли ударной волной смело, то ли попросту испарилась в термоядерном пламени. А по Старому Городу уже на правом берегу реки Миасс движется огненный шквал. Дым от пожаров поднялся, пожалуй, километра на два. И ещё один столб дыма – левее над горами.
- И Златоуст, похоже, тоже накрыли…
А это ещё хуже: через час-полтора Миасс полностью окажется под радиоактивными осадками от этого взрыва. И вот тогда действительно живые позавидуют мёртвым.
Небо над нами лопнуло грохотом ударившей неподалёку молнии.
- Мужики, сматываться надо, пока нас здесь молниями не побило! – заорал Вадим.
Туча действительно подползла совсем близко, кусты по берегам реки Уй уже скрылись за пеленой ливня, а ветер рвёт камуфляжные куртки.
Пока тащились по разбитой дорожке вниз, хлынул дождь.
- Ну, что будем делать? – остановившись возле оставленных нами машин, обернулся к нам Скииф. – Есть смысл ехать в город?
- Нет, - выдавил из себя Дмитрий после минутного молчания. – Поздно уже. Если кто и успел из города сбежать, то где мы их в лесу найдём? А к домам уже бесполезно соваться.
- Мало кто сумел сбежать. Электромагнитным импульсом наверняка сожгло всю электронику в машинах, - покачал головой Виктор.
- У нас же не сожгло, - возразил Валера Семёнов.
- Мы далеко от эпицентра были, и нас пригорок от импульса заэкранировал. В отличие от оборудования мобильной связи на Ауштау.
- Значит, едем в ваши Пороги, - заключил я.
- Поверил, значит? – криво усмехнулся Скиф.
Сложно уже не поверить. И стыдно, что вчера смотрел на ребят как на чокнутых. А что толку-то, если бы я им ещё вчера поверил? Всё равно ничего бы не изменилось. Ведь того, что ядерный удар произойдёт именно сегодня, даже сами ребята не ждали.
- Костяна надо забрать, - напомнил Виктор. – И содержимое склада, который он караулит.
- Где он? – спросил Рощин.
- Возле Урал-Дачи. Только есть ли смысл туда ехать по трассе? Она же сейчас забита вставшими машинами. Кроме того, некоторые из них фонят наведённым излучением.
- Можно сунуться через Мулдашево, Октябрьск, Зелёную Рощу, - прикинул Дмитрий. – Правда, в одном месте придётся брёвна подложить, чтобы проехать: возле Зелёной Рощи дорогу размыло на месте, где мостик был. А можно через плотину Иремельского водохранилища, Ленинск, Архангельск и ту же Зелёную Рощу.
- В общем, не *би мозги, а веди нас, - отрезал Скиф. – Ты первый, мы за тобой. И если у кого-то есть оружие, достаньте и зарядите. Уже пора.
Сам он достал откуда-то из-под сиденья ПММ. Однако! Ребята действительно готовились!
Ливень с градом чуть утих, и мы разбежались по машинам. Рощин поковырялся в заднем ряду сидений, и через минуту у него в руках оказалась «Сайга». Похоже, под патрон 7,62х39, если судить по стволу и магазину. Сквозь залитые дождём стёкла «Патриота» было видно, что и Данилов с чем-то возится.
До башкирской деревни Мулдашево по мокрому грейдеру проскочили легко. Потом пошло хуже: выехали на лесную дорожку, где стали попадаться то торчащие камни, то огромные лужи. Мой «Равик» проскакивал это всё нормально, а вот М-5 Смирнова с «никаким» клиренсом еле-еле крался, а потом и вовсе встал в рытвине.
- Бросай её на хрен! – махнул рукой Димка. – Дальше дорога ещё хуже будет. Если картер не пробьёшь, то в болоте утонешь.
Они препирались минут пять, пока Валера не сдался. Действительно: что он будет делать с машиной, которую скоро даже заправить будет нечем. Только перекидали в необъятные недра «Ленд-Крузера» всё, что можно было вытащить из багажника и снять с машины. Включая колёса. Даже бензин слили из пробитого бака в канистры, нашедшиеся в закромах Рощина.
В том, что «бумер» не доехал бы, убедились уже через километра три, когда форсировали изрытую колеями луговину. Даже мой RAV-4 пришлось дёргать из такой колеи. Но потом дорога стала нормальной, и даже попался кусочек асфальта в небольшом посёлочке Октябрьском. А за Архангельском всё началось заново: колдобины, объезды между деревьями, гигантские лужи, размытая ручьями старая грейдерная дорога. И та самая промоина, о которой предупреждал Рощин. Её забросали срубленными ольховыми стволами. В общем, до Урал-Дачи доползли только часам к пяти вечера.
Именно что доползли: у Рощина забарахлил карбюратор, и его «Хантер» последние километров пять начинал глохнуть, если Дмитрий резко нажимал на газ, а у Данилова «Патриот» застучал карданом из-за открутившегося крепления подвесного подшипника. Старая истина: хочешь ездить на УАЗе, готовься лежать под ним.
Дима остановился у первого съезда с хорошего грейдера в деревенскую улицу и подошёл к машине Скифа. Мы с Валерой тоже выбрались на дорогу, чуть политую дождём: гроза прошла значительно южнее, лишь краем прихватив Урал-Дачу. Столб чёрного дыма над Миассом никуда не делся, а поднимающийся над Златоустом зловеще висел над Главным Уральским хребтом, растягиваясь в высоте на восток до самого горизонта. Значит, радиационное заражение уже накрыло и непострадавшие от ударной волны части Миасса, и всё, что лежит за Ильменским хребтом.
Рощин и Данилов двинулись в посёлок к какому-то «Пуресику», а у Вадима в руках появился компактный прибор.
- Не дотянуло ещё сюда, - облегчённо выдохнул он, убирая его в карман разгрузки, надетой поверх футболки. – Мужики, мы чуть дальше проедем. Надо забрать парня, караулящего наш склад. И, ясное дело, содержимое склада.
Ехать пришлось недалеко, меньше километра. А когда остановились возле небольшой дачки, из неё послышались женские всхлипывания.
- Костя, мне страшно!
- Вадим, это ты? Что случилось?
Крепкий светловолосый парень, в плечо которого за спиной уткнулась худенькая, стройная заплаканная девушка, показал рукой на оба гигантских столба дыма.
- Что это?
- Тот самый Большой П*здец, о котором мы говорили. Нет больше ни Миасса, ни Златоуста.
- А как же люди? Как батя с мамой?
- Всё, Костя. Всё!
- Но вы же спаслись!
- Я, эти ребята, Дима Рощин и твой крёстный на рыбалке были, в пятидесяти километрах от города. Которого уже нет. Даже то, что не накрыло атомной бомбой, сгорело от пожара или засыпано радиоактивным пеплом.
Парень со стоном уселся на порог домика и схватился за голову, а девушка у него за спиной ахнула и принялась рыдать в голос. Их никто не трогал, никто не успокаивал. Против такого страшного известия, как гибель всех родных, близких, друзей, знакомых любые слова бессильны. Мы-то успели осознать случившееся, пока добирались сюда, а по ним оно только-только ударило.
Осознали, и больше ничего. В душе образовалась огромная пустота, постепенно заполняющаяся лютой ненавистью к старой ведьме, отдавшей приказ убить миллионы людей. Да толку-то от этой ненависти? Ведьму уже не достанешь, не вцепишься пальцами в её подрагивающее горло. И даже если бы удалось, людям, которые уже погибли и скоро погибнут, этим не поможешь.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Народ подтянулся к нашим машинам довольно быстро, мы даже не успели перетаскать всё, спрятанное в погребе.
- Мужики, не знаете, что произошло? Вспышки какие-то, землетрясение, пожары, телефоны не работают, электричества нет, радио не принимает.
- Война. Атомная. Миасс разбомбили, Златоуст, похоже, тоже. Куда ещё бомбы попали, не знаем, - однотипно, как робот, отвечал «военкоматский».
- Я же говорила, надо ехать следом за Ишмурзиными! – взвизгнула полная женщина лет пятидесяти.
- Куда? – криво усмехнулся я.
- Домой, в Златоуст!
- Женщина, вам же сказали: нет больше Златоуста, атомная бомба на него упала.
Ещё когда мы договаривались с хозяйкой дачи, я узнал, что это дачный кооператив от какого-то златоустовского предприятия.
- Саша, не слушай его! Заводи машину, поехали!
- Куда поехали? Человек говорит…
- Это не человек, это бандит! – зашлась в визге баба. – Вон, смотри, у него оружие! Саша, звони в полицию, пусть арестуют этих бандитов!
- Люда, телефоны не работают…
- Саша, сделай что-нибудь! Там же Тамара, у неё Леночка совсем маленькая. Поехали скорее! А ты, бандит, нас не запугаешь! Что ты тут делаешь? Ой, Саша, посмотри: у них ещё оружие! Люди добрые, это же бандиты!
- Саня, въ*би своей дуре по морде! Это хорошо от истерики помогает, - скривился я.
Но мужика, похоже, тоже «накрыло» неадекватом.
- Как ты о моей жене отзываешься?! Да я тебя…
- Ну, попробуй, - засмеялся я.
Мужичок был на полголовы ниже, щупленький, болезненного вида.
- Саша, не трогай его! Ты его убьёшь, а потом за него отвечать! Поехали скорее отсюда! Ишмурзины уехали, и мы уедем!
- Остановите их, кто-нибудь, - попросил я собравшихся людей. – Там реально капец. Они даже до дома не успеют доехать, помрут от радиации. Хоть и дураки, но жалко их.
- Ты это не шутил про войну, про бомбы?
- Мы в бинокль видели, что в Миассе случилось. И следы падающих боеголовок в небе видели, атомные грибы видели. Нет больше ни Миасса, ни Златоуста.
Люди загудели, переговариваясь, вскрикивали и плакали женщины.
- А что делать-то теперь?
- Жить. Собираться вместе и быть готовыми к тому, что будет ещё хуже. Но вместе ещё есть шанс выжить, а поодиночке – верная смерть.
- Где жить? – выкрикнула женщина лет тридцати – тридцати пяти. – Здесь? Так тут же нет ничего. Электричества нет, связи нет, магазинов нет. Домики летние, неутеплённые. Деньги на дачу почти никто не брал. У многих даже картошка посажена чисто для того, чтобы участок травой не зарастал. Мы же зимой повымерзаем и с голоду помрём. В городе, как вы сказали, всё разрушено и заражено. Где жить?
Склад выпотрошили, уложив всё в багажники «Крузака» и «Равлика». Теперь Валера, оценив запасы бывшей хозяйки, таскал в машины банки с вареньями-соленьями, а Костян, немного оклемавшийся от полученного стресса, мешочки с крупами и макаронами. Всё пригодится.
- Девушка, вариантов у вас ровно два, - выставил я вверх три пальца. – Первый – ничего не делать, и действительно замёрзнуть зимой без дров и еды в своём домике. Второй – найти более тёплое жильё и запастись на зиму дровами и едой. В том числе – из других дач и огородов. Вы тут действительно не выживете, если не пойдёте в деревню и не объединитесь с деревенскими.
- То, что вы предлагаете – забираться в чужие дома и собирать чужой урожай – это воровство!
- Девушка, города, в котором жили хозяева этих дач, больше нет. Как и, скорее всего, самих их хозяев. Воровство – это когда присваивают чужое. Когда присваивают ничьё, причём, критически необходимое для выживания – это обеспечение собственного существования.
- Ты парень, ещё третий палец не загнул, - подметил крепкий мужчина раннепенсионного возраста.
- А третий вариант является разновидностью второго, - пояснил я. – Здесь пока радиации нет, я проверял. Но это – не гарантия того, что её со временем не притащит из Златоуста, Миасса или какого другого места, на которое тоже бомбы упали. Здесь слишком близко от них. Мы здесь не останемся, мы уедем туда, где сможем обеспечить безопасность себе и тем, кто согласится поехать с нами. Считайте это предложением. Пока у нас места́ в машинах есть. И учитывайте ещё одно: пройдёт две, три недели, месяц от силы, и вам придётся отбиваться от тех, кто захочет вас «раскулачить». Если у вас будет оружие и силы от них отбиться, то я вам только поаплодирую. Если не будет, то, извините, это будут уже ваши проблемы.
- А далеко это место? – немного подумав, спросил пенсионер.
