Книга "Колхоз", фанфик в серию А.Конторовича "Zона-31"

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Как же тяжело с ними общаться! Ох, не зря дедушка Ленин так не любил село, критикуя мелкобуржуазную сущность его жителей. За копейку удавятся, за грош кишки другому выпустят. Их, видите ли, «объедают», грабя то, что они сами грабить собирались. Причём, никакие уговоры про то, что, в отличие от них, у нас вообще нет никаких запасов, не помогают. Только силу признают.
Ну, я, в общем-то, тоже не лыком шит. Вот и разговаривал по принципу «Навру с три короба, пусть удивляются. С кем распрощалась я, их не касается». «Корочками» инструктора ГРУ России «светанул», прежнее место работы Виталика упомянул. В общем, напустил туману и чуть сбил недовольство: мол, не мешайте, ребята, государевым людям их службу справлять.
Заодно и сплетни послушал о том, что в округе творится. Ничего нового, конечно, не услышал. Но байка о «ментах, вырезавших саткинских уголовничков на Берёзовом Мосту» позабавила. И авторитета нам добивала, когда Виталий рассказал, что это мы на самом деле были. А ещё – помогла отыскать автокран, который, ни с того, ни с сего, понадобился Данилову.
- У кума в Старой Пристани есть. Только съездить туда не на чем, - принялся торговаться за «посреднический процент» один из деревенских. – Хороший кран, ему лет десять всего. Два ведра бензина мне нальёте, я с кумом договорюсь. Ну, и с ним расплатиться нужно будет. Солярка на перегон крана туда и обратно и ту, что он потратит во время работы, само собой, тоже с вас.
- Пять литров, чтобы мог съездить, и ещё пять – если кум согласится, - сбил я цену.
Конфликт интересов, в общем целом, до взрывоопасного уровня не дошёл, и то хорошо. А уж когда договорились с мужиками о проценте с добычи за то, что они нам помогут в перегрузке «хабара» из вагонов в грузовики, и вовсе проблему сняли.
Передал руководство Кипчаку, а сам в Пороги отправился: мне Олег Петрович к середине дня пообещал организовать сход жителей Построек.
Но по пути я ещё тормознул возле дома вчерашних бузотёров.
- Вы ещё здесь? – рявкнул я на мужика, вышедшего на сигнал моей машины. – Ты не забыл, что к вечеру вас в Порогах быть не должно?
Тот аж растерялся.
- Ты серьёзно, что ли?
- Я не убогий какой-нибудь, чтобы за свой базар не отвечать. Собрали шмотьё, какое посчитаете нужно, и дёрнули отсюда! И чем быстрее, тем лучше. Иначе, как обещал, вылетите за шлагбаум в том, в чём стоите.
- Да я лучше сожгу тут всё, чем оно вам останется! Мы не для того всё это наживали, спины на огороде горбатили, чтобы оно досталось каким-то подонкам!
Это уже его хабалка из ворот гавкает.
- Так. Ещё одно условие. Если в доме будет хоть одно окошко выбито, хоть доска из забора выломана, хоть какая лампочка выкручена, пеняйте на себя. Кот Скифу, - нажал я на тангенту рации.
- Кот на связи.
- Кот, помнишь вчерашних скандалистов, поднявших бучу на сходе?
- Нет. Меня там вчера не было, я оружие в гостиницу переносил.
- Короче, пиши или запоминай марку и номер машины, - принялся я диктовать. – Будут выезжать – задержи их на шлагбауме до того момента, пока не проверят, в каком состоянии они дом оставили. Начнут прорываться – мочи обоих без разговоров, и мужика и бабу.
- Понял, - после паузы в несколько секунд ответил Костя. – А что случилось?
- Не случилось, но может случиться: они грозятся дом поджечь.
- Принято.
- Вы со своей дурой всё поняли? – положил я рацию в карман. – Тогда пошевеливайтесь, у вас не так уж много времени осталось, чтобы собраться.
Баба заголосила, а её муж принялся растерянно хлопать глазами.
- Ну, нельзя же так… Не по-человечески…
- Что, бл*дь, твоя идиотка несла про нас, когда с ней по-хорошему пытались говорить? «Бандиты», «подонки». Это – по-человечески? Ты чего-то иного ожидал от бандитов и подонков? Насрали – сами теперь и жрите это полной ложкой!
- Но мы же не думали…
- Я заметил, что у вас обоих большие проблемы с бесперебойной работой мыслительного аппарата. А думать надо всегда.
Ничто так не вышибает быдлячествующих хамов, как заумь.
- Может, всё-таки…
- Уже не может, - отрезал я. – У вас было время, чтобы мозги включить. А раз этих самых мозгов не нашлось ни у неё, чтобы понять, как надо себя вести, когда с вами по-нормальному разговаривают, ни у тебя, чтобы не слушать бабскую дурь, то будете за свой гнилой базар отвечать. Ясно?
Жестоко, скажете? А вот уж хрен! Не последнее жильё у них отбирают, не на улицу их голыми вышвыривают.
Деревня Постройки, отстоящая от Порогов всего на километр, дорожный тупик. Дальше – только лесные стёжки, по которым не всяких вездеход проедет и не в любое время года. Да и в сами Постройки не каждая машина прорвётся. Особенно зимой. Я на «Крузаке», например, без цепей не рискну туда соваться по мокрому снегу. А особенно – ехать назад в Пороги: с одной стороны крутого, процентов в двадцать, извилистого спуска – склон горы, а с другой – почти вертикальный обрыв к реке. Проскользнут шины, и всё! Зато никакая залётная банда с этой стороны не проберётся.
В целом людям всё уже Олег Петрович рассказал. Разница с ситуацией лишь в том, что тут застряли не две, а три семьи дачников. Одна из них уже мылится в Сатку вернуться, а две другие, наслушавшись про дорожные банды, побаиваются и не прочь остаться. А ещё – трое «синяков», работавших на постройке бани у тех, которые собрались уезжать: два мужика и… шмара. Другого слова для пропитой, опухшей бабы с разбитой физиономией у меня не нашлось.
- Как платить будешь, начальник? Если бухлом, как Шамин платил, то мы согласны, - объявил один из алкашей. – По пузырю на каждого за смену.
- А ты после пузыря на следующий день работать сможешь?
По тому, как разом заржали все трое, стало понятно, что ни на следующий день, ни через день их ждать уже не придётся. Знаю я таких «работничков», насмотрелся в своё время.
- Нет у нас выпивки. И не предвидится.
- Да не п*зди! Я же знаю, что вы грузовик «Красного и белого» пригнали и разгрузили.
- Я, кажется, ясно сказал: для вас у меня выпивки нет, и не будет. Кормить будем, продукты выдавать будем, но пить не позволю.
- Ну, тогда и паши сам на сухую, - поднялся с кучи брёвен тот, кто у них за главного. А мы в Асылгужино или Кулбаково подадимся, там народ не такой жадный, как ты.
- Или в Бердяуш. Надо было бы нам за одну жратву вкалывать, мы бы уже давно у монахов в Иструти были! – подтявкнула «синявка».
Тут ещё и монастырь, что ли, есть?
- А как платить будешь? Как мне кажется, с деньгами дела скоро совсем плохо сложатся, самокрутки из них будем сворачивать, - проводив глазами уходящих алкашей, задал вопрос один из местных. – Да и понимать нужно, что одни упахиваться начнут, а у других – то корову к быку сводить, то собственный забор починить, то понос, то золотуха.
- Продуктами. Товарами разными. А как учитывать? – сымпровизировал я. – Всё же уже придумано до нас. Введём что-то вроде трудодней, которые раньше были в колхозах. Только не раз в год выплачивать будем, а раз в месяц. А там уж – что хочешь с этой натуральной выплатой, то и делай. Хочешь – сам съедай, хочешь – кому-нибудь продай, хочешь – копи на что-то более ценное.
- Колхоз, говоришь? – усмехнулся один из трёх деревенских пенсионеров.

[Mark.Cicerone]

Виталий Ярулин, «Петрович»
Какой всё-таки кайф – сходить в баню!
Народу много, поэтому время на это блаженство нам ограничили, но, если не рассиживаться, то успеешь не только грязь и пыль отмыть, а даже разок в парилку сбегать. А потом – отдышаться на открытой веранде под добрую «бадью» чая. Сахара у нас теперь навалом, да и в фургончике «Красного и белого» нашлось несколько коробок с чаем, вот и отпиваемся. А заодно с тюменскими девчонками лясы точим.
Хорошо, прохладно. Погода поменялась, пасмурно второй день. То ли просто атмосферный фронт пришёл, то ли последствия ядерных ударов: по гражданской обороне знаю, что такое случается в результате взрывов. Главное – дозиметры показывают, что уровень радиации в этих местах поднялся незначительно, всего на пару-тройку микрорентген. Удачное место выбрали Данилов и Скуфеев. Хотя риск того, что Большая Сатка всё-таки притащит из верховий выпавшие там радиоактивные осадки, всё-таки существует. Сначала, правда, они осядут в прудах выше по течению, и лишь потом к нам приплывут. Будем мерять! У гостиницы и базы водозабор не из пруда, а из собственных скважин, так что даже это переживём.
Правда, долго с девицами рассиживаться некогда: поспать хочется. Сегодня мы целый день на ногах, а завтра снова, ни свет, ни заря, на мародёрку отправляться. Мне-то ещё ничего, я просто охранял наших грузчиков, а вот ребята, которые с мешками и коробками бегали, упахались. Что там, возле Романовки, что здесь, в Порогах.
После обеда, конечно, два десятка романовских мужиков подключились к перегрузке остатков сахара из вагона. Каждый пятый мешок – им. Но всё равно работы навалом было. Тут, в Порогах, кое-что даже не разгружали с фур. Просто некуда. Женщины, конечно, выгребли весь мусор из пустого здания, стоящего чуть выше машинного зала ГЭС, но его там столько было, что закончили они это только к концу дня. Тем более, им и другой работы хватало: Дима Рощин припахал часть из них таскать коробки с медикаментами в фойе гостиницы. А что делать? Мужики на более тяжёлых работах заняты. Или на более квалифицированных, как, например бывший сапёр-десантник Алексей Иванович Лыкосов. Он устанавливал обе имеющихся у нас мины МОН-50 на дороге, ведущей к Порогам.
Дедуля оказался с фантазией. Буквально «на коленке» соорудил устройство, позволяющее дистанционно ставить «монки» на боевой взвод и дистанционно же отключать их электродетонаторы. В применении банально просто: тумблер на два положения, «вкл» и «выкл». Пикет у шлагбаума врубает на ночь такой выключатель, а когда надо самим пройти к перегораживающей дорогу жердине или пропустить к ней технику или людей, выключает его. А заодно наш сапёр обеспечил гарантию того, что никто безнаказанно не поднимет без спроса шлагбаум или не снесёт его сходу.