- Километров сто – сто пятьдесят отсюда, - уклончиво ответил я.
Ещё мне не хватало наводить на наше убежище тех, кто тоже захочет принять участие в «раскулачивании» уже нас!
На дорожке между заборами показался медленно катящаяся по колдобинам «Лада-Веста». Похоже, Люда таки уговорила Сашу совершить столь изощрённый акт коллективного суицида. Одна из пожилых женщин всё же решилась поговорить с ними. «Веста» остановилась, женщина склонилась к открывшемуся окошку, что-то объясняя водителю и пассажирке. В ответ послышались неразборчивые визгливые вопли, а через пару минут машина с демонстративно отвернувшимися от нас седоками проколыхалась к выезду из дачного посёлка.
Нам здесь тоже больше нечего делать.
Я приказал нашим садиться в машины и ехать в деревню.
- Завтра заскочу сюда, чтобы сообщить тем, кто хочет уехать с нами, время отъезда, - пообещал я дачникам.
Их тут совсем немного, человек двадцать.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Сказать, что я рвался поскорее ухать в Пороги – ничего не сказать. Там моя дочь, о существовании которой я узнал буквально несколько дней назад. Да, мне повезло намного больше, чем многим из нашей компании. Помимо неё у меня уцелели дядя, двоюродный брат, племянник, любимая женщина, верный, проверенный годами дружбы боевой товарищ. Но эти люди – все, кто у меня остался из десятков и десятков потерянных.
Поломка у «Патриота» оказалась пустячной. В течение пяти минут закрепил подвесной подшипник кардана, и снова можно в путь. Ну, протянул другие болты-гайки и прошприцевал ходовую, пока Дима возился с разборкой и промывкой карбюратора. С перерывами на ужин (жена Володи Пуресина Римма, которую тот почему-то называет «Гитара», пожарила на всю толпу привезённых с Аушкуля лещей и наварила молодой картошки), на общение с деревенскими, на взлом замков соседнего коттеджа, чтобы разместить людей на ночлег. Мужики вечером допили остатки спиртного, привезённого с рыбалки. Кроме меня, «принимающего» уколы с антибиотиками, и Пуресина, некогда бухавшего по-чёрному, но лет пятнадцать назад «завязавшего наглухо».
Именно с ним мы и просидели до середины ночи, разговаривая о наших дальнейших планах. А утром он цыкнул на «Гитару», заголосившую, что нельзя бросать свой дом, и объявил: еду с вами. На стареньком «колуне» Зил-157, в кузов которого надо загрузить весьма и весьма потрёпанный трактор «Беларусь».
- А за домом Родька присмотрит.
- Присмотрит он! Да он, бл*дь, пропьёт последние вещи из дома, и сам дом пропьёт, и картошку, которую мы не выкопали, пропьёт.
- Ну, и хрен с этим всем! Надо ехать. Ты же сама ночью слышала, что Витька рассказывал. Там толпой, да ещё с оружием, хоть выжить можно будет, здесь нас просто выпотрошат, и ни дом твой, ни картошка не поможет. Хочешь картошку забрать? Вон, бери за задницу этого алкаша, и копай!
Римма притихла, и уже ко мне обратилась:
- Вить, ты умнее нас: институт закончил, в Москве жил, в Киеве. Вот скажи, только честно: надо ехать, или нет?
- А ты сама подумай: после бомбёжки Миасса всё равно тысяч тридцать людей уцелело. Пусть кто-то облучённый, кто-то обожжённый, кто-то раненый, но ушли из города. Куда они пойдут? В лесу не останутся, пойдут туда, где люди живут. Всех их ни Смородинка с Чёрным, ни Ленинск, Ни Атлян не прокормят. Сыростан, Хребет и всё, что к северу до Новоандреевки, скорее всего, накрыло радиацией из Златоуста. В Златоусте тоже кто-нибудь, да живой остался. Особенно в Балаши́хе, где тюрьма находится. Первое время, конечно, с голоду им помереть не дадут, а потом продукты «зажимать» начнут: самим бы на зиму хватило. Значит, некоторые соберутся в банды и начнут грабить тех, у кого припасы остались. А от той же Балашихи до Урал-Дачи, сама знаешь, за день хорошего хода дойти можно.
- Родька, твою мать! Хватит дрыхнуть, алкаш хренов! Быстро подскочил, и на огород! Картошку копать.
Это она уже своему «младшенькому» - тридцатилетнему запойному обалдую, не нашедшему ничего лучшего, чем после развода усесться на шею родителям. Он вчера быстренько «упал на хвост» приезжим, которые за ужином остатки алкоголя «приговаривали». Много не выпил, но, как любой «хроник», очень быстро опьянел и ушёл отсыпаться.
Пуресин объявил, что ему для того, чтобы «подшаманить» Зил-157, нужен день. Если, конечно, Димка Рощин поможет. Посовещавшись, решили задержать выезд ещё на сутки. В том числе из-за того, что оставалась небольшая надежда, что в Урал-Дачу могут приехать или прийти какие-нибудь родственники, которым известно, что мы здесь свои запасы сгружали. А сами, чтобы не бездельничать, решили проверить, что творится на М5.
- Я еду, - объявил Костян.
- Костя, я с тобой! – вцепилась в парня его подружка.
- Ни ты, ни она не едет, - отрезал Вадим. – Едем втроём: я, Виктор и Виталий. На его «равлике». У моей машины и у «Патриота» багажники забиты, а там, может быть, придётся помародёрить.
Уже выехав на дорогу, заметили вчерашнего крепкого пенсионера, шагающего в сторону деревни.
- Ты не по нашу душу, батя? – вышел из машины Скиф.
- По вашу, по вашу. Обещали заехать, а так и не приехали. Вот, подумал, что надо самому сходить и договориться, чтобы меня не забыли.
- Ты один, кто решился с нами ехать?
- Один. Остальные жмутся, не хотят с «бандитами» связываться.
- А ты, значит, бандитов не боишься?
- Были бы вы бандитами, вы бы ещё вчера нас, как липку, ободрали. Да и не носят бандиты пули как амулеты. Скорее, уж военные такое на себя могут нацепить. Угадал?
- Угадал, батя. Давай знакомиться: Вадим Скуфеев. Приднестровье, Чечня, Южная Осетия, Донбасс, Сирия. Старший лейтенант запаса. Майор Ярулин, до вчерашнего дня – начальник отдела в миасском горвоенкомате.
- Командировки в Чечню и Дагестан, - добавил Виталий.
- А это Виктор Данилов, майор в отставке армии ЛНР.
- Лейтенант запаса, - поправил я. – Майорские погоны дали по занимаемой должности в Минобороны республики. Правда, после того, как успел ротой покомандовать.
- Я намного проще вас, конечно. Всего лишь старший сержант ВДВ. Алексей Иванович Лыкосов. Просто старший сержант ВДВ, сапёр. Пассажиром при переезде не буду, собственная «девятка» имеется, старался следить за её состоянием. Вот только… бензина в баке – километров на сто. Всё-таки всего лишь на дачу ехал, а не на войну.
Договорились, подбросили Алексея Ивановича 300 метров, которые он успел пройти от ворот садового кооператива, и поехали дальше. Возле трассы газопровода «Бухара – Урал», нагнали одиноко шагающую по дороге женщину лет тридцати.
- Притормози, - попросил Вадим.
- Вчерашняя? – улыбнулся Ярулин.
- Ага! – кивнул Скиф и снова выскочил из машины.
- Неужто собрались повторить «подвиг» Саши и Людочки? – мрачно усмехнулся он.
- Не совсем. Просто хочу сходить на трассу, узнать, что там творится. Мы же о том, что произошло, только с ваших слов знаем. А из Людмилы и Александра, которые туда пытались проехать, толком ничего не вытянешь.
- Вернулись, что ли?
- Ага. Говорят, их гаишники на подъёме в Урал остановили и назад развернули?
- Гаишники? – удивился Скуфеев.
- Они так сказали.
- Надо же? Мы, кстати, тоже туда же и с той же целью едем. Может, подвезти?
Женщина настороженно глянула на нас, чуть задумалась и кивнула, шагнув к левой задней двери РАВ-4.
Но Скиф на минуту задержался, вынув из кармана радиометр и нажав на нём какие-то кнопки.
- Пока в норме, - удовлетворённо сообщил он, плюхаясь на переднее сиденье. – Уже чувствительно выше, чем в деревне, но ещё в пределах естественной нормы.
Трасса была пуста. На заправке «Башнефть», видимой с перекрёстка, стоит пара фур, но мы, сделав ещё один замер радиации, повернули не направо, а налево, в сторону Златоуста. Фонило здесь ещё сильнее, но, как заверил Виталий, вполне себе безопасный уровень, при котором люди могут прожить долгую и счастливую жизнь.
Упомянутые Светланой, как звали нашу попутчицу, инспектора́ ДПС, жутко усталые и небритые, принялись махать нам жезлом в паре километров дальше. Там, где на подъёме к границе Европы и Азии появляется дополнительная полоса для автомобилей, движущихся в гору. На подъездах к месту их «обитания» и чуть дальше всю дополнительную полосу заняли стоящие фуры.
- Нельзя дальше ехать! Там атомная бомба взорвалась, много людей погибло, - подошёл к «Тойоте» лейтенант, но, увидев в машине стволы «калашей», потянулся к кобуре.
- Не хватайся за свою «пукалку», - сморщился Ярулин и протянул в окошко служебное удостоверение. – Всё в порядке у нас.
Летёха недоверчиво покосился на «бандитскую» рожу Скуфеева, и тот, засмеявшись, протянул ему свою «ксиву», а я передал через Виталия и мою фальшивку.
- Значит, всё-таки военные и спецслужбы начали действовать, - облегчённо вздохнул «гаец». – А то мы уже с ног валимся, вторые сутки на сухомятке. Спасибо, «дальнобойщики» подкармливают и водой делятся.
- Не торопись с выводами, - вышел из машины Вадим и начал манипуляции с дозиметром. – Никто нас сюда не посылал, мы сами случайно уцелели, потому что в момент ядерного удара не в Миассе были, а далеко от него… Воздух – терпимо, а вот твоя форма, лейтенант, фонит уже опасно для здоровья. Если не избавишься от неё, через месяц-другой можешь лейкемию заработать. Где ты так радиации нахватался?
Из патрульной машины вылез заспанный напарник лейтенанта, сержант.
- Часа через четыре после взрыва попытались сунуться к повороту на Златоуст. Это кошмар какой-то! Деревья поваленные, машины с дороги смело, много сгоревших. И люди… Обожжённые, с выпадающими волосами. Многие умерли прямо на дороге. Часть мы эвакуировали на попутках в сторону Атляна, а остальным просто не смогли помочь. А потом сообразили, что сами там останемся, если не смоемся. И бестолку погибнут те, кто в город будут прорываться. Вот и приняли здесь дежурство. По собственной инициативе. Заворачиваем тех, кто в Златоуст рвётся.
- Мужики, у вас какая-то связь с внешним миром есть?
- Рация со вчерашнего дня молчит. У «дальнобоев» есть автомобильные, по которым они друг с другом новостями обмениваются. А ещё кто-то поймал на коротких волнах передачу. Всё, капец! Москву накрыли, Питер накрыли, Нижний Новгород, Уфу… Много чего разбомбили. И Челябе досталось. Пиндосам и Европе тоже хорошо прилетело, но нам-то от этого не легче.
Не легче! Значит, ребята Скифа, которые должны были приехать в Пороги, уже никогда в них не доберутся.
- Нас-то дальше пропустите? Нам надо разведать, можно ли мимо Златоуста по трассе прорваться.
- Пара «дальнобоев» прорвались. Правда, говорят, на перевале много сгоревших машин, им пришлось их расталкивать. Говорят, что Трёхгорный и Юрюзань тоже разбомбили.
- Раз они на своих «корягах» прорвались, то и мы проедем. А вернёмся – вам точную радиационную обстановку доложим.

[Mark.Cicerone]

Виталий Ярулин, «Петрович»
Вот тебе и «п*доры-гаишники»! Не сбежали, а честно долг выполняют, даже несмотря на опасность «загнуться» от радиации.
Дорога до границы Европы и Азии пустая, ни одной движущейся машины. Только стали попадаться люди, идущие пешком прочь от разбомблённого города. Многие лежат на обочине. То ли отдыхают, то ли уже всё, померли.
На площадке возле стелы остановились, чтобы померить радиацию. Фон высокий, но тут можно даже год прожить. Дальше людей, и идущих, и уже упавших, стало попадаться больше.
- Надеюсь, не будешь нас обвинять в том, что мы, бездушные сволочи, упавшим помощи не оказываем? – повернулся Вадим к пассажирке.
Да, увязалась она с нами и дальше. Покосилась на группу водил, стоящих кучкой возле одной из машин, и объявила: «Не останусь, с вами поеду».
- Не буду. Всем всё равно не поможем. Да и нечем нам им помогать.
- Смотри-ка, Виталька! Умнеет наша законница, просто на глазах умнеет!
Обиделась, в окошко отвернулась, но молчит.
У поворота на город тормознули, чтобы сделать новый замер. Ещё хуже дело, но если просто проезжать, а не жить тут, то ничего страшного.
Скуфеев обратил внимание на то, что часть людей, выходя с дороги из Златоуста, сворачивает не в сторону Челябинска, а в обратную. Другая часть, совсем небольшая, бредёт в сторону широкой просеки, пересекающей горный хребет.
- Это прямая дорога к Урал-Даче, - пояснил Данилов. – Тут по прямой и десяти километров не будет. А те, которые направо поворачивают, скорее всего, в Веселовку собрались. До неё километров пятнадцать, она в горах, в верховьях Ая, так что радиации там наверняка нет.
От мостика через реку, в начале подъёма на перевал Уреньга, уровень радиации начал падать. Причём, снизился практически до естественной нормы. А вот на смотровой площадке, с которой открывался живописный вид на Златоуст, снова несколько вырос.
- Скорее всего, радиация, наведённая ионизирующим облучением, - предположил я.
Только теперь этот вид живописным уже не назовёшь. Эпицентр взрыва пришёлся на район автовокзала и ГИБДД. Там даже руин нет, просто ровная, почерневшая поверхность. И весь проспект Гагарина такой же. В Новом Златоусте, в начале проспекта Мира, уже кое-где угадываются контуры зданий. Машзавод – сплошные руины. В районе Суворова сильные разрушения, а по частному сектору Балашихи прошёлся пожар. До сих пор кое-где дым поднимается.
Сгоревшего мы много сегодня увидели. Горелый лес на склоне Уреньги ниже нас, обгоревшие машины на дороге, догорающие цистерны автозаправки на вершине перевала, обуглившиеся внутренности кафе «Уреньга» рядом с ней, свалка, горящая на спуске с перевала к центру города…
Света почернела лицом и молчит.
- Не забудь выпить, когда назад вернёмся. Это тебе поможет вывести радиацию, которой нахваталась, пока с нами ездила. У тебя в даче какое-нибудь спиртное есть? – спрашивает её Скиф.
- Не знаю, - тоном человека, разбуженного среди ночи, откликается она. – Это не моя дача, меня подруга пустила отсидеться на ней пару дней. Пока у моего… гражданского мужа приступ ревности не пройдёт. Убить грозился за то, что я поздно с дня рождения подруги вернулась… Лучше бы убил, чем это видеть…
- Ну, ну! Не то говоришь! Жила, живёшь и ещё проживёшь два раза по столько же! – попытался её успокоить Скиф.
- А нужно?
- Ещё как!
Назад тоже ехали с наглухо закрытыми окнами и циркуляцией воздуха внутри салона. Чтобы уменьшить попадание радиоактивной пыли извне.
Как и обещали, подъехали к серо-синей машине с «попугаями» наверху.
- Ну, что там?
Помимо «гайцов», подтянулись и водилы.
- Ездить можно. Но желательно не останавливаться надолго. Особенно – возле первого поворота на город. И хряпнув перед этим стакан водки. И не смотри на меня так, лейтенант. Это сейчас просто жизненно необходимо, чтобы здоровье сохранить. Кстати, про здоровье.
Я вынул из «бардачка» пузырёк с йодом, найденный в аптечке во время одной из наших остановок.
- Это вам от меня лично. Под действием облучения щитовидка начинает, как ненормальная, поглощать радиоактивный йод из окружающей среды. Чтобы избежать этого, надо её «кормить» нормальным йодом. По капле на человека в день – более чем достаточно. Но не вздумайте употреблять в чистом виде! Во-первых, желудок угробите, а во-вторых, чистый йод не усваивается организмом. Капаете на хлеб, муку, крахмал, сырую картошку, и когда посинеет, можно жрать. Только так, и никак иначе!
- Ребята, а может, и вы с нами завтра?
Это уже Скиф.
- Тут вас уже точно никто не сменит. А когда бандиты из всех щелей полезут, то вас первыми же порешат.
- По цепочке прошло, что уже нападали на наших какие-то отморозки, - подтвердил один из «дальнобойщиков». – Заправки и тех, кто на заправках остановился, грабят. Мусора… Извините, само вырвалось. В общем, разбежалась полиция, беспредел начался. А вы далеко, мужики, намылились? Местные ещё где-нибудь могут приткнуться, а нам, из других регионов, деваться некуда: на запад дорога закрыта, если Уфу разбомбили. На восток тоже, если Челябинск накрыли. В Казахстан прорываться? Так там тоже могут границу перекрыть. Да и топлива не хватит, если круги наматывать.
- Да отыскали заранее одно местечко, где и радиации быть не должно, и от бандитов обороняться удобно. Запаслись кое-чем, - потрогал Скиф кобуру «Макарова». – С расчётом на то, что там людей будет больше, чем есть сейчас. Ну, и ещё кое-какие удобства там имеются, которые теперь другим будут недоступны.
- Темнишь чего-то! – хмуро усмехнулся один из водил.
- А зачем мне наводить на себя и своих людей тех, кто, может быть, через неделю захочет нас «нагнуть» и воспользоваться нашими «вкусностями»? Согласен вместе с нами выживать? Значит, на месте всё и узнаешь: где, что, кому, в котором часу. Не согласен? Будь готов решать твои трудности самостоятельно. Я никого не принуждаю. И на собственном горбу всю вселенскую скорбь тащить не намерен, мне бы СВОИХ от преждевременной отправки на тот свет уберечь. Для СВОИХ в лепёшку расшибусь. Но при условии, если и они сил и шкуры не пожалеют, чтобы мне в этом помогать. Ведь вместе, как говорится, даже батьку бить легче.
- Ну, да. Колхоз – дело добровольное: хочешь, вступай. Не хочешь – корову уведём…
- Зря иронизируешь. Колхозом жить и придётся, чтобы по одному не пропасть. Рано или поздно каждому придётся к какому-нибудь «колхозу» присоединиться. Весь вопрос – к какому именно.
- А какой минимальный взнос в ваш «колхоз»?
Это уже тот самый, который первым в разговор вписался.
- Минимальный – сам человек. Если, конечно, он отдаёт себе отчёт в том, что его не жрать, пить и девок щупать зовут. Если что-то полезное с собой принесёт или привезёт, это ещё лучше.
-Жратва сгодится? Не серьёзная, конечно: сухарики всякие, печеньки, чипсы, семечки. Я на оптовую базу вёз, а тут такое…
- В кулацком хозяйстве даже пулемёт – не помеха, - засмеялся Данилов.
- Вы, мужики, подумайте до завтра. Решитесь с нами ехать – отлично. Не решитесь – мы не неволим, - закончил Скуфеев разговор, затянувшийся ещё минут на двадцать.
По дороге с перевала спускалась небольшая группа беженцев, и внимание водителей переключилось на неё.
- Их бы померять, чтобы не помереть, постояв рядом с ними, - проворчал один из шофёров, опасливо забираясь в кабину своего грузовика.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Светлана «ожила» лишь когда мы проехали мимо ворот дачного кооператива. Да и то очень вяло.
- Куда вы меня везёте? Мне сюда надо было.
- Водку пить везём.
- Какую водку? Зачем? Что вы от меня хотите?
- Хотим тебя споить и, воспользовавшись твоим беспомощным состоянием, грязно над тобой надругаться, блин! У нас же, пока мы тебя полдня возили, ни разу не возникало возможности тебя изнасиловать, - фыркнул я. – Забыла, какую дозу облучения получила возле Златоуста? А на даче, как ты сама сказала, спиртного у тебя нет, чтобы её нейтрализовать.
- Я сказала, что не знаю, есть ли там спиртное.
- А если нет? Кроме того, что-то мне подсказывает, что сегодня тебя нельзя одну оставлять, чтобы ты ничего с собой не утворила.
В начале одной из двух деревенских улиц, выходящих к дороге, столпилось человек десять. Видно было, что там кипят какие-то страсти: размахивает руками какой-то мужик лет тридцати, что-то объясняя остальным. Мы же, не останавливаясь, проехали к дому Пуресиных, по соседству с которыми мы и разместились, «оккупировав» соседний коттедж.
- Вы куда пропали? – выскочил нам навстречу Костян. – Мы вас уже потеряли. У вас всё в порядке?
От него ни на шаг не отходила его подружка.
- Всё в порядке. Дорогу разведали. Можно по ней проскочить без угрозы жизни, - успокоил племянника Кипчак. – С людьми разговаривали. Очень много городов пострадало: Москва, Питер, Нижний, Уфа, Челябинск. Беженцы идут из Златоуста. Раненые, облучённые, обгоревшие.
- Посмотрели уже, - подтвердил Смирнов. – Через гору по трассе нефтепровода пришли.
- Родиона не видели? – вылетела с огорода Римма Пуресина с чёрными от земли руками.
- Он куда-то туда ушёл, - махнул рукой Костя в сторону, где толпились деревенские. – Там какой-то дачник людей собирал.
Хозяйка матюкнувшись, умчалась в указанном парнем направлении, а я повёл вялую, пребывающую в прострации Светлану в дом.
- Ела что-нибудь сегодня?
- Что-то ела.
Пошуршав по кухне, я выставил перед ней остатки еды.
- Жри!
- Не лезет.
- Жри, я сказал.
Пока она что-то жевала, отыскал заначку с остатками вискаря с рыбалки и плюхнул ей в старый гранёный стакан. Сразу граммов сто.
- Пей. Залпом. А потом спать пойдёшь. Лена, проводишь Свету в комнату, где ты ночевала, - попросил я подружку Костяна.
И чего я в неё вцепился?
А хрен его знает. Баба, вроде, нормальная. Ещё вчера показала, что у неё моральные принципы есть. Переживает, но никаких истерик за целый день не было, хотя у меня самого сегодня от увиденного временами волосы дыбом на загривке вставали. Не обабилась, за собой следила. И не белоручка: не просто так на даче у подруги отсиживалась, а с чем-то там возилась, по рукам вчера видно было. Обузой для нашего «колхоза» не станет. И юной домашней девочке Лене (интересно, ей хоть 18 лет исполнилось?) не так страшно в компании мужиков будет.
Ладно, надо пойти с людьми пообщаться. Узнать, как у них дела, рассказать о моих выводах и планах. К дачникам съездить, поговорить с Алексеем.
Я ещё вчера вечером поставил перед своими вопрос о том, кто командовать будет. Рощин и Даниловы – те меня сразу за старшего признали. А вот Виталий с Валерой… Всё-таки кадровые служаки в званиях старших офицеров. Но Виталик, переглянувшись со Смирновым, объявил:
- Ты это дело с самого начала тянул, тебе и продолжать тянуть. Тем более, опыта у тебя – на нас обоих хватит.
- Обиды не будет из-за того, что вами командует какой-то старлей, получивший офицерские звания после ухода в запас и окончания института?
- Не будет, - подтвердил Валерий. – У меня – точно. Я всё-таки мент, а не вояка.
Но что-то, отдалённо напоминающее штаб, сформировалось. Данилов – вроде начштаба и разведки. Ярулин – оперативный отдел и кадры. Смирнов – «контра» и поддержание порядка. Единственный не офицер Рощин – служба тыла.
Источником шума на улице оказалась Римма, оравшая на сына, которого она едва ли не пинками гнала в огород.
- Какие, бд*дь, тебе шмотки? Что ты с ними делать будешь? Тебе жратвой надо себя обеспечить, а не шмотками. Тебе своих мало?
- Люди, значит, наживутся, а я, как лох последний, так и останусь нищебродом? Толян говорит, что у половины этих жмуров бабки из карманов вываливаются. Они же все свои кубышки выпотрошили, прежде чем из города рвануть. Да и лучшие шмотки с собой тащили. Знаешь, за сколько можно хорошую джинсовую куртку продать?