Пока тепло, и дежурные на шлагбауме дежурят под навесом из полиэтиленовой плёнки. Но уже на днях деревенские мужики разберут баньку в заброшенном доме и сложат её заново неподалёку от шлагбаума. Будет караульное помещение с печкой и топчаном для отдыха.
Утром, спасибо тюменским девчонкам и «хозяйке» базы Юле, полночи варившим в огромном казане что-то вроде рассольника, плотно позавтракали. Одна из девиц даже пообещала, что попробует приготовить к вечеру бездрожжевые лепёшки. А Рощин с сыном на ночь поставили на пруду сети. Так что в плане питания у нас, кажется, дела стали налаживаться. Всё же не на сухомятке сидеть, как предыдущие два дня. Позавтракали, и в путь.
- Ну, что, мужики? Ещё не весь состав по своим сараям растащили? – стебанулся Виктор, здороваясь с подошедшими «на смену» романовскими.
- Да где уж нам сравняться с вашими-то масштабами? – хмыкнул в ответ их «брагадир».
А глаза – хитрые-хитрые. Значит, точно что-то ценное за ночь нашли и заныкали.
Не только я заметил.
- Колись! Что отыскали-то? – прищурился Данилов. – Всё равно ведь найдём, где вы шуршали.
- Да оставили вам, оставили! Нам столько просто не проглотить. Горючка. Четыре цистерны. Две с бензином, одна с соляркой, а одна с чем-то, вроде керосина. Твой тёзка говорит, что это авиационное топливо, - кивнул «бригадир» на одного из деревенских. – Он в армии на аэродроме служил, разбирается в этом деле. Во втором составе… И это… Снегоходы всякие, квадрики. Прямо в упаковке. Мы половину себе хапнули, а половину вам оставили. Уж не обессудь: кто первый встал, того и тапки!
Тут не поспоришь. Спасибо, хоть так. С другой стороны – теперь и нам придётся с ними делиться, помимо «платы за работу».
Квадрики и снегоходы Витя велел в первую очередь в Пороги везти. Нам они очень понадобятся для патрулирования, а если попадут в руки тем, кто решит «пощупать нас за тёплое вымя», будет неприятно.
Не успели мы спустить эту технику по лагам из вагона в кузов Камаза, как к Кипчаку подошёл мужичок в камуфляжном костюме.
- Здорово, мужики. Я из рефрижераторной секции, вы к нам вчера подходили.
- Ну, здоро́во. Чего пришёл-то? Жратва закончилась?
- Не совсем. Мы тут вчера гонца посылали в Бердяуш. По шпалам. Посмотрел он, что там творится, и вернулся. Извини, что сразу тебе не поверили. Не врал ты нам…
Хороший такой у начальника секции южный акцент, знатный!
В железнодорожном посёлке продолжается грабёж поездов, застрявших на станции. Поэтому бердяушские в Романовку и не суются: не до того им. Как рассказал начальник вагонной холодильной секции, после позавчерашнего землетрясения рухнула и вторая часть путепровода над железнодорожными путями. То ли сама, то ли всё-таки нашёлся дурак на большегрузе, который решил по ней проскочить. Стреляют в Бердяуше. Как объяснили местные, быстро самоорганизовавшиеся группировки бандитов выясняют отношения и пытаются оттереть «мирняк» при грабеже вагонов. Да только где уж им? Почитай, весь посёлок на станции. Открывших стрельбу по людям просто на месте разорвали.
- В общем, подумали мы с мужиками и поняли: два-три дня, и кто-нибудь до нас попробует добраться. И хрен его знает, оставят нас при этом в живых, или тоже кончат. Вы-то, я вижу, и организованы неплохо, и при стволах, и не беспредельничаете. Эти, вон, тоже вчера к нам пытались сунуться, грохнуть нас грозились, - кивнул холодильщик в сторону ухмыляющихся деревенских. – Отогнали, только пальнув в окошко из травмата. Может, возьмёте нас в свою… кодлу? Мы ж тут чужие, нам всё равно некуда податься.
- Да чего ты стесняешься? Так бы уж и говорил – в банду! Мы ж не мирные крестьяне, в поте лица ковыряющиеся в огороде. Мы застрявшие на перегоне поезда грабим. С оружием грабим, - похлопал я ладонью по автомату. – Из стволов у вас только травмат?
- Мы же не охрана, мы техперсонал, нам не положено. А травмат Игорь купил на всякий случай: разное, знаешь ли, случается, когда в город высовываемся после разгрузки на конечной станции.
- Возьмём, не вопрос, - кивнул Данилов. – Только вы так и не рассказали, что у вас в вагонах.
- Да разное. «Солянка сборная», как у нас в депо говорил один мужик, уже вышедший на пенсию. Яблоки, тушёнка, овощные консервы. Вагон замороженного мяса в тушах. Со Ставропольского края едем. Ехали… Получатель – Минобороны.
Мясо – это гуд! Мясо – это супер! С мясом у нас дело швах. Даже если всех деревенских коров перережем, его до конца зимы не хватит. Только где ж его, заразу, хранить?
Витя тоже напряг извилины. Видимо, на эту же тему.
- Слушай, Влад, а у вас солярки в вагонном баке на какое время осталось?
- На неделю точно хватит.
- В общем, поступаем так: вашими секциями мы с завтрашнего дня займёмся. А чтобы всякие-разные совсем наглость не теряли, оставим вам в секции человека с более серьёзным, чем травмат, оружием.
- У нас там только три спальных места, под число членов бригады.
- Значит, один поедет ночевать к нам, в наше «логово». Заодно и присмотрится, что у нас творится. Не понравится – сможете в любое время переиграть: в Бердяуш податься или здесь, в Романовке осесть.
Кажется, холодильщиков устроило.
- Скажи, а в принципе есть возможность ваши холодильные установки демонтировать и в другое место перевезти?
- Возможность-то есть. Только где ты потом хладон найдёшь, чтобы систему заполнить?
Незадача!
- Тогда отключайте, на хрен, от охлаждения яблоки и консервы и врубайте на полную катушку заморозку мяса. А я пойду вскрывать оставшиеся крытые вагоны.
- Можешь не напрягаться, - остановил Данилова один из деревенских. – Ничего интересного в них нет, мы уже проверили.
Ну, да! Ещё бы они что-то оставили запечатанным после того, как мы у них остатки муки из-под носа увели.
- Промышленное оборудование там какое-то: бункеры, вентиляторы, короба́. Типографская бумага в рулонах. Толстая проволока в рулонах. Свинец в чушках…
Ни хрена себе – «ничего интересного»! А где ж ты года через два дробь для охотничьих патронов возьмёшь? Нет, свинец однозначно надо брать! Как бы нам самим со временем не дойти до повторного снаряжения автоматных гильз.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Вчера полдня отсыпался после наряда, а потом отправился на разгрузку. Дядя Дима распорядился муку и сахар разгружать в расчищенное от мусора здание. А потом приехал лёлька на автокране, и с фур стали устанавливать на стоянку перед гостиницей пустые железнодорожные контейнеры. Некоторые – не совсем пустые, судя по тому, как урчал двигатель крана.
- Дима, остатки мешков разгружай в контейнеры, - распорядился крёстный. – И знаешь, что? Надо срочно привести в порядок вон тот подвал. Почистить его, на пол что-нибудь крепкое бросить, стены какой-нибудь фанерой или поликарбонатом с теплиц переложить. А промежутки между стенками и этими листами залить строительной пеной. Где её взять, ты знаешь.
- Да мы же, бляха, задохнёмся там, пока заливать будем! – возмутился двоюродный дед.
- В несколько приёмов делай. Очень нужно! Мы шестьдесят тонн замороженного мяса нашли!
- Оттает же и попортится!
- Если теплоизоляцию хорошую сделать и без нужды двери не открывать, то до зимы не успеет оттаять. А я сейчас клич кину, чтобы во всех холодильниках лёд морозили.
Местные говорят, что раньше в этом подвале с каменным полукруглым перекрытием была заводская кузница. А в последние годы в ней и вокруг неё проводили фестивали кузнецов.
- Костян, твоя задача! – скомандовал Рощин. – Посмотришь, потом возьмёшь Медведя, и занимайтесь. Ещё нужны будут люди – скажешь.
Не успел крёстный уехать вслед за вереницей фур, с которых сняли тенты, как снова со стороны улицы послышалось рычание двигателей. По-моему, знакомые машины, где-то я их уже видел. А впереди них – «Крузак» Скуфеева, занимавшегося с утра обустройством поста на дороге в посёлок.
Не только я вышел глянуть, что там такое.
- Смотри-ка, «дальнобои», которые с нами ехать отказались! – удивился дед.
Не все. Их в сторону Перми подалось машин двадцать, а едут только четыре. У передней лобовое стекло в дырках и трещинах, тент явно выстрелом из ружья продырявлен.
Вадим выскочил из машины и жестами указывает, как становиться на площадке возле плотины ГЭС.
- Костян, возьми ключи и привези Аню. У ребят раненые есть. Давай, давай! Я её уже предупредил, чтобы она собиралась.
Подруга крёстного вышла с дочкой из дома, едва я подъехал к нему.
- Что там? Не знаешь? – задала она вопрос, как только усадила девочку на колени.
- Не видел. Я сразу за вами поехал.
Она вышла у ворот на базу, где нас встретил Вадим. А он запрыгнул на пассажирское сиденье и скомандовал.
- Поехали к остальным. Да не рви ты так с места! На такую езду шин не напасёшься.
Новости «дальнобои» привезли неприятные. Межевой и Айлино они нормально проскочили. А поскольку дело шло к вечеру, и жрать хотелось, забили машинами заправку «Башнефть» возле поворота на деревню Тугузлы. Заодно и соляры начерпали из зарытых в землю цистерн. А помня, как их накрыли уголовники на парковке возле Берёзового Моста, дежурили по очереди. Местные пару раз за вечер подъезжали, но сунуться не решили.
То, что эпицентр взрыва был на подъездах к Месягутово, помнили, поэтому в Верхние Киги даже не сунулись. Решили объехать по дороге на Новобелокатай, а потом уйти на Нязепетровск, где уже соображать, как дальше ехать. То ли на дорогу Екатеринбург – Челябинск, то ли через Михайловск выбираться на трассу Пермь – Екатеринбург. Хорошо, что сначала «на разведку» выслали парня на двухосном негружёном Камазе. Тот вернулся от деревни Леуза с глазами по чайному блюдцу.
- Там покойники. Люди по дороге идут и умирают. Все в коростах, у них волосы вылезают.
Решили попробовать обойти эпицентр взрыва по северо-западной, самой дальней от него окраине Месягутово. А для этого свернули на Лаклы, чтобы выйти на дорогу, соединяющую М5 с трассой Пермь – Екатеринбург.
В Лаклах были тёрки с местными, заблокировавшими съезд с моста через Ай. Отдали им Камаз, ездивший «в разведку». Тем более, парню, который его вёл, плохо стало. Видимо, всё-таки хапнул радиации. И немало.
Возле моста через Юрюзань возле санатория Янгантау история повторилась. Опять какие-то местные ухари «мостовую дань» требовали. И опять кучу времени на «тёрки» потратили. Пришлось и тут грузовик оставить.
- А куда нам с двумя обрезами против нескольких ружей, из которых одно – «Сайга» двадцатого калибра?
- До Месягутово мы даже не доехали. Там всё сгорело. Понимаешь, Вадим? Деревянные дома на окраине – это понятно. Но деревья по обеим сторонам дороги и даже кирпичное здание поста ДПС на кольцевой развязке… И никак не объедешь по полям.
- Дальше-то куда? – перебил рассказчика ещё один водитель. – Местные говорили, что Уфу тоже накрыли. Даже двумя бомбами. Одну сбросили на промзону, где нефтезаводы, а второй по центру города «приложили». Что такое радиация, мы уже насмотрелись. Трасса, небось, до самого Сима под неё попала. А дальше Трёхгорный с Юрюзанью. Всё, заперли нас здесь, как в мышеловке!
- Вот и вспомнили про вас. Только где вас искать, не вполне понятно. Потом по атласу автодорог посмотрели и сообразили: где-то между Сулеёй и Бердяушем. Вы же через Бердяуш сначала хотели прорваться, а потом от Сулеи в его сторону свернули.
- В общем, снова проковырялись мы до конца дня. То соображали, то спорили, то разворачивались на узкой дорожке. Потом ждали, пока один товарищ пропоротое колесо поменяет. А когда к Мечетлино спустились – есть там такая хорошая петля на спуске, после которой сразу деревенская улица начинается – нас и накрыли. Прямо у нас на глазах перегородили улицу каким-то бревном. Трактором вытащили на дорогу и бросили. И когда мы остановились, по машинам палить начали. Без разговоров. Мы ответили, конечно, чем могли. Но семеро там осталось. Семеро!
- Лёха уже раненый это бревно протаранил, сдвинул его в сторону, и нашу «реношку» в кювет завалил. Остальные прорвались. А меня перед этим из машины выгнал, чтобы я к кому-нибудь пересел.
Возле Янгантау уже не останавливались. Просто пошли на прорыв, снеся «жучку», перегородившую мост.
- Нервов уже не было с этими гандонами разговаривать! Может, и зря, потому что ещё две машины отстали по дороге к Малоязу. То ли колёсам им прострелили, то ли ещё куда «удачно» попали. А после того, как переночевали в лесу за Насибашем, вообще решили дальше только на семи машинах ехать. Перецепили фуры с самым ценным, как мы посчитали, забились все, кто на пассажирские сиденья, кто в «спальники», и ещё затемно выехали. Так, чтобы в Лаклах никакие «сборщики мостовой дани» ещё не дежурил.
- Как на семи? Вы же на четырёх приехали! – удивился Вадим.
- Сулея! – развёл руками самый пожилой из водителей. – И как бы ни те самые мужички, которым ты расстрелянные машины бандитов подарил. У них там перед домами целый автопарк. Они уже и пистолетом обзавелись, а у нас ни одного патрона не осталось. Пришлось даже фуру с водкой им отдать. Ты уж извини, Вадим, хотел я её для себя закрысить. Сам же знаешь: водка всегда была и останется «жидкой валютой».
- Суки! Костян, Медведь, Дима! Берите оружие, экипировку, и едем в Сулею. И вы, мужики, кто-нибудь втроём, чтобы за руль сесть.
- Да хрен на ту водку! Стоит-ли из-за неё под пули лезть? Главное, все живыми оттуда ушли.
- Срать я на ту водку хотел! Дело в принципе: Спустим им с рук это, так они завтра и нас решат «бомбануть».

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
«Автопарк» заметили ещё с дороги, обводящей машины, едущие со стороны Бердяуша, мимо поселковых улиц. Одну из фур задом загнали во двор.
- Водку разгружают, - пробурчал Олегович, водитель той самой машины.
На улице возле дома никого не было, и я подогнал «Тойоту» прямо к морде грузовика.
- Дима, Костян. Следите за улицей. Медведь, за мной!
Высунувшейся в приоткрывшуюся калитку харе удар прикладом пришёлся в лобешник, и мужик со стоном отлетел вглубь двора. Он в одну сторону, «макаров» в другую. Добавочный пинок берцом по морде, ствол автомата на двух мужиков, таскающих водку в сарай.
- Несите ящики назад в машину. Аккуратно ставим в кузов и стоим, положив руки на дно кузова.
Сашка проскальзывает у меня за спиной и берёт на прицел тех, что выставляют «товар» на край кузова. Я выдёргиваю ближайшего к себе «грузчика» и быстро обшариваю его. Ничего опасного. У второго тоже. Тот, что лежит на земле даже не дёргается. Его пистолет я уже засунул в карман, а запасную обойму выудил из бокового кармана его камуфляжной куртки.
- Дима, покарауль пока этого. Он всё равно в грузчики не пока годится.
Тычу стволом в плечо одного из мужиков, стоящих у машины.
- Кто ещё дома есть?
- Ни-ни-никого, - отвечает не он, а другой. – Жена к матери ушла.
- Отошли оба к стене. Руки на стену над головой, ноги шире плеч. Дальше, дальше от стены ноги!
Смещаюсь к другому краю кузова, чтобы не стоять на линии огня у Медведя.
- Теперь ты, - тычу пальцем в сторону одного из тех, которые замерли в кузове. – Аккуратно подходишь к краю, спрыгиваешь с кузова и встаёшь в такую же позу, но вот тут, у сарая.
Загружали назад водку они около получаса.
- Ключи от всех грузовиков где?
- Дома.
- Пошли.
Автомат за спину, ПММ в руку. В тесном помещении он удобнее, чем «длинноствол».
- Все ключи, я сказал!
- Это от бензовоза, он не ваш.
Узнал, сука! И понял, с какого «праздника» мы сюда нагрянули.
- Мне ещё раз повторить? – щёлкаю я курком «макарова».
Ну, это чисто для психологического эффекта. Из «пээмки» и самовзводом можно прекрасно стрелять. Но щелчок взводимого курка, знаете ли, на нервы правильно действует.
- Ты хоть знаешь, под кем мы ходим? Вам же ручонки ваши загребущие оттяпают по самые уши за ваши художества.
- Похеру, - вырвал я у него из рук ключи. – А теперь во двор. Ты впереди.
Мужик делает шаг вперёд, и я спускаю курок. Пуля многое переворачивает в голове…
Трое снова стоят в рядок у стенки во дворе в очень неудобной для них позе. Никак из неё не рвануться ни вбок, ни назад. Отхожу от них метра на три и трижды нажимаю на спусковой крючок. Быстро. Так, что пока до мозгов первого доходит нервный импульс боли, дырка появляется в заднице третьего. Ещё один выстрел в жопу лежащему, который за время погрузки успел обблеваться: похоже, ударом приклада я ему стряс остатки мозгов.
Пуля многое переворачивает в голове. Даже если попадает в задницу. Кто же это говорил? Не Аль Капоно ли?
- Дима, зови мужиков, - протягиваю я ключи Рощину. – Ты бензовоз ведёшь, а Сашка едет на твоём «Ваське».
- Интересно, как эту шайку теперь называть будут? – уже в машине начал ржать Костян. - «Дырявые жопы» или «В жопу стреляные»?
- Двухочковые! – загоготал я.
В Романовке я свернул к суетящимся возле поезда людям, дав указание Рощину вести колонну в Пороги.
- Бензовоз? – удивился Данилов, проводив взглядом машины, свернувшие перед мостом через Большую Сатку налево. – Где взял?
- Где взял, там больше нету, - довольно хмыкнул я.
- Небось, ещё полный?
- Тебе как мёд, так и ложкой. Нет, к сожалению. Может, с полтонны в цистерне плещется, как Дима говорит. Даже не знаю, какого именно топлива.
- Зато у меня его – хоть залейся, - похвастался Витя.
Я аж подскочил.
- Где?
- Во втором поезде. Деревенские разведали. Так что можешь солярку в автокран заливать без жлобства. Нам с его хозяином ещё работать и работать. И вообще. Поехали к тому поезду прокатимся, я тебе кое-что покажу.
Поезд, шедший в западном направлении, стоит очень неудобно. С одной стороны гора, с другой – крутой спуск к реке. Ниоткуда не подберёшься. Не мог он метров на триста дальше проехать, когда после отключения электричества тормозил?
Контейнер, к которому меня Виктор подвёл, внешне как будто нетронутый, даже замок-пломба вставлена.
- Залезай! – скомандовал он, вскарабкавшись по сцепному устройству и чуть приоткрыв дверь контейнера.
Я аж присвистнул от удивления. Охренеть! Патронные ящики со свеженькой маркировкой Барнаульского патронного завода. Вот так подарок!
- Ночью разгружать будем, чтобы деревенские не видели, - вполголоса, будто опасаясь, что кто-то услышит, сообщил Кипчак. – Не дай бог, кто-то до этого времени пронюхает!
- А как подъехать?
- «Колун» по шпалам подползёт.
- Нет, Витенька, - подумав чуть-чуть, возразил я. – Прямо сейчас всё вывозим. Никакой ночи! Ты думаешь, Романовские не обратили внимания на то, что мы с тобой сюда шлялись? Пока мы ночи дождёмся, они уже половину контейнера вычистят. Если не весь. Давай, бери за жабры Пуресина, человека два грузчиков, и действуй. Впрочем, и одного хватит: я и сам могу ящики покидать. А ты на стрёме постоишь. И не спорь! Пока рана окончательно не заживёт, никаких тебе тяжёлых работ!
Вот и размялся немного. Три с половиной тонны на троих – просто пустяк. Для паспортных характеристик Зил-157, перегруз, конечно, но Володю Пуресина это не смущает. Вёз же он в кузове своего «колуна» трактор, который весит примерно столько же. Да и по опыту знаю, что перегружают эту машину безбожно, и едет она без проблем.
Деревенские, конечно, косились на нас, пока мы проехали вслед за воющим двигателем грузовиком почти до самого асфальта, но ничего расспрашивать не стали.
Зато ко мне подлетел Костя.
- Вадим, там тебя и лёльку какой-то мужик требует.
- Что за мужик?
- Здоровенный, выше вас ростом, лет сорока-сорока пяти. Но бухой настолько, что на ногах еле держится.
- Местный, что ли?
- Нет, похоже. Машина с курскими номерами. Ехал со стороны Сулеи, потом развернулся и свернул в нашу сторону. Подъехал к нам, спросил нет ли тут кого-нибудь из Порогов. А когда ему ответили, что мы оттуда, потребовал вас позвать.
- Нас? – удивился я.
- Ага. Говорит, ему со Скифом или Кипчаком нужно поговорить.