- Стоп! Какие шмотки? Какие деньги? Какие жмуры? – опешил я.
- Как какие? – остановился Родька, решив, что нашёл во мне союзника.
- Да там Толян, дачник с Набережной улицы, говорит, что многие из беженцев, которые по Чегресу шли, так там и остались лежать. Загнулись, в общем. Вот и собирает шоблу, чтобы этих жмуриков обобрать.
Этого нам ещё не хватало!
- Что такое Чегрес?
- Трасса нефтепровода, которую мы проезжали по пути с Зелёной Рощи, - пояснил оказавшийся неподалёку Виктор. Там ещё до постройки нефтепровода проходила ЛЭП от Челябинской ГРЭС в Златоуст. Вот и осталось название.
- Мародёрствовать, значит, собрался? – навис я над Пуресиным-младшим. – Идиот! Тебе этот твой Толян не рассказывал, какой фон от этих шмоток? Так я расскажу! За неделю коньки отбросишь, если на себя наденешь. А хрен стоять перестанет сразу, как только с мародёрки вернёшься.
- А ты-то откуда знаешь? Ты этих жмуров видел? – чуть поник Родион, услышав про перспективу импотенции, но окончательно не сдался.
- Не только видел, а ещё и с дозиметром некоторых обследовал. Сами «светятся», а от пыльных шмоток и вовсе прибор зашкаливает. Эти шмотки вместе с трупами надо на месте сжигать, а не в дом тащить. Дебилы, бл*дь! Много твой Толян набрал желающих заделаться импотентами и облучить полдеревни?
- Втроём хотели идти, да тут мать со своим огородом при*балась…
Он уже не сопротивлялся, когда рыжеватая, худенькая башкирка ткнула его в спину в сторону огорода.
- Ну что? Останавливать будем, или не стоит с местными конфликтовать?
- Это не местные. Это дачники. Из местных здесь одни старики остались, - объяснил Кипчак. – Риммка с Вовкой и этот – самые молодые.
Его мать была родом отсюда, и ситуацию он знал.
- Тогда пошли! – кивнул я в сторону дороги, по которой уже шагали в сторону нефтепровода двое мужиков.
Из-за плеча одного торчал ствол охотничьего ружья.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
На прозвучавшие выстрелы рванули все мужики. Даже перепачканный мазутом Володя Пуресин, подхвативший валявшуюся возле колеса Зил-157 монтировку.
На дороге катался в песке, держась за ногу и вопя благим матом, какой-то парень. По его джинсам расползается бурое пятно. Другой лежал, сцепив руки на затылке, а Скиф невозмутимо осматривал внутреннюю поверхность стволов двустволки.
- Я тебя предупреждал, что будет очень больно, - захлопнув ружейный замок, флегматично бросил Вадим. – Простреленная коленка – это всегда очень больно.
- Что случилось? – спросил запыхавшийся дядя Дима.
- Предупредили дураков, что не стоит мародёрить то, что вышло из зоны радиоактивного заражения, а этот решил нас картечью разогнать. Вот и получил своё.
- А он не умрёт? – из-за моей спины поинтересовалась Ленка.
- От простреленной коленки ещё никто не умирал. Бегать больше не будет, конечно. Зато мозгов в башке добавится. Пуля, знаешь ли, очень хорошо стимулирует мозговую деятельность. Даже если попадает в задницу.
Лёлька закончил выворачивать карманы того, что лежал неподвижно, и Вадим толкнул «дачника» носком берца.
- Поднимись! Но не вздумай за нож хвататься, а то с тобой то же самое будет.
Дождь был вчера, а сегодня небо затянуло мутной дымкой, сквозь которую еле проглядывает солнце, так что крупный песок на дороге толком не просох, и к одежде парня прилипло множество песчинок.
Кухонный нож, который валяется в сторонке, выглядит угрожающе. Рядом пара огромных сумок, которые крёстный называет «полосатый рейс», кусок верёвки, ещё всякий хлам, вывернутый из карманов спортивного костюма.
- Ты что, этим тесаком собирался одежду с трупов срезать? – угрюмо посмотрел на мародёра Скиф, и тот сразу поник, сжался.
- Нет. Толян велел. Говорит, там попадаются те, кто ещё шевелится. Я не хотел, Толян велел.
- Суки. Кончить их, на хрен! Обоих! – озверел Рощин.
Никто не сказал ни слова против.
- Мужики, вы чего? Мы же даже никого не тронули. Я не виноватый, мне Толян велел!
- Не ври! Ты сам сказал, что опасно недобитых трогать! – на несколько секунд перестал выть раненый.
- Тварь, урод, скотина! Это ты мне велел! Говорил, что местных надо запугать кровью так, чтобы никто даже не смел думать нам сопротивляться. Убью, сволочь!
Тот, что в спортивном костюме, начал пинать лежащего. Видимо, попал очень «удачно», и раненый взвыл с новой силой. Шаг вперёд, и удар Скифа сбил с ног «спортсмена».
- Что скажешь, майор милиции? – повернулся Вадим к Смирнову.
- Ясно всё. В мирное время, конечно, ещё надо было бы пободаться с адвокатами, чтобы доказать роль каждого в готовящемся преступлении. Но сейчас не мирное время. Оставь живыми таких ублюдков, и завтра они то же самое сделают. Только нас уже завтра здесь не будет. Кончай! По законам военного времени мародёров принято на месте расстреливать.
Ленка уткнулась лицом мне в плечо и закрыла ладонями уши. Два выстрела, и «спортсмен» в агонии несколько раз дёрнул ногой.
- Костенька, пойдём отсюда, пожалуйста…
- Что с тушками делать будем? – услышал я за спиной голос Скифа.
- Поеду «колун» опробовать – утащу куда-нибудь подальше, - отозвался Пуресин. – Но сначала велю Гитаре пригнать, бл*дь, сюда Родьку, чтобы на них посмотрел. Или вообще – пусть он их тросом к фаркопу цепляет.
- Вот и начали уроды вылезать, - вздохнул нагнавший нас лёлька. – Дежурство ночью надо будет организовать…
Значит, меня, как самого молодого, и припашут дежурить.
До конца дня на Урал-Дачу пришли ещё человек пятнадцать беженцев из Златоуста. Наша улочка не выходит на дорогу, и к нам никто не сворачивал, шли дальше. Люди выносили им еду, даже впускали в дом, но, наученные Виталием и «Гитарой», предварительно заставляли выбросить одежду, в которой пришли беженцы.
И моё дежурство, и ночь вообще прошли спокойно. Темнота полнейшая, только лес шумит под ветром. Ни в деревне ни огонька не светится, ни где-то ещё в округе. Даже отблесков пожаров в Миассе и Златоусте не видно.
Утром на неплохо сохранившейся «девятке» приехал из садов дедок, которого я раньше там уже видел, а потом пришла женщина с двумя девчонками лет девятнадцати-двадцати. Странное лицо у этой женщины: по правой его половине видно, что она должна быть очень красивая, а вот левая половина… То ли парализованная, то ли когда-то очень сильно разбитая. Неживая какая-то половинка. А дочки у неё – просто красавицы!
- Дима, ты не помнишь меня? – обратилась она к Рощину, и тот замер.
- Валька! Волобуева! Ты??? Охренеть! Сто лет тебя не видел. Ты же, кажется, с Серёжкой Даниловым училась?
- До восьмого класса, - улыбнулась правая половинка её лица. – Только уже не Волобуева, а Байсурина по последнему мужу. Как там Серёжа? Давно его не видел?
- Он в Миассе был, когда город бомбили, - погрустнел Рощин и облапал меня. – Вот его сынище! А это – твои?
- Ага! От второго мужа. Погодки. Таня и Оля. Старшая уже работает… Работала. А младшая на последний курс техникума перешла. Приехали помочь мне с покосом, а тут… Я к тебе по их поводу и пришла. Возьмёте их к себе? Я-то старая и страшная, никому не нужна. Мне за них боязно. Особенно после вчерашнего. Я им и тёплые вещи на зиму собрала, какие оставались, и деньги все, что были.
- Возьмём, конечно! И тебя возьмём!
- Нет, Дима, я не поеду. У меня же две коровы. Бросать их, что ли? Да ещё и Риммка свою отдаёт… Как-нибудь перекручусь.
- А ты, Виктор, врал, что здесь никого, моложе Пуресиных, нет! – улыбнулся подошедший Скиф. – Вон, какие красавицы тут водятся.
- Ну, извини! Меня здесь лет десять не было, сам не знал, - с улыбкой развёл руками лёлька.
- Не узнала? – спросил гостью мой двоюродный дед. – Витька Данилов, Серёгин младший брат,
- Он совсем маленький был, когда я восемь классов закончила, - отрицательно мотнула головой женщина со странным лицом. – Раз у вас столько своих, то я за девчонок спокойна. Вы их точно в обиду не дадите.
- Ко мне вон в тот «уазик» садитесь! – распорядился дядька Дима. – Сумки можете в багажник забросить. Сейчас, я только его открою…
Тронулись в путь, наверное, через полчаса. Впереди на РАВ-4 Ярулин и Смирнов, потом на «Крузаке» Скиф с женщиной, которую он вчера привёз из разведки, за ним дедок на «девятке», следом мы с Ленкой пассажирами в «Патриоте» крёстного. Замыкающие – «колун» Пуресиных с трактором в кузове и дед Дима с уралдачинскими девчонками. Провожали нас только Родька и женщина со странным лицом, обе половинки которого на этот раз выглядели грустными.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Из полутора десятков грузовиков, вчера стоявших вдоль дороги на подъёме на перевал, осталось только три. Подмосковье. Пенза. Воронеж. Машины ДПС не видно. На звук моторов (особенно старательно завывает гружёный «колун») из кабин оставшихся фур опасливо начинают выходить водилы.
- Здорово мужики. Что-то сегодня вас намного меньше осталось, чем вчера было. Разъехались, что ли?
- Видишь же, - мрачно буркнул один из «дальнобойщиков».
- А тот мужик, который вчера собирался к нам присоединиться, где? Машину вижу, его не вижу. Спит, что ли?
- Вечным сном…
- Не понял. Случилось что-то?
- Ночью какие-то отморозки из соседней деревни на двух легковушках нагрянули. «Бомбануть» нас решили. Васильич с краю стоял, с него и начали. Он от них стал монтажкой отмахиваться, а те ему в упор дробью из обреза, - кивнул двадцатипятилетний парень в сторону тента фуры, иссечённого мелкими дырочками. – Гайцы чуть дальше в машине спали. Похватали свои «укоротыши» и ответный огонь открыли. Отогнали говнюков. Кажется, кого-то из них тоже зацепили. А Васильича мы похоронили. Так что я теперь один, без напарника остался.
- Основная масса ребят после этого разъехалась. Кто куда: кто в сторону Челябинска, кто дальше на запад. Там в районе Сатки большая грузовая стоянка. Может, знакомых встретят. Вы же дорожку разведали, вот они и рванули.
- Жаль мужика, - помрачнел я. – Понравился он мне. А вы, значит, с нами решили?
- А чего нам терять? У вас хоть оружие есть, чтобы можно было от отморозков отбиться. Мы, когда вас услышали, уже подумали, что это те, ночные, собрали большую шоблу, чтобы отомстить. Да потом машину знакомую увидели, - показал водила рукой на РАВ-4.
- Гайцы тоже куда-то рванули?
- Нет, они на перевал отъехали. Там иногда можно радио поймать. Скоро должны вернуться. Они-то нас и уболтали за вас держаться.
- Только у меня в «Дафе» горючки маловато, - предупредил напарник убитого.
- Да поделимся мы с тобой! – махнул рукой его товарищ. – Нам же, как я понял, не тыщу вёрст ехать.
- На перевале заправка есть. Пустая. Вскроем цистерны с топливом и начерпаем, сколько надо.
За спиной хлопнула дверь моей машины.
- Не надо ничего черпать. Я когда-то работала на той заправке, пароли к компьютеру знаю. Заправлю вас из колонок.
- Так электричества нигде нет, колонки не работают, мы с ребятами по радио разговаривали. Многие и встали из-за этого.
- Там резервный генератор стоит. Надо только помещение оператора АЗС вскрыть.