Никого из курских у меня среди знакомых нет. Но посмотрим, посмотрим.
Детина оказался очень даже немалых размеров, прав был Костян. Задницей прислонился к радиаторной решётке белого (после предыдущего посещении автомойки) «Мицубиси L-200», явно не нового. Башка выстрижена под машинку, физиономия наполовину прикрыта кулаком, в который зажата сигарета. Очень характерный хват для тех, кому приходилось смолить «на передке». Увидел нас, оторвал зад от машины, «отстрелил» окурок щелчком указательного пальца далеко в сторону и пьяной походкой двинулся навстречу.
- Провокатор? Морда твоя самоварная! Живой, бродяга! Как же ты сюда добрался?

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Крестника, пожалуй, сильно заинтересовало, почему Скиф назвал Макса самоварной мордой.
- Потому что мы называли миномёты самоварами. У вас, как я понимаю, их не было, а в Донбассе они – чуть ли не главное артиллерийское средство. А Максим – не просто миномётчик, а легендарный миномётчик. Его расчёт «накрыл» главный топливный склад карателей возле Дебальцево, оставил технику укропов без горючки. Из-за чего, во многом, их там так качественно и покрошили, - объяснил я после.
Но то, что он добрался до нас, действительно выглядит чудом: на месте Уфы, насколько нам известно, радиоактивные руины, огромный участок трассы М5 накрыли радиоактивные осадки. В среднем течении Волги, как нам рассказывают слушавшие радио, не уцелело ни одного крупного города. Значит, сама река и Заволжье заражены радиацией по самое «не балуй». И тут является тот, кого здесь не может быть в принципе. Приехавший своим ходом от самой границы с Украиной.
Секрет, как оказалось, прост. «Провокатор», он же Максим Шерстнёв, получив по электронной почте указания Скифа, куда ехать, решил не тянуть кота за все подробности. Покидал вещички в купленный «по доверенности» «L-200» с кунгом на багажнике и рванул на восток.
- Я в здешних краях не бывал, но слышал, что они очень красивые, вот и решил посмотреть, пока всё ещё в порядке.
Ядерные грибы над Уфой увидел в зеркале заднего вида километров за тридцать от границы с Челябинской областью.
- Ввалил по трассе так, что, думал, убьюсь. Там же такой трафик, что обычно хрен кого обгонишь. А придурки стали останавливаться, чтобы селфи сделать. Вот я этим воспользовался. В общем, пёр так до города с каким-то эротическим названием.
Мы с племянником недоумённо переглянулись.
- Вспомнил! Сим! «Сим-сим, откройся, сим-сим, отдайся», - попытался он напеть некогда популярную песенку. – А там припомнил твою, Витя, байку про геологов, попавших под радиацию около Тоцкого полигона, и забухал на трое суток. По чёрному. Одной водкой и питался.
Рассказывал я ему такую историю, когда он ещё в контрразведке ДНР служил, до ухода в миномётчики.
В чём суть? Два геолога из Ильменского заповедника проводили возле Тоцкого полигона какие-то свои разведывательные работы. И когда перед взрывом атомной бомбы эвакуировали жителей окрестных деревень, их как-то не нашли. Какие мысли возникают у нормального советского человека начала 1950-х, когда он спокойно сидит у палатки в глубине своей территории, всего-то за 200 километров к востоку от Волги, и вдруг видит гриб атомного взрыва, поднимающийся после пролёта высоко в небе большого самолёта? Тем более, если он знает, что где-то неподалёку находится одна из крупнейших военных баз. Всё, писец! Американцы, как и грозились, начали атомную войну и бомбят СССР. Расстроились. Один пошёл страдать в палатку, а второй решил с горя напиться.
Нашли их при обследовании зоны поражения факторами ядерного взрыва. После продолжительного мотания нервов «компетентными органами», установления личности и выяснения обстоятельств нахождения в ненужном месте в ненужное время взяли подписки о неразглашении и отпустили.
- Товарищ мой, отказавшийся пить, помер через три месяца, а я до сих пор живой, - хвастался нам пенсионер-геолог уже в конце 1980-х, когда про Тоцкое испытание верещали со страниц каждой «демократической» газетёнки.
- Понял, что пора завязывать буханину, когда на меня какая-то местная шантрапа попыталась наехать, - рассказал Макс. – Узнал у алкашни, с которой квасил, как лучше к вам проехать. Ещё разок переночевал, чтобы ночью по неизвестным дорогам не шарахаться. Но уже в лесу. А потом прикинул, что мне всё равно придётся слишком близко от заражённых мест проезжать, вот и подзаряжался всю оставшуюся дорогу. Если бы вы знали, мужики, как я устал пить!
- Сука, я бы после того, в каких местах ты был, твою машину облил бензином и сжёг, чтобы радиацию не растаскивать.
- Я тебе, бл*дь, сожгу! – жестом поманил нас Шерстнёв к кузову пикапа.
Надо же! И походка уже не такая пьяная, как до этого, и движения более собранные.
Под куском брезента, выглядывающего из-под туристического хлама. Оказался целый арсенал. Пара обрезов, «Сайга» 12-го калибра, два хорошо поюзанных ПМ, «Ксюха» со свежими царапинами на цевье. И вскрытый ящичек с мирно лежащими в ячейках РГД-5 без запалов. Почти полный, всего две ячейки пустуют.
- Где взял? – удивился я.
- Где взял, где взял? Отжал! Кое-что уже в ваших краях отжал.
На удивление, его одежда и машина почти не фонили, в чём быстро убедился Вадим, не расстающийся с карманным дозиметром.
- Пыль смыть, и всё в норме будет.
Как будто прислушавшись к его пожеланию, буквально через пять минут полил дождь, и работу по разгрузке строительной химии пришлось прекратить. Просто из-за того, что картонные коробки, в которые она упакована, от сырости расползутся. И как их потом перегружать? Россыпью? Да и мужики за два дня уже умаялись. Что наши, что деревенские. Кроме того, в Порогах накопилось полно техники, которую надо разгрузить перед тем, как приступать к разграблению второго поезда.
На следующее утро «бригадир» деревенских выглядел озабоченно. Да и встречали нас не два десятка грузчиков, а всего пятеро вместе с ним.
- Тут такое дело, Виктор. Вчера, после того как вы уехали, к нам из Бердяуша приезжали. Наезжали за то, что мы поезд грабим. Велели половину того, что мы награбили, им отдать. Иначе всё отберут. Сегодня снова вернутся, уже с грузовиками.
- Не говорили, когда?
- Говорили. Часов в десять. Я набрался наглости сказать им, что вы нас «крышуете», а они пообещали и с нас шкуру содрать, и вам кишки выпустить, если вы под них не пойдёте. Вот такая, понимаешь, закавыка! – совсем не весело спародировал он Ельцина.
- Я понял. А про «крышу» ты серьёзно?
- А чего нет-то, если вы нас от таких наездов будете защищать? Нам проще вам что-нибудь «отстегнуть», чем от беспредельщиков терпеть. Вы хоть нас и надуваете при делёжке, но на то, что уже наше, рот не разеваете.
- Понятно. Обидки, значит, всё-так имеются. Так и у нас, мужики, есть что вам предъявить. Да только давай не будем усукаблять ситуацию, пока окончательно не разосрались. Замнём для ясности, как говорится. И поговорим конкретно, что вы от нас, как от «крыши», хотите. И что за это можете предложить. Вы пока совещайтесь, а мне надо кое-какие распоряжения отдать по поводу десяти часов.
Сегодня у нас по плану была перевозка мяса их холодильника, поэтому пригнали две фуры и, как обычно, «колун» Пуресина. Универсальная у него машина: и пролезет везде, и груз перевезёт, и, как сегодня, поможет неуклюжим фурам по раскисшей глине проползти. Два охранника (на всякий пожарный), включая того, который в холодильной секции ночевал, плюс мой автомат. Маловато будет, если из Бердяуша человек пятнадцать нагрянет.
Нагрянуло даже не пятнадцать, а чуть больше. Если считать водителей Камазов, вставших возле моста.
В саму деревню мы их не впустили. Автоматная очередь перед носом передней «жучки» - хорошо понимаемый сигнал к остановке. А поскольку я, Скиф и Провокатор после этого больше ни палить, ни с дороги убегать не стали, то и восприняли её не как начало перестрелки, а как приглашение поговорить «трое на трое».
- Слушаю.
Физиономия Шерстнёва даже после бритья и бани не излучает добродушия, а на тяжёлый взгляд Вадима мне уже кто только ни жаловался. Я со своей седеющей бородкой и очками на фоне их выгляжу махровым интеллигентом. Добавим к этому, что у нас со Скуфеевым рост чуток за 185, а у Макса и вовсе за 190. Камуфляж, разгрузки, берцы, руки сложены на автоматах, висящих на груди.
Наши визави как-то теряются на нашем фоне. Лет на десять-пятнадцать помоложе нас, одеты по провинциальной моде девяностых: штанцы, кроссовки, тёмные курточки на футболку, кепочки, надвинутые на лоб. У главного «макаров» за поясом, у другого «Сайга-12», у третьего обрез «вертикалки». Не густо. Хоть какой-то интеллект на физиономии просматривается только у первого. Второй просто деревенский Ванька, а о третьем можно смело сказать – на понтах, как на шарнирах.
- Мы не к вам, вообще-то. У нас к романовским дело.
- К нам, к нам! – со спокойствием удава изрёк Скиф. – Не знаю, тебе они говорили, или кому-то другому, но до кого-то у вас так и не дошло, что романовские под нами ходят.
- А вы сами, пацаны, чьих будете?
Это тот, что на понтах.
Вадим даже ухом не ведёт. Разговаривать надо с тем, кто решает, а не с его шестёрками.
- Проезжать через Романовку мы вам не запрещаем, а вот если кого-то из деревенских обидите, то считайте, что нас обидели.
- Слышь, ты, петух гамбургский! Я тебе вопрос задал.
- Что по понятиям полагается сявке, которая порядочного человека назвал петухом? – глядя в глаза главарю, с каменным выражением лица, спросил Скиф. – Петушить я его не буду, я по бабам выступаю. Я с ним по-другому поступлю.
Тот, что с «Сайгой», не успел даже опустить ствол за то время, пока Скуфеев выхватывал пистолет и нажимал на спусковой крючок. Не говоря о главном, которому пола курточки мешала вытащить ПМ из-за ремня.
На звук выстрела из машин бердяушских повыскакивали остальные, но ни Вадим, ни мы не больше не стреляли, хотя и держали оружие наизготовку. «Понтовитый», получив с пяти метров пулю в лоб, несколько раз дёрнул ногой в агонии.
- Надеюсь, нет никаких возражений относительно того, что я был вправе его кончить за такие слова? Тогда предлагаю мирно разойтись. Мы всё сказали, у вас возражений не было. А падаль твои ребята могут забрать, если придут без оружия.
- Ну, смотри, - выдавил из себя бандит и двинулся к своим.
- Кот, продолжаешь следить за мостом и дорогой, - распорядился по рации Вадим, когда последняя машина скрылась из вида, и повернулся ко мне. – Кроме пулемёта, я тебе ещё двоих с автоматами оставляю. Одного из них вышли на железнодорожную насыпь, чтобы мог заранее известить о передвижении по дороге.

[Mark.Cicerone]

Аня Щукина
Над Порогами плывёт запах варёного мяса. Позавчера в посёлок привезли четыре полутуши мороженой говядины, и уже второй день все женщины вываривают его в подсолнечном масле. Этого добра у нас теперь достаточно, полную фуру разгрузили в заброшенное здание возле плотины ГЭС. Витя, вспомнивший этот старый туристский рецепт длительного хранения мяса, говорит, что лучше было бы это делать в каком-нибудь животном жире, но, как говорится, за неимением гербовой… Для этого пришлось вскрыть все дома дачников.
Их по-любому нужно было вскрывать. И уже вскрывали до этого. Не для грабежа. После того, как у нас прибавилось раненых, часть тюменских девчонок пришлось расселить с турбазы, чтобы поместить на ней нуждающихся в уходе.
Они и сами, в общем-то, не против. Общее горе общим горем, а природа своё берёт, людям, пардон, потрахаться хочется, а как это сделать в комнатах, где живёт по четыре-шесть человек?
Раненые… Я просто в шоке от того, насколько быстро озверели люди. Пока я занималась перевязками, обработкой ран, выковыриванием дробин из тела, ребята многое рассказали из своих похождений. Да и Витя делится доходящими до него новостями: там кого-то убили, в другом месте дом сожгли. В занюханном Бердяуше постоянные перестрелки между бандами, пытающимися взять под контроль железнодорожную станцию. Причём, не только между местными бандами, туда уже и саткинские приезжали, чтобы в разборки вписаться. Безрезультатно, правда: как приехали, так и уехали
Меня очень обеспокоил его рассказ о конфликте с бандитами из-за Романовки.
- Ты осторожнее там…
- Любимая, я же не враг себе. Всё, что нужно делать для обеспечения безопасности наших людей, мы делаем. Меня больше вы беспокоите. Мы живём немного на отшибе от всех, поэтому, если что-то со стрельбой заведётся, не нужно высовываться со двора и из окошек. А ночью в такой ситуации ни в коем случае нельзя включать свет.
- Думаешь, может завестись?
- Не просто может, а обязательно заведётся. Причём, в ближайшие день-два. Просто поставь себя на место главаря банды: ты потерпела бы, если б у тебя под боком завелась конкурирующая шайка?
Не могу поставить себя на его место, не тот склад ума. Но, наверное, Данилов прав: есть такие люди, которые подобного не потерпят.
Насколько он серьёзно к этому относился, я поняла по тому, что рацию, оружие и патроны к нему он не стал убирать на сервант, как обычно (чтобы Любаша не достала), а на ночь оставил возле кровати.
От Тёмки он его не прятал. Наоборот, учил собирать и разбирать, объяснял устройство и предназначение узлов автомата и пистолета, наставлял, как правильно всё чистить. Чем вызывал ревность Любки. Сдерживал Любашу только вес всего этого: ей и пистолет-то приходится двумя руками держать (без патронов, конечно!), а автомат и подавно неподъёмный. Но мало ли…
Первая ночь после происшествия в Романовке прошла спокойно. И следующий день тоже. В кузницу-подвал набили больше половины рефрижераторного вагона. Данилов говорит, что теперь мяса до весны нам точно хватит. А ещё есть целый вагон тушёнки, которая тоже пошла в кирпичный склад возле ГЭС.
- А остатки мяса куда денете?
- Тонны две вы переварите на краткосрочное хранение. Электричество для плит у нас бесплатное, масла пока в достатке. А остатки продадим в Бердяуше, Сулее и Сатке.
- А вас туда пустят?
- Романовских мужиков в Бердяуш точно пустят. В Сулее нас уже знают и боятся, а в Сатке мы пока не светились.
- Чтобы что-то купить, надо сначала что-то продать, - процитировала я мультик.
- Вот и будем менять на то, что нам нужно.
- Тогда сразу пиши, что по моей линии требуется. Медицинские инструменты. Любые, в любых количествах. Скальпели, пинцеты, зажимы, стерилизационные боксы. Это такие квадратные банки из нержавейки для кипячения инструментов. Ультрафиолетовые лампы для дезинфекции помещений…
- Запиши, - оборвал он мой монолог. – Кстати, не хочешь съездить в монастырь?
- Куда???
- В мужской старообрядческий монастырь. Есть тут такой неподалёку, в тайге. Мы подумали, что нам надо наладить отношения с монахами, вот и отвезём им часть мяса. А ещё было бы неплохо, чтобы там врач побывал.
- Витя, я травматолог, а не терапевт, который обычно в таких случаях нужен.
- У тебя хоть какое-то медицинское образование есть. У единственной из всех нас. Гипертонию от желчекаменной болезни отличить сумеешь, а ангину от артрита. В отличие от других. Но не беспокойся, туда поедем не завтра.
Ну и хорошо, что не завтра. Завтра мне ещё с медикаментами, привезёнными с железной дороги, нужно разбираться.
Покормлю мужа ужином, затащу его в постель и… Нет, не буду я его до самого утра насиловать. Хватит мне и одного раза. Жалко человека. Устаёт ведь. Пусть хоть поспит. Потом как-нибудь наверстаю недополученное.
Проснулась среди ночи, смотрела на спящего мужа и думала.
На мужа… А кто он мне? Живём вместе, как муж и жена. Дети при нас. Любим друг друга. Самая настоящая, полноценная семья, о которой я перестала мечтать уже несколько лет назад. Жаль только, что нам удалось создать её только сейчас, в столь страшное время. Ну, ничего. Лучше уж сейчас, чем никогда. Мы же оба стараемся, чтобы не просто её сохранить, но и быть счастливыми вместе.
Мои размышления прервал отдалённый взрыв. Витя мгновенно подскочил.
- Мне приснилось, или действительно где-то что-то взорвалось?
Ответить я не успела: зашипела рация, и из её динамика послышался голос.
- Все – Кордону. Сработал «сюрприз» на шлагбауме.
- Кордон Кипчаку. Принято. Сейчас ретранслирую Базе и Гостинице. Действуйте по инструкции.
И тут же уже мне:
- Аня, я же сказал: ни в коем случае не включать свет! Хочешь, чтобы нам по окнам начали стрелять?

[Mark.Cicerone]

Максим Шерстнёв, «Провокатор»
Похоже, вовремя я в эти самые Пороги подоспел. Только приехал, и разборки с бандюками начались. Сначала «стре́лка» на окраине деревни, потом – абсолютно закономерная попытка взять нас ночью тёпленькими.
А место мне понравилось. Дикое оно, угрюмое. Прямо под моё теперешнее настроение. И красивое: горы, ущелье, пруд, скалы, каменная осыпь, спускающаяся прямо к воде. На Донбассе такого не встретишь. И самое удивительное – сейчас почти осень, а всё вкруг зелено. У нас уже в июле трава выгорает, а тут – хоть бы что, хотя лето, говорят, очень жаркое было. Местные рассказывают, что самая красотища будет, когда листья на деревьях начнут желтеть.
И в такой красоте нам приходится людей убивать. А иначе никак: или мы их, или они нас.
Гранаты РГО, закреплённой на конце жерди-шлагбаума, бандюкам не хватило, чтобы передумать к нам соваться. Дедок-сапёр хорошую модель «растяжки» придумал: жердину можно развернуть только в сторону едущих к Порогам. И не объедешь её: столбики вкопаны сразу за трубой, через которую пропущен крошечный ручеёк. Крошечный-то он крошечный, а луговину заболотил. И тот, кто шлагбаум без спроса открыл, сам её поближе к своей технике и доставил как раз за то время, пока запал гранаты горел. Так она к капоту «жигулёнка» приблизилась.
Для эргэошки, такой режим, конечно, не свойственный, она должна взрываться от удара, а прогорание запала – всего лишь функция самоуничтожения, но нам-то какая разница? Взорвалась? Взорвалась. Удачно? Удачно! Так, что не только «швейцара», открывающего ворота, в клочья порвала, но и сидевших в передовой машине небольшой колонны. Да и сама «жучка» уже отъездилась. Зря, что ли, её там же, у шлагбаума, бросили?
Первая своя кровь только разъярила главаря банды. Машину оттолккнули на обочину, «жмуриков» в кучку сложили, чтобы на обратном пути забрать, и дальше рванули на полной скорости, чтобы уже в посёлке спешиться и начать «зачистку». Да только МОН-50, подвешенная на высоте два метра и направленная вдоль дороги, среагировала на обрыв датчика быстрее, чем они ехали. И сыпанула по ним полутысячью стальных роликов. А когда такие попадают в человека, ему становится очень неприятно. По себе знаю, сам восемь таких роликов хапнул под Дебальцево. И моё счастье, что почти все они попали либо в броник, либо в мягкие ткани. Только один раздробил лучевую кость левой руки.
Причём, и тут дедуля поступил нетривиально: развернул «монку» на 90 градусов, обеспечив поражение только дорожного полотна, а не его же вместе с придорожными кустами. Зато ролики сыпанули по всей длине прямого участка дороги.
Третьей машине в колонне, конечно, прилетело слабее всего, так как дальность поражения транспорта у МОН-50 всего метров тридцать, но двум передним хватило с гарантией. Молодняк, пока выковыривал из них «седоков», обблевался: кровища, мозги, запах мочи и дерьма…
Двоих, дышавших после взрыва, пришлось пристрелить. Всё равно не жильцы были: пробитые лёгкие, выбитые глаза, раздробленные кости рук и рёбра. А один вполне себе годился для допроса. После перевязки, разумеется.
От него узнали, что в «Сузучке», шедшей перед взрывом второй, и находился пахан. В ней и нашли три «Калаша»: два ментовских «укорота» и старенький АКМС, явно пролежавший где-то в заначке лет двадцать пять. Старенький-то старенький, но по каналу ствола видно, что стреляли из него немного. Скорее всего, до массовой замены на калибр 5,45 этот автомат «обитал» в какой-нибудь технической части, где бойцам за два года службы выдавали шесть патронов, чтобы сдать норматив по стрельбе.
- Хреново, - прокомментировал находку Данилов. – Банды начали разживаться автоматическим оружием, и это может стать проблемой.
- То ли ещё будет? – хмыкнул Вадим. – Они ещё только-только формируются. Сливаются, делятся. Пробуют установить контроль над территориями. Вот когда у них появится устойчивость, тогда и жди настоящих проблем. Наверняка ведь образуется какая-нибудь группировка, которая подомнёт под себя всех в городе, в районе. Может, даже нечто вроде «правительства горно-заводской республики» появится.