Идея взлома заправки покорёжила гайцов, но Валера Смирнов взял ответственность на себя, и этим снял все возражения. С трудом ребята пристраиваются к новой ситуации, с трудом. Хотя то, что в нашу компанию затесался майор полиции, начальник ОВД, сильно подняло доверие инспекторов к нам. И я их понимаю: привычка к субординации – великая вещь. Мы-то, вояки и спецура, для них люди чужие, а вот мент – хоть и не совсем коллега, но человек из той же системы.
Заливали баки «под завязку». И пустые канистры тоже.
- Вот уж не думала, что я, дочь участкового инспектора и учительницы русского языка, буду помогать бандитам грабить заправку, на которой я раньше работала, - заявила мне Светлана, когда я заглянул в её конурку в поисках, чем бы тут ещё полезным разжиться.
Ну, теперь ясно, откуда ты такая честная взялась!
Мы уже заканчивали заливать «восьмидесятым» прожорливый Зил-157, когда со стороны Златоуста на заправку неожиданно зарулил фургончик Исузу, расписанный символикой сети магазинов «Красное и белое».
- Мужики, почём соляра? – выскочил из кабины парень лет двадцати пяти и замер, увидев на плече Кипчака автомат.
- Фууух! – выдохнул он, когда из-за «колуна» вышел «гаец». – Я думал, и тут бандиты!
- Какие ещё бандиты? – насторожился я.
- На стоянке «дальнобойщиков» возле заправки «Зюраткуль». Налетела толпа на машинах. Человек пятнадцать. С ружьями, обрезами и мачете. У пары человек пистолеты. Объявили, что теперь это их территория, и все, кто там стоит, должны отдать им половину товаров. А кто «в з*лупу полез», начали мочить. Натурально мочить! Мне и ещё двоим удалось на дорогу прорваться. Куда они поехали, я не знаю, а я в сторону Челябы рванул. Тут хоть места знакомые.
Хреново, если на трассы уже полезли столь крупные банды уголовного элемента! А то, что в банде заправляют именно уголовнички, Андрюха рассказал, то самый водитель Исузу. Видел он у парочки наколотые на пальцы «перстни».
- А ты-то как на ту стоянку попал? – поинтересовался Виктор. – Вы же на таких машинах только по области товары развозите.
- А я и ехал только до Юрюзани, когда в той стороне рвануло. Уже поворот на Сибирку проехал, а тут как е*анёт! И гриб поднимается над горами. Этот, атомный. Думал, в Трёхгорном что-то на производстве случилось. Я на обочине встал, а тут ещё и землетрясение. Откуда, бл*дь, оно в наших краях? Нас же сроду никогда не трясло. В общем, усрался и решил назад податься. И только на той самой парковке узнал, что Златоуст тоже расхерачили: ребята с Уреньги спускались, у них за спиной рвануло. Потом кто-то по радио услышал, что война началась, дохрена городов разбомбили. И Челябинск тоже.
- И Миасс…
- Ага. Это уже сегодня ночью пацаны приехали и сказали. И о том, что по дороге мимо Златика можно проскочить, если не останавливаться. Вот я и рискнул. Так почём солярка?
- Не продаётся солярка. Подъезжай и заливай, сколько влезет. На халяву, - объявил я. – Ну, можешь в качестве благодарности пару блоков сигарет подбросить.
- Не, я так не могу! Они же у меня в накладной числятся. Как я за них отчитаюсь? Я лучше деньгами заплачу.
- Да кому твои фантики всрались? И кто с тебя спросит отчёт, если ты сам сказал, что Челябинск разбомбили.
На несколько мгновений парень впал в ступор.
Интересно всё-таки наблюдать, как медленно доходит до людей то, что прежний мир рухнул. То, что больше не действуют прежние законы, правила, нормы поведения, что исчезли ценности, ещё вчера казавшиеся незыблемыми. И теперь всё должно быть подчинено единственной цели – выжить! Постаравшись при этом остаться человеком.
- Света, а чем в этих лавочках торговали? – махнул я рукой в сторону убогих сооружений, примостившихся возле стелы, обозначающей границу Европы и Азии.
- В основном сувенирами: картинки всякие, магнитики, альбомы. Ну, и разным более полезным хламом: термосы, самогонные аппараты, ножи, кру́жки, рыболовные сети, газовые плитки с баллонами к ним.
- Витя! – окликнул я Данилова. – Возьми людей, взломайте эти халупы и загрузите всё, что найдёте полезного, в какую-нибудь из фур.
Ну, всё! Понеслась п*зда по кочкам! Раз начали грабить, то и нечего прикидываться девственницами.
- Вот что, Андрюха. Хорошие товары ты привёз, очень, по нынешним временам, хорошие. Поэтому у тебя есть два варианта, - поднял я вверх три пальца. – Первый – отдать мне ключи от своей машины добровольно, и пойти отсюда на все четыре стороны. Второй – я силой отберу у тебя ключи, и тебе после этого придётся ещё и немного подлечиться.
Как там полковник Кольт говорил? «Добрым словом и револьвером можно добиться гораздо большего, чем только добрым словом»? А уж тем более – добрым словом и АК-105 (хорошо, зараза, Луганская республика вооружает своих диверсантов! Эти «машинки» даже у наших ребят в Сирии нечасто встречаются).
Не загнутым оставался только указательный палец.
- Всё-таки тоже бандиты, - упавшим голосом произнёс парень.
- Ты бы лучше спросил, почему пальцев было три, а вариантов два.
- Ну, и почему?
- Потому что третий вариант является подвидом одного из предыдущих. Ты остаёшься за рулём своего драндулета, но присоединяешься к нам. Нам не только бухло и сигареты, которые у тебя в кузове, нужны, но и люди. А тебя всё равно кто-нибудь да «бомбанёт». С таким-то товаром! И не для того нам люди нужны, чтобы грабить проезжих, а чтобы защитить тех, кто сам не в состоянии это сделать. Взамен много пообещать не могу. Но имеется безопасное, не заражённое радиацией место, которое несложно защитить от отморозков. Небольшая группа вооружённых профессионалов, которые будут заниматься обеспечением этой самой безопасности, тоже имеется. Некоторый запас медикаментов. А это – просто огромная ценность по нынешним временам. Кое-какие полезности, вроде уже ставшего недоступным другим электричества. И самое главное – желание у всех, кто к нам присоединился, выжить, но остаться людьми. Так что давай сюда ключи, и иди, думай. Не хочешь оставаться с нами – вон дорога. Надумаешь присоединиться – сядь в кабину, и жди, когда мы с мародёркой закончим.
Компьютерное оборудование оперативно демонтировал Витя Данилов, он у нас самый «подкованный» в электронной технике. А вот с резервным генератором, который тоже решили забрать с собой, пришлось посношаться. Тяжёлый, зараза! Тонны две, наверное. Но и эту проблему решили. Извратились, но решили. Вначале, расчехлив фуру одного из «Манов», ехавшего без груза, перегнали в неё из кузова «стописятседьмого» трактор, а уж он по импровизированным лагам тросом втащил наверх клятый генератор. Зато теперь будет возможность запитать сеть, если агрегаты ГЭС потребуют ремонта.
- Не понял. А чего ты до сих пор тут топчешься? Мы же договорились о том, что твои терзания выбора не будут действовать мне на нервы.
- Да решил я уже всё! С мужиками переговорил и решил, - сморщился Андрей. – Просто я машину поставил на сигнализацию, когда бак заливал.
- Ну, тогда извини! – кинул я ему ключи. – Только сначала ты ещё раз должен подробно рассказать мне всё про бандитов, которые на стоянку напали. Нам мимо них нужно будет проехать, и я не хочу, чтобы кого-нибудь из наших подстрелили.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
- Пьём! – скомандовал Виталик Ярулин, выдавая из кузова грузовичка «Красное и белое» всем, кроме меня и Пуресина, по бутылке пива. – Лучше было бы, по 200 граммов красного вина, но у пива срок годности и количество «оборотов» меньше. Так что будьте здравы, бояре! Не пьянства ради потребляем, а противодействия радиации для.
Ожидать появления бандитов на этом, заражённом участке дороги, конечно, сложно, но раз появилась информация о том, что таковые уже начали действовать, решили двигаться по правилам передвижения в условиях боевой обстановки. Авангард, арьергард, маневренная группа… Авангард – Виталий с Валерием. Арьергард – двое «гайцов». Маневренная группа – Скиф, я, Рощин, и Костян. А наших девиц, чтобы, в случает чего, не подставить под огонь, пришлось пересадить в «девятку» к Алексею Ивановичу. Ничего! Молоденькие девчонки, худенькие. Поместятся!
«Колун» (теперь уже без груза) пришлось пустить в голове основной части колонны, чтобы задавал темп движения. Как показал подъём к границе Европы и Азии, это наш самый тихоходный агрегат. И даже пустой в Уреньгу он карабкался кое-как. А что взять с громадины, весящей почти шесть тонн, но приводимой в движение мотором с мощностью чуть более сотни отнюдь не молодых лошадей?
Связь по рации. Помимо имевшихся у нас «в загашнике» комплектов, наскоро заряженных от розеток на заправке, пара аппаратов нашлась у «гайцов», так что с мангруппой может связаться и авангард, и арьергард. Пока только на «ментовской» волне, поскольку некогда было разбираться с возможностями служебных раций дэпээсников.
Проскочили заражённую территорию! Проскочили и остановились на следующем перевале, перед спуском в долину речки Куваши. Во-первых, выпитое пиво у многих начало проситься наружу, а во-вторых, дальше начинаются места, не пострадавшие от атомной бомбардировки. Выезд на трассу со стороны Кусы, Медведёки, Кувашей. Значит, нечистые на руку граждане очень даже могут на чужое добро позариться. Вон, взломанные лавочки придорожных торговцев, яркое тому подтверждение. Валера с Виталиком говорят, что легковушка со взломщиками у них на глазах сорвалась с площадки, на котором сейчас уместилась вся наша колонна.
Значит, именно нам придётся доделывать то, что они не успели – «чистить» вскрытые торговые точки. Ассортимент в них примерно один и тот же, но действительно среди этого барахла полно годных в хозяйстве вещей.
Не зря наши предшественники так быстро смотались! При осмотре кафешки, занимающей дальний от дороги край стоянки, нашли два тела. Мужик лет пятидесяти в чёрной форме охранника, с раскроенным топором черепом, и женщина лет на десять моложе него. Просто без сознания от удара по голове «тупым тяжёлым предметом». Обухом, что ли? Её с трудом всунули в кабину одного из «Манов» и уложили на спальное место. Не бросать же её тут одну, лежащую без сознания. А готовые продукты из кафе выгребли: мы не эллинские боги, не амброзией питаемся, нам что-нибудь посущественнее необходимо!
После дороги от разграбленной нами заправки к повороту на Златоуст, где пришлось лавировать между лежащими на дороге трупами, даже юный девчушки, собиравшие еду в кафе, вполне спокойно реагируют на прикрытое скатертью тело убитого охранника. Сука! Вот она – реальность постапокалиптического мира!
На коротком совещании решили поменять состав боевых групп. Впереди теперь поедет экипаж ДПС со включёнными мигалками, а за ним – рощинский зелёный «уазик», в который пересел Костя с РПК-74. Я – замыкающий. Будем «косить» под военную колонну с милицейским сопровождением, чтобы у мелких банд, типа той, которая убила охранника кафе, не возникло соблазна шмальнуть по нам из чего-нибудь огнестрельного.
А подействовало! Доехав до дороги со стороны Медведёвки, гайцы сообщили, что две легковые машины, стоявшие на обочине, сорвались и укатили прочь. Возле посёлка Южный, где расположена психбольница, тоже прекратилась какая-то суета на заправке «Лукойл», и неизвестные люди попрятались в торговый зал и за здание заправочного комплекса. И вообще на этом участке М5 наблюдается автомобильное движение. Не настолько интенсивное, конечно, как раньше, но наблюдается.
- Останавливаемся за пару километров до стоянки, захваченной уголовниками, - приказал по радио Скиф.
Не успели остановиться, как возле милицейской машины тормознула старенькая «Дэу-Нексия» с дедком за рулём.
- Товарищ лейтенант, вы куда смотрите?! На Берёзовом Мосту какие-то бандиты под угрозой оружия дань за проезд собирают!
- Рассказывай, отец, что за бандиты, какую такую дань, сколько их и чем вооружены?
Мы, «боевики», постепенно подтягиваемся к разговаривающим. Берёзовый Мост – это как раз место, где нам поворачивать в сторону Порогов.
- Да кто их знает, что за бандиты! Уголовники. В наколках некоторые. Перегородили дорогу «Камазом» и пропускают лишь тех, кто им пятьсот рублей с человека заплатит, если на легковой едешь. Грузовики вообще не пропускают, заворачивают на стоянку для «дальнобоев». Сколько их там на самом деле, я не знаю, я только шестерых видел, которые возле того «Камаза» крутятся. Две охотничьих ружьянки у них точно есть, пара обрезов-двустволок. А! Ещё пистолет у одного из-за пояса торчал.
- А у второй стоянки никого нет?
- Как нет? Тоже трое с ружьями и обрезом вертятся. И у родника, где кафешка находится, четверо. Заворачивают на стоянку тех, кто от Бердяуша едет.
- Спасибо, отец! Разберёмся с бандитами.
- Да что мне ваше спасибо?! До чего страну довели?! Честному человеку проехать невозможно!
Дед в сердцах хлопнул дверцей, и зажурчал стартёр «Нексии».
Действовать решили нагло. Костян с пулемётом подбирается по лесу метров на двести к «блок-посту» и залегает в таком месте, чтобы можно было накрыть тех, кто перекрыл проезд. Судя по словам деда, именно там сосредоточена самая крупная и самая вооружённая группа бандитов. Двести метров для их ружей и обрезов – запредельная дистанция, а вот даже для «Ксюх» гайцов – очень «рабочая». Не говоря о пулемёте. Оба инспектора и Скиф приближаются примерно на это же расстояние и открывают огонь. Без предупреждения. Просто выскакивают из машины и отстреливают тех, кто с оружием.
Как быть с «дальнобоями», застрявшими на парковке? Сами разберутся. Зачищать стоянку нам некогда, да и людей для этого маловато, а при боевых действиях в стеснённом пространстве обрез куда эффективнее «калаша». В конце концов, мы в матери Терезы абсолютно ко всем не нанимались, нам бы прикрыть тех, за кого мы уже «подписались».
- Ну, что? С богом? – улыбнулся Скиф, приняв по рации сообщение от Костяна о том, что тот занял позицию.
- С богом! – ответил ему черноглазый сержант Рашид и завёл мотор.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Эх, давно я не бегал с пулемётом! Месяца три, наверное.
РПК-74 – это, конечно не «Печенег», к которому я больше привык, но тоже ничего машинка! К тому же, с лентой возиться не нужно. Да и, в случае чего, магазин от «калаша» подходит. Но, думаю, сегодня обойдусь без его замены: мы же, всё-таки, не часовой бой собираемся устраивать.
- Тронулись! – звучит в рации.
Кодовых сигналов мы пока ещё не разработали, так что общаемся в открытую.
Как и рассказывал дедуля, возле «Камаза», перекрывшего дорогу, топчется шесть человек. Часть банды, вооружённая дубинками и мачете, караулит водил, стаскивающих трупы к воротам парковки и разгружающих повреждённые грузовики. Я залёг всего в ста пятидесяти метрах от забора паркинга, и с горочки мне неплохо видно, что за ним происходит. Да и подступы к стоянке хорошо просматриваются.
А, вот и «гаишники»! Мигалка, сирена. Следом дядя Дима на его «Ваське». Типа армейское подкрепление ментов.
Бандиты – не дураки. Двое залегли возле колёс грузовика после первых же выстрелов. Одного, с ружьём за спиной, скосило сразу же. Ещё одного, выхватившего пистолет, тоже задело, и он кувыркнулся с дороги, но оружие не выпустил. Нажимаю на курок и делаю двухпатронную отсечку. Всё, готов! Кто-то подстрелил и того, что мчался в сторону ворот паркинга. Ещё три короткие очереди, и под залёгшими за колёсами растекаются тёмные пятна.
А это что за бабах? Водилы, выскочившие из фуры, мочат своих охранников. Один, видимо, успел шарахнуть из обреза. Стрелять туда опасно: все смешались, можно и не тех зацепить. А вот того, который «похоронную команду» охраняет – милое дело! Он как раз остановился, башкой вертит, пытается решить, что делать. Не успел придумать.
- Пока чисто! – поднёс я рацию к губам.
- Принято, Кот! – рычит запыхавшийся Вадим. – Кипчак, теперь ты!
Лёльке ехать от взгорка, за которым остановилась наша колонна, минуты две. И я пока слежу за воротами парковки. Из них и из здания кафе, примыкающего к воротам, тоже выскакивают люди. С оружием. Тут двухпатронной очередью не обойдёшься, жму курок подольше и трижды. Есть! И тот, что драпал от водил, и двое выбежавших из «обжираловки».
Крёстный со Скифом проехали дальше, и оттуда тоже послышалась автоматная стрельба. Буквально несколько очередей. И ещё несколько через время. Бабахнул ружейный выстрел, коротко тявкнул автомат, и всё.
Один из «гайцов», как велел Вадим, собирает трофеи, а второй прикрывает меня, пока я рысцой бегу в сторону «уазика» двоюродного деда. На парковке, похоже, с бандитами расправились и без нашего участия.
- Всё чисто! – хрипит в рации голос Скуфеева. – Всей колонне – трогаться! Поворот направо перед «Патриотом», и дальше ещё раз направо, по главной. Валера, остановишь колонну для перегруппировки примерно через километр.
«Дальнобойщики» удивлённо смотрят на то, как наша колонна, не останавливаясь, проползла мимо. Как-нибудь в следующий раз поблагодарите, мужики! Сейчас нам не до этого.
Когда остановились, Вадим снова перетасовал порядок движения. Вперёд снова выдвинулись инспектора на «Гранте», следом мы с дедом Димой, а уж потом грузовики.
- Ну, вы и рисковые, мужики! – похвалил Скуфеева водитель Исузу. – Надо же, вчетвером сунулись против толпы отморозков. Теперь я верю, что у вас получится то, что вы всем обещали.
- И что? Даже сбегать передумал?
- А ты откуда знаешь, что у меня такие мысли были? – принялся хлопать глазами Андрюха.
- Да у тебя же на морде было написано, - засмеялся Вадим. – «Дождусь момента и съе*усь и от этих бандитов!»
- Не, не буду съё*ываться! – заверил водитель.
Дорожка до деревни Малый Бердяуш «весёлая»: сплошь крутые подъёмы и спуски. А за ней и подавно: к ним добавляются ещё и повороты, по которым даже на легковушке быстрее сорока километров в час не проедешь. На этих поворотиках и раздалось по рации:
- Скиф, кажется, за нами погоня. Какая-то «шаланда» следом идёт и фарами время от времени мигает.
Я как раз заканчивал набивать патронами круглый барабан, почти опустевший во время стрельбы у Берёзового Моста.
Прошли эту змейку, спрятали грузовики за небольшим леском, а на дороге выставили заслон: Смирнов с Ярулиным, дядя Дима и я с пулемётом в кустах. Вылетевший из-за горки грузовик как раз попадёт под кинжальный огонь, если не захочет остановиться.
Но водитель «Вольво» ударил по тормозам и снова принялся мигать фарами. А когда снизил скорость, медленно подполз метров на пятьдесят.
- Не стреляйте! Я с вами! Вы меня знаете!
Оказалось, вчера он уже разговаривал с Вадимом, Валерием и Виталием, когда они ездили на разведку к Златоусту. Но не очень-то им поверил, и после «наезда» атлянских вместе с другими решил рвануть на хорошо известное место сбора «дальнобойщиков». А когда «замочили» остатки банды уголовников, не стал терять времени, и помчался догонять людей, которых уже знал.
- Там ещё ребята собирались за вами следом ехать. Если подождём минут пятнадцать, то, наверное, они подтянутся.
Подтянулись четыре машины. Две фуры и два трёхосных грузовика с жёсткими кузовами-будками. Все, как один, из других регионов. У двух экипажей оказались трофейные обрезы, хотя и с минимумом патронов. Им определили место в колонне, разъяснили правила движения в ней, и мы снова двинулись.
На въезде в Бердяуш дорога сильно петляет по частному сектору, но заблудиться невозможно: едешь там, где проложен асфальт, и выедешь к путепроводу, проходящему над речкой и железнодорожными путями. Вот только местные, попадающиеся на улицах, смотрели на нас какими-то странными взглядами. И перед въездом на путепровод встречная «десятка» принялась бешено моргать нам фарами. Остановилась она напротив дяди Диминого «Васьки», и её водитель, высунувшись в окошко, прокричал:
- Не проедете там! Когда тряхнуло, там половина моста на железнодорожные пути рухнуло. А вторая половина на соплях держится. Легковые ещё проскочат, а грузовые обрушат то, что уцелело.
- Слушай, а где ближайший переезд через пути? Ну, чтобы фуры могли пройти, - вышел из машины лейтенант.
- У-у-у-у! – по-волчьи завыл хозяин «десятки». – Это только в Сулее!

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Движения по Бердяушу почти нет: то ли боятся, то ли уже экономят топливо, потому что из-за отсутствия электричества не работают заправки. И водитель «десятки» «зацепился языком» с нами, решив поделиться новостями. Из-за мощного землетрясения рухнула не только часть путепровода, перекрыв ещё и движение по Транссибу. Провалились крыши в некоторых старых гаражах. Из-за отключения электричества на перегоне между Бердяушем и Медведёвкой застрял пассажирский поезд, шедший с юга. Пассажирам пришлось пешком шагать по шпалам, кому в Бердяуш, кому в Медведёвку. В районе Романовки встали сразу два товарняка, двигавшиеся навстречу друг другу. И оттянуть их на какие-то станции нет возможности: маневровый тепловоз станции Бердяуш при подземных толчках сошёл с рельсов, а возле Сулеи из-за небольшого оползня «поехало» железнодорожное полотно.
- А вы что, порядок едете наводить?
- Ну, типа этого, - мотнул я головой.
- Наконец-то! А то творится у нас, чёрт знает что! Народ как взбесился! Все магазины разграбили, все продукты из них вытащили. Кошмар! Что теперь делать тем, у кого не было что-нибудь запасти? С голоду подыхать?
Ещё одна машина появилась на полуживом путепроводе, и разговорчивый водитель поехал дальше.
- Далеко ехать до этой Сулеи? – поинтересовался Скиф.
- Километров сорок. А потом ещё километров тридцать до Порогов. В общем-то, недалеко, но нужно той же самой дорогой вернуться на трассу, а потом ехать через всю Сатку, из которой «наши» бандиты и прибыли.
- Сомневаюсь, что это настолько бандитский город. Насколько я помню, он небольшой.
- Ну, да. Кажется, чуть больше сорока тысяч населения. И бандитизм ещё не стал массовым явлением. Надо пробовать: другого пути просто нет. Вообще нет.
На дорогу в районе Берёзового Моста повылезали с парковки фуры. Далеко не все. Всё-таки бандиты немало людей убили, много раненых, как рассказали присоединившиеся к нам ребята.
Нас заметили издалека, и несколько человек вышло навстречу. Дорогу не перекрывали, и мы с «гайцами» и Скифом выдвинулись вперёд, оставив колонну на приличном расстоянии от перекрёстка.
- Мужики, вы куда движетесь? Нам тут сорока на хвосте принесла, что у вас какое-то укрытие есть.
Что за сорока, нам понятно: зря, что ли вчера экипаж РАВ-4 столько времени потерял на разговоры с «дальнобойщиками».
- Есть такое укрытие. Да только входной билет в него очень дорого стоит.
Пороги, действительно, не резиновые, и даже сотню человек впихнуть туда будет сложно, так что Вадим решил сразу отсеять самых жлобовитых.
- В каком смысле?
- В прямом! Всё, что туда привёз, идёт в общий котёл и будет распределяться между всеми. Работать придётся много, чтобы прокормить не только себя, но и тех, кто не в состоянии это сделать. И дисциплина там будет жёсткая, это я уже от себя лично обещаю.
- А взамен что?
- Взамен – возможность выжить в том п*здеце, который даже ещё не наступает, а так, выглядывает из-за угла, примеряется к тому, какой тропинкой он будет двигаться.
- Ни хрена себе – не наступил! – бросил один из водил. – А тех двадцать с лишним человек, которых эти отморозки убили, ты видел?