- Какой, какой? – удивился я.
- Горно-заводской, - пояснил Кипчак. – Этот кусок Челябинской области издавна называется горно-заводской зоной. Если помнишь карту области, то такой длинный «нос», выдающийся на запад. От Чебаркуля, Миасса, Карабаша, Кыштыма и Каслей на востоке и до Аши на «кончике» этого «носа». Металлургические заводы и добывающие предприятия, расположенные в горах.
Банда «Профессионалы» уже почти подмяла под себя «Пролетарских», совместно с которыми и должна была в ближайшее время «прижать к ногтю» третью более или менее крупную группировку, «Заречных». Да тут выяснилось, что в районе Романовки какие-то пришлые лохи слишком много о себе возомнили.
- Не слишком ли громко? «Профессионалы»…
- Так у нас же почти половина – с улицы Профессиональной, - пояснил мне пленный. – А «Пролетарские» - с Пролетарской и соседних с ней улочек частного сектора.
- Про «Заречных» можешь не рассказывать, и так всё понятно. Ещё какие-нибудь банды в посёлке есть?
- «Жуки» только. Но они тоже с «Пролетарскими» добазарились. Это те, которые из Жукатау. Их там всего-то пять рыл.
- А вас сколько было?
- Двадцать два. Чику вот он в Романовке грохнул, - кивнул раненый на Скифа. – Один в офисе остался, а четверо караулят ангар возле локомотивного депо, где мы «хабар» храним.
Ух, ты! У них даже «офис» появился! Хорошо, что не «штаб-квартира».
- А сюда зачем ехали?
- Так мочить вас. Плут говорил Быре, что у вас всё по-серьёзному, не нужно к вам соваться, пока с «Пролетарскими» не объединимся и «Заречных» не прижмём, а Быря завёлся. Говорил, что ночью вы даже дёрнуться не успеете. И никакие пять «Калашей» вам не помогут.
Значит, считают, что у нас только пять автоматов?
- Теперь уже не пять, - кивнул я в сторону оружия, перепачканного кровью бывших владельцев. – Откуда про количество стволов знаете?
- Один романовский говорил про два «коротыша» и два с обычным стволом. А на «стрелку» вы пришли с тремя обычными.
- Фамилия романовского, - глянув на Кипчака со Скифом, потребовал я.
- Фамилию не знаю, кликуху знаю. Штакет. Длинный такой, худой.
- А на мины зачем попёрли? – перевёл я тему, чтобы не заострять внимания на интересе к стукачу. – Там же для идиотов специально табличку повесили.
- Так кто ж знал, что вы их на самом деле поставили? Откуда они у вас могли взяться? Даже когда та, на шлагбауме, рванула, не поверили, что ещё что-то есть.
- Теперь веришь?
- Теперь верю.
- Снова сюда сунешься – сам пристрелю. Если, конечно, на других минах, расставленных по окрестностям, не подорвёшься. Но сначала отрежу тебе яйца и засуну их в твою глотку. А теперь тебя проводят до шлагбаума, после чего берёшь жопу в кулак и чешешь без остановки до Бердяуша. Понял?
- Ага. Только… Я же раненый…
- Бл*дь, ты что, хочешь, чтобы тебя ещё и отвезли? Может, нам перед этим тебя в постельку рядом с бабой уложить и одеялком накрыть? А ты не охренел? Ты, сука, ехал сюда нас резать. Радуйся, что тебя живым отпускаем. Оторванный палец тебе перевязали, дырку в плече тоже. Ещё, может быть, и заживёт. Не сдохнешь, пока идёшь, это точно! Единственное неудобство – «факи» больше нечем будет показывать. Быстро подскочил и дёрнул отсюда!
Знак дежурным по КПП, и они повели бандита от пятна света фар в темноту лесной дороги.
- Может, не нужно было отпускать? – высказал сомнение Валерий, бывший мент, как мне рассказывал о нём Скиф. – Он же теперь другим растреплет то, что у нас видел и слышал.
- А что он видел и слышал? Даже будки КПП не видел, - возразил я. – Ради того, чтобы он языком молол, я его и отпустил. Про мины те, кто живыми выбрались, уже знают. А если расскажет, что у нас система оповещения работает, и мы можем быстро собраться, чтобы противостоять вторжению, нам только на пользу пойдёт: следующие поостерегутся ломиться. Я, Валера, до ухода в миномётчики успел поработать в донецкой контрразведке. Почти тем же самым, что и сейчас, занимался: диверсионные группы ловил. Успешно ловил. Витька наши в тыл укров засылал, а я укропские по городу и Республике отлавливал. А чтобы чего-то добиться, нам приходилось и дезу распространять, и реальную информацию сливать. Дозированно сливать, чтобы деза правдоподобно выглядела.
А оружием мы всё-таки понемногу обживаемся! Помимо автоматов, ещё двумя «макаровыми» обзавелись, той самой «Сайгой», которую уже видели на «стрелке» у Романовки, полноценными охотничьими «вертикалкой» и «горизонталкой», помповиком и тремя обрезами. Три мачете нашлись на телах убитых. Несколько ножей средней паршивости, включая «выкидухи». А то, что у «Сайги» магазины всего на пять патронов, ничего страшного: мы на Донбассе ещё весной четырнадцатого года приспособились переделывать их под бо́льшую ёмкость.
Кстати, а не припахать ли этого стукача Штакета к выкапыванию могилки для тех, кому он информацию о нас сливал? В качестве урока на тему «Что случается с непослушными мальчиками, когда они занимаются нехорошими делами»? Надо с Кипчаком на эту тему переговорить.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Штакет вернулся в Романовку молчаливым и сосредоточенным. И тут его тоже ждал удар: все, с кем он ни пытался заговорить, отворачивались от него. И «бригадир» свою лепту внёс, объявив, чтобы он больше на работу по «мародёрке» не выходил. Но своё дело он сделал: метров за двадцать от шлагбаума появился холмик с уложенным на него капотом «жигулей», изрешечённым осколками и украшенным надписью: «Здесь зарыта банда «Профессионалы», пытавшаяся в ночь на такое-то напасть на Пороги». Тоже «воспитательный момент» для тех, у кого возникнут «влажные мечты» позариться на наши запасы.
В этот день романовским выпала квалифицированная работа: «холодильщики» подсказали нам, как вагоны снимаются со стояночного тормоза, и деревенские занимались этим и разъединением автосцепок.
Возни было действительно много. Состав стоял под небольшим уклоном, и вначале локомотив, а потом и вагоны начинали катиться. До следующего изменения вертикального профиля. Тут их нужно было «поймать» и успеть подсунуть под колёса самодельный башмак. А там уже вступал в работу Пуресин на «колуне», который и оттаскивал вагоны к удобному для разгрузки месту. На первой пониженной передаче, с матюками и вонью горящего сцепления, но оттаскивал.
- Где, бл*дь, вы мне новый диск сцепления найдёте? – орал Вовка, но работу делал.
Больше всего возни было с топливом. Посчитали мы массу цистерны, и у нас получилось около семи тонн «сухого» веса. Очень даже подъёмный груз для крана «Ивановец». Но ради того, чтобы опустошить цистерну, пришлось сначала заполнить соляркой все баки машин и найденные в Порогах, Постройках и даже Романовке ёмкости для полива огородов. И, конечно же, «отжатый» в Сулее бензовоз. И только после этого грузить в кузов фуры снятую с железнодорожной платформы бочку.
После этого дело пошло шустрее. Содержимое следующих цистерн просто перевозили на бензовозе в предыдущие порожние, установленные на пригорке неподалёку от гостиницы на спешно сваренные из уголков основания.
Бензин, судя по цвету и реакции на него двигателей легковушек, оказался «девяносто вторым». И снова Вовка Пуресин остался недоволен.
- Я же им клапана пожгу! Кто мне переборку двигателя сделает? И где эти клапана достать?
- А где я тебе «восьмидесятый» бензин найду? Езди на том, что есть, и радуйся, что у нас вообще бензин имеется.
Если не считать «гонцов» из Чулковки, Тельмана и Старой Пристани, то к нам дня четыре вообще никто не лез. Бердяушских мы так «предупредили», что мало никому не покажется. В Сулее, как до нас дошло, история, случившаяся со «В жопу ранеными», тоже у всех на слуху. Так что «гонцы» сильно не борзели на тему «чего это вы без нас грабите», а вежливенько так ко мне подъезжали, «вам, случайно, помощники не нужны? Ну, хотя бы на день-другой».
С ними быстро «находили общий язык» романовские:
- Шли бы вы, мужики! Нам самим работы не хватает.
Романовские очень быстро прочухали всю прелесть нашей «крыши». При жратве, при горючем, при технике, при «вкусных» товарах, при гарантиях, что мы в обиду не дадим. Чего ещё пожелаешь по нынешним временам? Денег нет? Так они везде сейчас в фантики превратились.
Не уходили «гонцы». Всё равно ко мне пытались прорваться. А я уговаривал Кузнецова, «бригадира» деревенских, чтобы он хоть кого-нибудь из соседних деревень брал в «бригаду».
- Ты, Михаил, на нашу «крышу» не уповай. Спалят ведь вас из зависти. И хрен выяснишь, кто «красного петуха» подпустил.
- Всё равно потом вылезет, кто это сделал. Это же деревня, Виктор!
- А тебе от этого легче будет? Может, изба сама вырастет, когда ты это выяснишь? Или корова заново родится? В общем, давай так сделаем: из четырёх вагонов угля, которые застряли во втором поезде, мы один забираем, вы – другой, а остальное пусть Чулковка, Тельмана и Старая Пристань растаскивают. У вас и у нас всё равно для отопления дрова заготовлены, а собакам кость бросим, чтобы их задобрить.
В общем, со скрипом, но согласился Михаил. Ох, уж эта сельская жадность!
А вот против директора психоневрологического диспансера я устоять не смог, хоть он ничего не предлагал, а просил. Просто какой-нибудь еды.
- У нас почти двести пациентов, которых элементарно нечем кормить. Часть уже родственники забрали, каждый день кто-нибудь приезжает за своими. Алкоголики сами уходят, мы им и наркоманам даже советуем это сделать, чтобы количество едоков уменьшить. Но есть и такие, кого отказываются забирать. Специально передавал через общих знакомых, чтобы увезли, а в ответ тишина, как Высоцкий пел. Ладно бы, у нас только просто психически отсталые были. Тридцать человек недееспособны из-за недавно перенесённых инсультов, многие из них лежачие или только-только ходить начинают. Я просто не знаю, что с ними будет, когда еда закончится.
- Как бы жестоко ни звучало, Иван Алексеевич, но они умрут. Просто умрут. Как многие миллионы этой зимой. От холода и голода, от болезней, от последствий радиации. И ни вы, ни я, ни кто-то ещё им не сможем помочь. Я, конечно, поделюсь мороженым мясом, которое ещё осталось в рефрижераторе. Яблок грузовик пришлю, овощной консервации. Но этого даже на предзимние месяцы не хватит. Есть с полтонны кошачьих мясных консервов. Только не морщьтесь! Когда в Луганске в четырнадцатом году совсем жрать нечего было, я сам их трескал на передовой, а некоторые люди только благодаря им и выжили.
- Так вы из Донбасса? Военный? То-то я смотрю – не очень-то вы на бандитов похожи!
- Точнее, воевавший. Из местных, но так получилось, что война меня в Луганске застала. И не я один тут такой. Есть кадровые военные, есть милиционеры. А бандиты мы или не бандиты… Я и сам не пойму. Стараемся окончательно в бандитизм не скатиться, но вы же знаете: с волками жить – по-волчьи выть. Вон, поезда грабим.
А по поводу ваших больных, Иван Алексеевич… Замёрзнут они, как только холода настанут. Вам же топить корпуса нечем, электричества нет. Даже «буржуйки» в палатах поставить невозможно. Да и персонал у вас, как мне кажется, уже бежать начал.
- Начал, – вздохнул тот. – Кушать всем хочется, а у нас впереди – полный мрак. И, как вы правильно заметили, голодная и холодная смерть.
- Знаете, что я вам посоветую? Раздайте больных в соседние деревни. Я понимаю, что слабоумных, но здоровых многие возьмут исключительно в качестве рабов для работы в личном хозяйстве. Но это для них шанс остаться в живых. Со мной уже разговоры идут о том, чтобы мы взяли их деревни «под крышу» по примеру Романовки. И мы, скорее всего, будем соглашаться. За оплату: мы их защищаем от беспредела, а они с нами продуктами расплачиваются. А если какая-то семья возьмётся ухаживать за «неходячим», то мы не будем брать с неё такой платы. Мало того, даже продуктов подбросим. Из тех, которые их соседи должны заплатить.
- Но при таком, извините за выражение, «уходе» половина больных до весны не доживёт!
- А без него – до ноября не доживёт.
- Тоже верно, - вынужден был согласиться директор.
- А персоналу интерната – разумеется, тем, кто пожелает – я предлагаю перебраться к нам в Пороги. Нам позарез нужны врачи. В том числе – для оказания медицинской помощи окрестному населению. Я знаю, что такое количество психиатров и невропатологов ни нам, ни ещё кому-то не нужно. Но у вас же есть доктора и других специальностей: кардиологи, терапевты, отоларинтологи.
- Окулисты, неврологи, стоматологи, гинекологи, - продолжил мой перечень директор интерната. – Но Пороги – это же крошечная деревушка, там и жителей – всего ничего! Куда переселяться?
- Да, постоянных жителей там почти не было. Ни в Порогах, ни в Постройках. Теперь появились: к нам в пути и уже позже много людей присоединилось. Зато там полно пустующих домов дачников. Есть такие хоромы, что семье из семи человек тесно не будет. Электричество есть, вода есть. Продуктами мы запаслись, голод нам точно не грозит. И холод тоже, в отличие от тех, кто в квартирах живёт.
- А прежние хозяева явятся?
- Как явятся, так и назад вернутся. О нас уже слава бандитов идёт, так зачем людей разочаровывать? – засмеялся я, после чего вернулся к серьёзному тону. – Вы же понимаете, что это у них дачи, а не единственное жильё. Не последнее. Все эти продукты я вам не бесплатно отдаю. У вас сейчас из-за отсутствия электричества не работает масса оборудования. И больше никогда не заработает, потому что в этой части России электричество исчезло на много-много лет. Есть дефицитные медикаменты, запасы медицинских инструментов. В общем, мы возьмём всё, что ещё может оказать пользу людям, а не будет разграблено и разбито, когда персонал интерната окончательно разбежится. Договорились?
- Я подумаю, Виктор Георгиевич.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
Дальше тянуть с машинами, брошенными между Малоязом и Лаклами, нельзя. Особо ценного, как считают водители, в них нет. Одна фура пустая, во второй двадцать тонн цемента с местного цементного завода, находящегося, кажется, в Катав-Ивановске (повезло мужику, успел доехать почти до Сатки, прежде чем рядом с тем местом, где он грузился, брякнулась боеголовка). Камаз-полуприцеп со стальным прокатом: всяческие уголки, прутки, швеллеры. Нижнекамские шины в двух контейнерах «на борту» полуприцепа-контейнеровоза. Какие именно – хрен его знает: все документы на груз исчезли ещё на стоянке возле Берёзового Моста. И ещё один грузовик без прицепа с продукцией Саранского электролампового завода.
Место, как люди говорят, укромное, но до ближайшей деревни всего километра четыре, на такой клад вполне могут напороться местные. Машины все на ходу, только замыкай провода в замке зажигания, и вези хабар, куда хочешь.
Но главное, конечно, отучить уё*ков из Лаклов грабить людей на мосту.
На пустую фуру можно забить: у нас и без того машины уже некуда ставить. Значит, везём с собой четырёх водителей-«дальнобойщиков». Рашид за рулём гаишной машины, я на «Крузаке» и Макс, едва пришедший в себя от вынужденной буханины, пассажиром. Тем более, лаклинских он помнит, злой на них. Ещё берём с собой Сергея Короленко: он тут все стёжки-дорожки знает, и если что-то пойдёт не так, выведет нас назад наилучшим образом.
В Сулее кто-то на хорошо знакомом мне перекрёстке всё-таки тусовался. Но едва на горизонте показались наши машины, прыгнули в свою колымагу и исчезли в поселковых улочках. Боятся – значит уважают!
В Межевом возле моста тоже какой-то тусняк. Две машины, человек шесть мужиков возле них, но непонятно: то ли просто поговорить остановились, то ли местные «соловьи-разбойники». Оружия не видно, но это ещё ничего не значит. Оно вполне себе может лежать в машинах. Проводили нас взглядами, но рыпаться не стали.
А красивое здесь место! Витя Данилов рассказывал, что тут скалы офигительные, но мне пока не до того было, чтобы кататься по окрестностям ради любования достопримечательностями.
- Охрененно! – прокомментировал Шерстнёв. – Я бухой ехал, по сторонам особо не глазел, но и то рассмотрел эти утёсы. А на трезвую голову – и вовсе шикарно смотрятся!
В Айлино к нам не стали докапываться, похоже, из-за полицейской машины с включёнными мигалками. Но что-то вроде постов на въезде и выезде имеется и здесь. Большое село. И, несмотря на башкирское название, на самом видном месте возле дороги стоит православный храм.
- Знакомые всё места, - грустно усмехнулся один из водителей, едущих с нами, когда мы свернули с основной трассы куда-то влево. – Вон там, на заправке, мы ночевали.
Минут через пятнадцать выехали на огромное поле, спускающееся к реке, за которой поднимаются горы. А у их подножья, на другом берегу, видны деревенские дома.
Перед мостом навалена куча хлама, через который просто так с разгону и не проскочишь. И дежурят трое «лиц уральской национальности».
Наличие полицейской машины и за её рулём человека в форме не подействовало, никто так и не стал отодвигать пустую телегу, перегораживающую проезд. И на требование Рашида освободить проезд отреагировали своеобразно:
- У себя в Челябинской области будешь командовать, а у нас – Республика Башкортостан.
Мы с Максом тоже вышли наружу.
- Смотри-ка! После того, как я им п*зды вломил, они баррикады построили! – ухмыльнулся Шерстнёв.
- Уважаемый, в чём проблема? – поинтересовался я у одного из «дежурных».
- Платить за проезд по мосту надо. Чем заплатите?
Боится, раз рука на рукояти обреза, всунутого под ремень. Или Максима узнал?
- Содержимое этого магазина подойдёт? – похлопал я по «рожку» «калаша».
- Пятнадцать патронов за машину, - тут же загорелись глаза у гопника.
- Не многовато будет? Мне кажется, за всех двадцать патронов – и то перебор.
- Полный магазин – в самый раз будет. Вместе с магазином, - оскалился тот.
- Ну, смотри: тебя за язык никто не тянул, - передёрнул я затвор, и трёхпатронная очередь вспорола лёгкую курточку на его груди.
Пока я переносил прицел на следующего, Макс «снял» его товарища.
Девять патронов из двадцати обещанных.
Длина моста – около ста пятидесяти метров. С коллиматорным прицелом – не расстояние. Три одиночных выстрела – две цели. Максиму на своего хватило одной трёхпатронной очереди. Итого – пятнадцать. Но не тридцать же, как этот говнюк настаивал!
«В ответку» тоже успели по нам шарахнуть. И довольно метко: если бы не старый, колченогий «столовский» стол со столешницей из сантиметрового алюминиевого листа, прикрытого пластиком, то, не исключено, что я стал бы «трёхсотым». Охотничья стальная пуля «Ленинградка» на сотне метров лося с ног валит. На ста пятидесяти, конечно, её скорость уже не та, но человеку, в которого она прилетит, тоже удовольствия мало. Так что будем считать – повезло.
То, что на баррикадах никто больше не маячит, вовсе не значит, что все умерли. Поэтому движемся вперёд с Провокатором по всем правилам, прикрывая друг друга.
Точно! Одного я только ранил. Валяется на асфальте и громко стонет.
- Не добивай! – попросил я Шерстнёва. – Кто-то же должен объяснить местным, что мы очень, очень рассердимся, если они снова захотят «собирать дань» с проезжающих. Ты понял, говнюк, что передать тем, кто придёт тебя подбирать? И чтобы через час тут вот этого говна на дороге не было!
Раненый, зажавший входную дырку в боку, только кивает.
Собрали трофеи (два обреза, четыре ружья, 12 и 16 калибров), сдвинули такую же телегу, загораживающую мост с этой стороны. А тут и наши машины подъехали.
Дорога от Ая дальше идёт вдоль ручейка. Уже на выезде, сразу за старым колхозным элеватором, справа к ней наискосок примыкает живописная скала, больше похожая на стену. А дальше асфальтированный путь вообще перешёл в самое настоящее ущелье. Тоже красиво, зараза! Справа-слева – крутющие горы, заросшие лесом. Местами переходящие почти в отвесные, со скальными выходами. Посредине подъёма прямо в речку по трубе льётся в ручеёк вода из родника, огороженного аккуратным голубеньким заборчиком. К трубе через ручей перекинуты деревянные мостки. Слева – место для остановки проезжающего транспорта. Ехали бы мы просто проветриться, тоже остановились бы, чтобы водички набрать.
После того, как влезли на плато, проехали ещё километров шесть-семь, после чего полицейская машина свернула с шоссе на какую-то еле заметную полевую дорожку, ведущую к лесу. И на въезде в него мы нос к носу столкнулись с медленно ползущим контейнеровозом. Дорожку наша техника заблокировала, назад на этой одоробле тоже не сдать. Тем более – сзади Камаз-полуприцеп подпирает.