- Всего-то двадцать человек? Сядь в машину, проедь до границы Европы и Азии, и увидишь в десять, а то и в двадцать раз больше! Я вот этими глазами видел, что стало с двумя городами, в которых ещё три дня назад жило в одном 150, а в другом 165 тысяч человек. И это – только начало.
Мы только что были в Бердяуше. Там уже не осталось ни одного целого магазина. Пройдёт неделя, и люди в городах начнут убивать друг друга за мешок крупы, через месяц – за булку хлеба, к весне – за пару картофелин. Те, кто не замёрзнет в собственных квартирах. Вот ЭТО будет п*здец, а не то, про что ты говоришь.
Мужики молчали, мрачно переглядываясь.
- А чего вас в Бердяуш-то понесло?
- Хотели объехать Сатку, из которой «ваши» отморозки явились. Да не вышло: там мост над железной дорогой землетрясением повредило.
- Слушай, а можно к вам «на хвост» упасть? Ну, чтобы в составе вашей колонны проехать через город и до того места, пока нам по пути будет. У вас всё-таки серьёзные стволы, а у нас, кроме захваченных бейсбольных бит, мачете и пары обрезов – ничего, - подал голос водитель со ссадиной на щеке, судя по возрасту, явно помнящий лихие 90-е. – Хотя бы на это время «крышу» не дадите?
- А куда податься-то собираетесь?
- Хрен его знает! Куда угодно, где порядок есть. Может, в Екатеринбург, может, в Пермь.
- Нам по пути только до Сулеи. Сколько и чего за это запла́тите? – встрял я в разговор.
Мужики начали переглядываться.
- Ну, тысячи по две, я думаю, мы можем скинуться…
- Самому-то не смешно? – не изменившись в лице, сообразил Скиф, куда я клоню. – За эти две штуки ты уже сегодня даже пожрать не сможешь, а через пару дней и рулона туалетной бумаги не купишь. Давай о чём-нибудь более серьёзном поговорим. Нас устроят топливо, продукты, тёплые шмотки, оружие, патроны, медикаменты.
- Ну, вы и зарядили! Я же говорю: с оружием у нас жопа. Было бы оно, мы бы и без вас обошлись. Патроны от обрезов вам отдать? А сами чем отстреливаться будем, если на нас нападут? Если топливо вам слить, то ехать будет не на чем. Тёплые шмотки? Так не сезон ещё, никто не возил. Продукты? Мужики, кто-нибудь жрачкой загружен?
- Ну, я. Только я с вами не собираюсь. Я на родину, в Новосибирск рвану.
- И как ты туда прорвёшься? В районе Атляна ещё вчера бандиты шуровали. Говорят, мост через тамошнюю речушку перекрыли и никого не пропускают. Златоуст и Миасс разбомбили, соваться туда – верная смерть, - возразил кто-то из товарищей сибиряка.
- Я атлас автодорог смотрел: деревнями можно этот Атлян объехать, и выйти снова на М5. А там уже с юга обойти разбомблённый Челябинск.
- Через Урал-Дачу, Архангельск и Ленинск? – усмехнулся я. – Ну, рискни. Между Урал-Дачей и Архангельском дорога существовала двадцать лет назад. Мы позавчера там ехали, в паре мест, где болотину приходится объезжать, не всякий «газон» между берёзами впишется.
- Через Медведёвку и Кусу на Нязепетровск рвану. А там к Тюбуку выйду.
- Вперёд! Только не забудь про то, что в районе Южного ещё одна банда орудует. И на повороте к Медведёвке пара легковушек тусовалась. Смывшихся, как только машину ДПС с мигалками увидели.
- А что тогда делать? – растерялся парень.
- Сам думай. Или со всеми, или здесь пропадай, - пожал плечами самый немолодой.
В общем, за тонну разных круп сговорились. Мизер, конечно, но и ехать тут – всего километров тридцать. А уж как «дальнобои» будут рассчитываться с заплатившим за сопровождение товарищем – не наше дело.
Сатку проезжали, постаравшись равномерно распределить по колонне вооружённых людей. И с открытыми окошками, в которые торчали стволы. Следом за машиной ДПС пустили Зил-157, который, в случае попытки перекрыть нам дорогу, должен играть роль тарана: его длинный «нос» с чугунным рядным шестицилиндровым двигателем и от пуль прикроет, и любую машину, перекрывшую путь, сметёт. Не бескапотными же фурами это делать!
Погода портилась с самого утра, и к тому моменту, когда мы въехали в город, небо уже полностью затянуло тучами. Пока дождь из них не сыпался, но, чувствую, он себя долго ждать не заставит.
В пасмурную погоду Сатка и без того выглядит не очень, а тут ещё угнетающе действовала обстановка в городе. Киоски и магазины с выбитыми витринами и вывороченными входными дверями. Несколько сожжённых домов. Выгоревшее изнутри и до сих пор дымящееся здание ГИБДД, около которого стоит на дисках сгоревшая машина, видимо, патрульная. Угрюмо глядящие на нашу колонну люди. Но напасть никто не решился, а обгонять нас и вклиниваться в неё не позволяли заранее проинструктированные водители машин «сопровождения». Я в том числе.
Естественно, никакие светофоры не работали, и мы пёрли вперёд без остановки. Медленно, конечно. Особенно в подъём на хребет Сулея, называемый местными «гора Калым». Именно на вершине перевала ещё в советские времена они сдирали оплату за проезд с попутчиков. «Подвоз» - дело добровольное, хочешь – плати, не хочешь – топай пешочком оставшиеся до Сатки или Сулеи километры… А потом покатились вниз, приноравливаясь к скорости «колуна», который очень легко «раскочегарить», пустив накатом с горы, но после этого очень сложно остановить. Так что Вовка Пуресин ни разу не превысил максимальные для этого «крокодила» 60 километров в час. Любопытно, что он продолжал по инерции катиться даже после того, как мы проехали под железнодорожным мостом, за которым наклон пути стал совсем незначительным.
В конце улицы, ведущей к Межевому, и запланировали остановку, чтобы перегрузить обещанную крупу в одну из наших машин. Да только… Ожила рация:
- Вижу автобус, заблокированный на обочине легковыми машинами. Похоже, ещё одна банда.
- Кипчак, вперёд. Дед, забери Кота, но ближе трёхсот метров не приближайтесь. Пусть Кот займёт огневую позицию на обочине. Постарайтесь при стрельбе не зацепить пассажиров автобуса, - скомандовал Скиф.

[Mark.Cicerone]

Саша Варгашова
Пока я была подростком, я очень переживала, как люди посмотрят на меня, если я что-то сделаю не так. Ну, слишком короткие шорты надену или сама подойду знакомиться с парнем. Вместо обнимания с плюшевым мишкой поеду с парнями кататься на велосипеде, не женский сериал включу, а сяду пересматривать приключения Лары Крофт. А потом подросла, и уже к окончанию института поняла: окружающим просто плевать на всё это. Как я одеваюсь, с кем дружу, что смотрю и слушаю, чем занимаюсь на досуге. И я начала делать только то, что мне нравится. Это моя жизнь, мои интересы, мои друзья. Главное – чтобы мне от этого было хорошо и приятно.
Хожу в походы, карабкаюсь по скалам, сплавляюсь по рекам. Объехала полмира: Европа, Египет, Эмираты, Таиланд, Байкал, Камчатка, Средняя Азия. Жить в палатке для меня не проблема, обожаю приготовленную на костре простую походную пищу. Курить сигареты, как многие подружки, я так и не начала. Мне просто не нравится запах табачного дыма. А вот кальян курю с огромным удовольствием. Особенно – с разными экзотическими добавками. Пью тоже лишь те спиртные напитки, что мне нравятся. Никакой водки и, тем более, самогона, от запаха которых меня коробит. Лучше я в компании трезвая посижу, чем всякую дрянь пить буду.
Со студенческих лет мечтала купить себе мотоцикл и гонять на нём. Но когда зарплата позволила осуществить свою мечту (на доходы руководителя финансового отдела довольно крупной компании такая покупка – не проблема), делать этого не стала. Просто потому, что поняла: это опасно для моего здоровья и для будущего моего ребёнка. Мало ли у меня друзей покалечилось и убилось на своих «железных конях»? Некоторых хирурги буквально по кусочкам складывали.
Правда, кое-кто не остался внакладе даже после нескольких месяцев в больнице. Одна знакомая вышла замуж за травматолога, оперировавшего её. Умница, красавица, живут душа в душу. И он теперь, когда ему хвалят жену, комментирует: «Нравится? Сам собирал!» Вот только себе я такого счастья не желаю. Лучше уж буду по-прежнему одна ребёнка растить, чем ради замужества такое пережить.
Ну, как одна? Родители, конечно, помогают. Вот и сейчас он у них в Далматове на каникулах. А я – на сплав по Аю с друзьями.
Компания у нас подобралась дружная, готовая ехать в любое время и куда угодно. Звонит, бывало, девчонкам Тимур, наш заводила: «Едешь?». «Еду! А куда?» Возраст людей в ней – от 25 до 35 лет, так что я со своими 32 – почти посредине.
На этот раз собрались на три дня на катамаранах от устья Большой Сатки до башкирской деревни Лаклы, по самым красивым местам на реке Ай. Боже, какие здесь скалы! Местами – настоящий каньон: отвесные известняковые стены, высотой метров по пятьдесят, а то и выше, с огромными соснами наверху. Гроты, пещеры, настоящая подземная река, бьющая из горы на окраине посёлка Межевой. Тимка со своей женой Наташкой давно туда рвались, и как только кинули клич, четыре экипажа катамаранов тут же набралось.
Из Тюмени туда ехать далеко, конечно, но в нашей компании есть Юрчик Панченко, у которого имеется собственный небольшой автобус. Симпатичный, с зеркалами, как усики у пчелы. Глянешь на такой, и настроение поднимается. Вот на нём и поехали.
Катамараны? Катамараны с собой возить не надо, они есть на базе «Пороги», где Тимур уже бывал. В придачу к ним они дают двух инструкторов, которые и еду на весь поход закупят, и места для лагеря выберут, и катамараны соберут-разберут и с конечной точки маршрута доставят. А ещё – договорятся, чтобы Юркин автобус безопасно дождался нас в этих самых Лаклах. Так что у Юрчика вечером накануне выхода на маршрут было время даже сварить нам свой фирменный потрясающий глинтвейн.
Не успели мы ещё привыкнуть к жизни на воде, как случилось самое настоящее землетрясение. Гул от земли пошёл, деревья на берегу качались. Видно, довольно сильное землетрясение, если в деревнях, мимо которых мы проплывали, электричество пропало, и перестала действовать мобильная связь. Но мы-то на воде, у нас всё обошлось, а телефоны мы и без того отключили ещё в Порогах, где только «Мегафон» принимает (и то кое-как). Так что неудивительно было, что в этих самых деревнях на нас все смотрели дикими глазами: тут катаклизм приключился, а мы никуда не подорвались, сплавляемся себе, как ни в чём не бывало.
Нас инструктора сразу предупредили, что с местными мы общаться не будем. Места глухие, всякие случаи бывали. Поэтому и проплывали любое жильё без остановки, а ночевали в безлюдной местности. И дальше до Лаклов плыли уже без приключений.
Первую неприятную весть привезли те самые инструктора и Юрка, забиравшие автобус с «уазиком», в котором в Пороги поедут разобранные катамараны. Что-то совсем уж непонятное: взрывы какие-то где-то, связь вообще пропала. Только мало ли что тут могло взорваться из-за землетрясения? Газопровод, например. Мы такой проплывали во время сплава. Связь пропала, кстати, не только мобильная: даже радио на карманный приёмничек поймать невозможно. Нет, надо будет на будущее скинуться и купить спутниковый телефон. Люди мы небедные, и можем себе позволить на такие выезды на природу использовать его для аварийной связи.
- Не ждите нас, возвращайтесь, - объявили инструктора.
И то верно! Пока они тут возятся, отдохнём на базе, а потом в баню сходим. Может, хоть в Порогах что-то прояснится.
Устали, конечно. Даже не столько физически, сколько от переизбытка впечатлений. Да только подремать в автобусе нам Тимур не дал. Опять придумал новую прикольную игру, и когда мы подъезжали к Межевому по какой-то раздолбанной деревне, все уже хохотали и перебивали друг друга, чтобы ответить на каверзные вопросы. И откуда он столько энергии берёт? Он ведь все четыре дня носится, будто в нём батарейки «Энерджайзер».
- Куда же ты под колёса лезешь?!
Юрка резко затормозил и вильнул так, что мы чуть с сидений не попадали.
- Юра, что случилось?
Это уже Тимка со своего места кричит.
- Какие-то придурки на двух машинах. Они следом за нами из Межевого выехали. Сначала просто на хвосте висели, потом сигналить фарами начали, чтобы я остановился, а теперь подрезать попытались. Вон, опять на обгон идут.
Бабах! Бабах! Да они же из ружья палят! Хорошо, что только в воздух, а не по нам.
- Юра, останавливайся, пока они по автобусу стрелять не начали. Наверное, нас с кем-то перепутали. Сейчас разберёмся и дальше тронемся.
- А где мы уже? – спросил кто-то из девчонок.
Их у нас втрое больше, чем мужиков: ребят четверо, а женщин двенадцать. «Малинник», как сами парни смеются.
- Да вот уже Сулея, двести метров каких-то, - с досадой бросил Юрец, ставя машину на ручной тормоз.
- Тем более нам ничего не сделают. Люди же рядом! – заверил Тимка.
Две какие-то ржавые колымаги встали перед нами, из них бегут молодые парни.
- Ребята, в чём дело? Вы, наверное, нас с кем-нибудь перепутали. Тут у нас туристы из Тюмени, мы только сегодня маршрут закончили, - выскочив в открывшуюся дверь, пытается урезонить их Тимур.
- Заткнись!
Бейсбольная бита прилетела нашему «главарю» по рёбрам, и он согнулся пополам.
- Всем выйти из автобуса. Деньги, украшения, ценные вещи складываем сюда! – бросает один из них какую-то тряпку на песок обочины. – Выходим, я сказал! Неясно, что ли?
Да это же беспредел какой-то! Куда только полиция смотрит?! И не ружьё у них, а обрез, его держит в руках бандит, который в автобус заглядывал.
- Я что, неясно сказал? – направляет он на нас обрез. – А ну, пошли из автобуса! Ты первый.
Юрка, вынув ключи из замка зажигания, нехотя спускается по ступенькам, и тут же, как и Тимур, получает битой по рёбрам. Следующий удар по спине.
- Ты почему, сука, сразу не остановился, когда тебе сигналили?
- Карманы выворачиваем! – орёт кто-то девчонкам, спустившимся на дорогу первыми. – Колечки-серёжки – туда! Или мы их вместе с пальцами и ушами снимем. А ты почему цепочку не сняла?
- Не тронь мою жену!
Это же Тимур. С Наташки цепочку, наверно, попытались сорвать.
Бабах!
Господи, да что же это такое? Тимку выстрелом аж отбросило в сторону. В груди огромная кровавая дыра. Наташка заходится в крике, и тут же падает, как подкошенная. Нет, подрубленная: бандит вытирает о её курточку мачете. Наташенька, милая! Да у какой же твари поднялась рука на эту крошечную, хрупкую девочку, всего два года назад родившую Тимке сына?
Парней бьют сразу же, как только они спускаются вниз. Так, что они после этого стонут, не в состоянии подняться. А девчонки… Сначала нас заставили снять украшения, выложить кошельки и телефоны, а теперь ещё и карманы выворачивают.
- Полиция! – крикнула я, увидев едущую в нашу сторону машину с мигалками.
Бандиты только заржали.
- Громче, громче ори! Нет больше никакой полиции. Мы теперь здесь вместо неё!
- Пацаны, там в натуре мусора! – испуганно заорал один из бандитов.
- Бл*дь! Да откуда они взялись? Съё*ываемся!
Первая «жучка» начала разворачиваться, но не вписалась в ширину дороги, мешая развернуться второй. А со стороны Сулеи из длинной колонны грузовиков вырвались два каких-то джипа. Не доехав до нас метров семьдесят, и полиция, и джипы остановились, и из них выскочили вооружённые люди.
Трррр, трррр, трррр, тррррр.
Я не сразу поняла, что это стреляют из автоматов. От первой машины бандитов только брызги краски и стёкол полетели. А те, кто в ней был, перестали двигаться.
Бабах! Бабах!
Мне даже отсюда видно, как скачут дробины по капоту полицейской машины. Скачут, но не пробивают. А люди успели спрятаться за неё.
Вторая машина бандитов дёрнулась с места, и тут же заглохла, перегородив проезжую часть. Один из них, тот, что был за рулём, выскочил наружу и упал на асфальт.
Тррр, тррр.
Тот, который стрелял из обреза, уткнулся носом в переднюю панель, а на продырявленных пулями стёклах появились брызги крови. Один уцелел, и теперь выглядывает из-за машины. А со стороны наших спасителей в нашу сторону шагает крупный такой немолодой мужик с седым «ёжиком» на голове. Автомат на шее, ствол опущен, но палец на курке. Нет, это называется спусковым крючком, курок – это другое.
И вдруг бандит прыгает ко мне, хватает меня за волосы и тащит назад, к своей расстрелянной машине. Боже мой, все наши попадали ещё, наверное, как только стрельба началась, одна я, как дура, маячила перед автобусом. Вот он меня и схватил.
- Не подходи! Я её зарежу, если подойдёшь!
От косички я избавилась ещё в старших классах школы, с тех пор предпочитаю свои тёмно-русые волосы стричь в виде каре. Но уроду и этой стрижки хватило, чтобы намотать их на кулак и оттянуть мою голову назад. Да, я довольно высокая для женщин, но девять из десяти мужиков всё равно выше меня. Но только не этот! Врезать бы ему сейчас ногой между ног, но не получится: мне неудобно, больно и… унизительно. И нож у горла маячит.
- Да пох*ю! – равнодушно фыркает седой. – Я её впервые в жизни вижу.
Ах, так, да? Какая же он сволочь! Да и морда у него ещё более бандитская, чем у того, который нож у моего горла держит.
- Я её точно зарежу!
У подонка истерика, он, того и гляди, пырнёт мне в шею. Глаз с подошедшего не сводит, меня разворачивает, чтобы прикрыться от «спасителя», который не обращает на нас никакого внимания, а подошёл рассматривать лежащего на спине Тимура. У меня от ненависти к обоим даже голова закружилась и ноги подкашиваться начали. Просто почувствовала, что куда-то плыть начинаю, в глазах темнеет.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
- Ну, я пошёл!
- Не боишься, что он тебя подстрелит?
- У него нет огнестрела. Если бы был, то он бы уже стрелять начал. Тот жмур, что в машине, пытался обрез перезарядить, но не успел, а у этого времени было, хоть залейся.
Не успел Вадим и десяти метров пройти, как бандит выскочил из-за машины, схватил растерянно топчущуюся перед автобусом девушку и, прикрываясь ей, снова укрылся за старенькой «восьмёркой».
- Не подходи! Я её зарежу, если подойдёшь! – крикнул он Скифу.
- Да пох*ю! Я её впервые в жизни вижу.
Жаль, конечно, девчонку, если отморозок действительно полоснёт её по горлу ножом. Но тогда лишится живого щита, и ему сразу поплохеет от интоксикации свинцом, обильно сдобрившим его организм. Пока же Скуфеев демонстрирует полное равнодушие к бандиту: повернулся спиной, подойдя к лежащему на обочине телу. А ублюдок разворачивает девушку так, чтобы она прикрывали его от Вадима.
Я, конечно, не снайпер, но с человеческую голову с семидесяти метров не промажу. Ещё чуть-чуть повернись. Вот так!
Вдруг голова девушки стала опускаться, а бандит ещё откинулся назад, пытаясь её удержать. Щёлк!
Входное отверстие от пули, калибром 5,45 мм с такого расстояния не различить. А вот брызги, вылетающие из выходного, видны хорошо. Только… почему девушка-то упала? Неужто говнюк всё-таки успел её ножом чиркнуть?
Автомат не опускаю, пока иду к автобусу. Мало ли? «Контроль» расстрелянных нами бандитов ещё никто не производил, а на моей памяти разные случаи бывали.
Вадим уже шлёпает по щекам девушку.
- Давай, приходи в себя. Всё уже хорошо.
Значит, просто обморок. Ну, слава богу! Хоть не я накосячил!
- Скотина! Ему, значит, всё равно, зарежут меня или нет!
Знатную пощёчину она влепила Скифу, как только оклемалась! И голос сразу прорезался! Но Вадим только рассмеялся.
- Ну, теперь вижу, что у тебя всё в порядке. Держись за руку и вставай!
- Убери свои поганые ручонки, подонок! Без твоей помощи обойдусь!
С тем, что это за люди, разобрались быстро. Оказалось, наши попутчики, на базу «Пороги» возвращаются со сплава по Аю. И с бандитами тоже всё прояснили два мужика, подошедшие из ближайших домов.
- Васька Морозов и Колька Самусёв, - кивками показал один из них на тех, которые пытались смыться на «восьмёрке». – Межевские. Всё из себя приблатнённых корчили. Мужики, а что вы с машинами делать собираетесь? Нам на запчасти их не отдадите?
- Да забирайте, - махнул рукой Вадим. Только при условии, что вы сейчас ребят, которых они убили, похороните по-человечески.
- Это мы мигом! – обрадовался местный. – Петруха, беги за лопатами!
- Что значит «похороните сейчас»? – взвилась та, которая успела побывать в заложницах. – А кто справку о смерти Наташи и Тимура выпишет? Кто расследование разбойного нападения проведёт? Я требую, чтобы вы немедленно вызвали «Скорую помощь» и представителей уголовного розыска!
- Девушка, вы с какого дуба рухнули? – угрюмо глянул на неё Вадим. – Какой вам уголовный розыск? Какая «Скора помощь»? У нас атомная война с НАТО, полстраны разбомбили. Те полицейские, которых бандиты не перебили, по домам прячутся. Ничего не работает – ни учреждения, ни предприятия, ни даже железная дорога.
- Что вы несёте? – начала было девушка, но, глянув на лица подтянувшихся гаишников и уныло опустившего голову местного, осеклась. – Правда, что ли?
- Правда, правда! – тяжко вздохнул местный. – Люди говорят, даже возле Месягутово что-то упало. Там раньше холм был, с которого дорога спускалась к селу, а теперь ямища огромная на его месте.
- Там-то что такого, что бомбу не пожалели? – удивился Рашид. – Я понимаю – Миасс, Златоуст, Трёхгорный, которые на оборонку работали. А Месягутово? Это же жопа мира. Даже в масштабах Башкирии.
- Хрен его знает, - пожал я плечами. – Может, просто сбой в целеуказании произошёл. Думаешь, американская техника настолько совершенная, что никогда не глючит? Щас!
Пока сулеинские мужики копали неглубокую могилку для погибших мужа и жены, Вадим дал распоряжение перегрузить обещанную тонну крупы в какую-нибудь из наших машин.
- Не надо ничего перегружать! – заявил сибиряк. – Я решил: я с вами е́ду.
Нападение бандитов на автобус убедило ещё два экипажа грузовиков. Остальные упёрлись. Ну, и бог с ними!
Погибших ребят зарыли, установив на могиле колышек с импровизированной табличкой, на которой написали их имена.
- Ну, всё! Трогаемся! – распорядился Вадим и спросил водителя автобуса, которому, похоже, сломали рёбра. – Сам-то сможешь довести до Порогов?
- Смогу, если небыстро будем ехать. Я уже рёбра ломал, знаю, что при тряске так болеть начинает, что выть хочется.
- Небыстро! У нас в колонне такие раритеты есть, что просто не могут мчаться, как угорелые.
Теперь я возглавлял колонну, играя роль передового дозора. Вплоть до Романовки всё было тихо и спокойно. Даже признаков начинающегося беспредела, вроде разбитых магазинов. А возле Романовки обратил внимание на то, что несколько человек что-то вытаскивают из вагона остановившегося на перегоне грузового состава. Даже грузовик туда подогнали, чтобы побольше уволочь. Но на меня внимания не обратили, и это хорошо. Значит, и на колонну не нападут. Хотя я всё-таки подождал, пока она подтянется поближе.
Ещё восемь километров, и я снова увижу свою дочку! Неужто когда-нибудь закончится этот безумный, неимоверно длинный день?