- Мужики, а чего это вы позарились на чужое имущество? – положил я руку на затвор автомата.
Ребята явно из ближайшей башкирской деревни, одному, который за рулём Камаза, лет тридцать пять, второму – к пятидесяти.
- Бельмес, - развёл руками и пролепетал тот, что постарше.
- Я тебе, бл*дь, сейчас покажу «не понимаю»! – рявкнул на него Рашид и завернул что-то по-своему. – Протокол на угон машин будем оформлять?
Боже, какой он бред несёт! Но я не стал вмешиваться: гаишнику лучше знать, как с единородцами разговаривать.
- Ничего мы не угоняли, - почти без акцента запел мужик. – Машины брошенные стоят, ничьи. Люди их бросили, куда-то за Лаклы уехали. Чего же добро пропадать будет?
- И много у вас уже добра, которому вы не дали пропасть? – хмыкнул я.
- Какое добро? Вчера Азатка только пустую машину пригнал, а сегодня вот мы с ним за остальным пришли. Никто же не ругался, пока вы не приехали.
Шикарная логика!
- Так, взяли ноги в руки и дёрнули отсюда. Ясно?
- Может, всё-таки поделитесь? – принялся ныть младший.
- Тебе что, бл*дь, мало целой машины, которую уже сп*здил? Дёрнули, пока вас отпускают! Бегом! – щёлкнул я предохранителем автомата.
Ну, что? Осталось только довести грузовики через все окрестные деревни до Порогов.

[Mark.Cicerone]

Саша Варгашова
- Мы женщины, между прочим, а не ломовые лошади!
- А я, милочка, диверсант, между прочим, а не нянька в девичьей группе детского сада! Но вынужден разбираться, из-за кого вы друг другу морды бьёте и куда вас после этой драки расселять, чтобы вы вообще друг друга не поубивали.
Нашёл всё-таки, чем уязвить! Ну, да. Врезала я Маринке от души за бл*дство! Не столько потому, что она с Юркой трахаться начала, сколько из-за того, что этим она специально старалась мне нагадить.
Ну, переглядывались мы с Юрцом, да только ни я, ни он, всё не решались первый шаг сделать. А стоили мне намекнуть, что всё у нас может получиться, если он решительнее будет, эта… простипома к нему в тот же день в постель прыгнула. На ночь к ней один из водителей приходил, а после этого она среди бела дня к Юрке заявилась. Да ещё так орала, что все, кто остался жить на турбазе, хихикали. А когда вышла на веранду с масляной мордой, я ей и влепила. Юрку бить не стала (всё-таки у него рёбра поломанные), но теперь его к себе и на пушечный выстрел не подпущу. Пусть со своей Мариночкой-шлюшкой трахается. Она тут, в Порогах, насколько мне известно, ещё никому не отказывала.
И по поводу того, куда нас расселять, Скуфеев зря на меня бочку катит. Всё равно ему пришлось бы меня и других девчонок гнать с турбазы. У нас теперь она будет чем-то средним между больницей, библиотекой и столовой. Особенно после того как Данилов привёз кучу медицинского оборудования из психлечебницы.
Вот из-за разгрузки этого самого оборудования мы с ним, в смысле, со Скуфеевым, и сцепились. Там же тяжёлые установки попадались, а нам, как заправским грузчикам, его ворочать пришлось.
Нет, я понимаю, что он злой из-за того, что в Лаклах во время их поездки за брошенными «дальнобойщиками» грузовиками погиб один из водителей. Но это вовсе не повод, чтобы меня «прессовать» и девчонок превращать в биндюжниц.
- Ну, не могу я мужиков на это выделись! Те, кто не занят на более тяжёлых работах, либо в карауле, либо готовятся заступить в караул.
- Тоже мне, тяжёлая работа, с автоматом ходить!
- Ты за них будешь посёлок охранять? На! Покажи, как ты им пользоваться будешь. Просто передёрни затвор и прицелься куда-нибудь, - вынул он магазин и протянул мне свой автомат.
С третьего раза с затвором я справилась.
- Тебя уже раз пять за это время убили, - презрительно скривился он. – Теперь разбери его и собери.
Минуты за две разобрала, ободрав при этом сгиб пальца. А вот собрать… Ну, не вставляется туда какая-то крутящаяся хреновина сложной формы из затвора.
- Зато я стреляю метко! В институте биатлоном занималась.
- Ну, поехали, «белый чулок». Покажешь мне, как ты метко стреляешь. Только подожди, я снайперскую винтовку и патроны принесу.
Чего он ко мне прицепился? Да, хорошо стреляю. И если он не стебается, сейчас ему это докажу. А то выискался тут супермен!
Винтовка оказалась чёрной, с вырезом в сложенном прикладе и таким же, как у автомата, рычажком предохранителя. И магазин для патронов похож на автоматный, но намного короче и шире.
Отвёз меня Скуфеев за шлагбаум, на поляну, примыкающую к дороге. И предупредил ребят у шлагбаума, чтобы не реагировали на стрельбу. Потом расставил по пенькам и брёвнам пустые банки из-под пива.
- Это твои враги. Собьёшь десять банок десятью выстрелами – сниму перед тобой шляпу. Собьёшь восемь – будешь нашим штатным снайпером. После того, как поучишься правильно стрелять.
В биатлоне мишени расположены намного ближе. Но они и меньше. И на тренировках и соревнованиях стреляла я по ним не с четырёхкратным оптическим, а с диоптрическим прицелом.
Смотри-ка, даже туристический коврик для меня не пожалел! И патроны в магазин сам набил. Жентельмен!
- Ой!
Как она меня в плечо шарахнула! У биатлонной винтовки отдача вообще не чувствуется. А у этой… Как конь лягнул. А Скуфеев только ехидно ухмыляется.
- Может, всё-таки руку подашь?
Не кокетничаю я. Зло меня разбирает. У меня после десяти выстрелов рука вообще не шевелится, а он скалится. Наверное, из-за того, что себя жалела, три последних выстрела и ушли мимо. Один, правда, всего на сантиметр ниже банки, и она, покачавшись немного на бревне, всё-таки упала.
- Не вставай. Посиди на коврике. Только футболку придётся задрать.
- Может, тебе ещё штаны снять и ноги раздвинуть?
- Не сегодня. Сегодня тебе не до этого.
- Скотина!
- Может быть. Только плечо всё равно оголи. Иначе завтра у тебя вся правая половина тела будет синяя. Да и в лифчике ты, лишнего не засветишь.
У него в руках какой-то зелёно-бело-красный полосатый тюбик. Ага! Крем «Спасатель». Надо же, какой предусмотрительный! Гад! Знал про последствия, но специально издевался надо мной, заставляя терпеть удары приклада.
- В следующий раз, когда стрелять будешь, постарайся или лифчик снять, или надеть купальник. Тебя вот эта пластмассовая пряжка на бретельке травмирует. Да не дёргайся ты! Я женщин не насилую: не прикалывает меня, когда они брыкаются и визжат. Всё, одевайся. А вечером перед сном ещё раз намажешься кремом. Может, не неделю нетрудоспособной будешь, а всего дня три.
Какую бы ему ещё гадость сказать? Так и не придумала, пока назад ехали. Да и не до того мне было: плечо просто отваливалось.
- Как болеть перестанет, начнёшь тренироваться, - объявил этот садист, высаживая меня у домика, куда мы с Иркой вселились.
- Чему тренироваться?
- Снайперской стрельбе. Я же обещал, что если ты восемь банок собьёшь, будешь у нас штатным снайпером.
За что? За что он меня так ненавидит? Что я ему такого плохого сделала? Сначала там, в Сулее, хотел, чтобы меня отморозок зарезал, теперь собирается мучить этой дурацкой винтовкой, пинющейся, как слон.
- Восьмая банка сама упала…
- Только не надо! Разницы большой не будет, попадёшь ты кому-нибудь точно в лоб, или пуля угодит ему между бровями.
Придумала! Я лифчик не надену, как он говорил, когда в следующий раз стрелять поедем. Вот тогда и посмотрим, как ты выкрутишься, Рэмбо недоделанный! От меня не убудет, если он на мои сиськи посмотрит, а его помучаю.

[Mark.Cicerone]

Юля Короленко
Серёга второй день возится со своим «уазиком». Весь мазутом провонял, руки в кровь сбитые. Машинка наша эксплуатировалась постоянно, и у Серого просто времени не было, чтобы мелочи подделать. А тут на него наехал Данилов. Тот самый, что за несколько дней до начала атомной войны наш турбазовский домик в посёлке снял. Он сначала занимался разгрузкой поездов, а теперь часть награбленного сбывает: Пороги просто ломятся от завезённого! Многое нам даже сгружать некуда, несколько машин до сих пор неразгруженные стоят. Данилову понадобилось зачем-то в Иструть, и Короленко должен ему дорогу показать. А у «козлика» то замок двери на ходу откроется, то пассажирское сиденье перекосит.
- Серёж, возьми меня с собой.
- С Виктором поговорить надо. После того, как его машину под Чулковкой обстреляли, он не очень охотно берёт с собой лишних людей. И что-то там шаманит для защиты машин от пуль и дроби.
Дурь какую-то он шаманит. Видела я. Наклеил гудроном на кусок железного листа кафельную плитку, как будто она сможет пулю остановить. Она же расколется, даже если по ней камнем кинуть.
- Я тоже читал, что на бронемашины устанавливают комбинированную броню из керамики и стекловолокна. Пишут, что она лучше защищает, чем броневая сталь такой же толщины. Правда, там керамика какая-то особая. Нам же такой не добыть, вот он и пытается просто керамическую плитку использовать, - попробовал защитить Виктора Серёга.
- Ну и как?
- От картечи хорошо спасает. Я видел, как он из обреза шарахнул по своей конструкции. Ну, и автоматную пулю без стального сердечника останавливает. Если хотя бы так, то уже хорошо. Ты же видела, во что бок его «Патриота» превратили. А если бы Аня на заднем сиденье сидела?
Ну, да. Если бы Аню убили или даже ранили, это было бы жутко. И не только потому, что у неё маленькая дочка. Лишь благодаря ей раненые «дальнобойщики» быстро на поправку пошли. Она же до войны травматологом работала. А теперь здание турбазы превратилось в почти полноценную больницу: навезла из Чулковки разных аппаратов, что-то вроде операционной себе организовала в комнате, примыкающей к туалетам. Закуток, где у нас книжки хранились, забила медицинскими справочниками. Тоже вывезенными из чулковской психушки. А Данилов уговорил троих врачей и двух медсестёр оттуда в Пороги переехать.
Выехали рано утром, едва солнышко поднялось. Похоже, погода устанавливается, когда вернёмся, надо будет картошку копать. С погодой вообще творится что-то непонятное. Даже когда солнце светит, от него немного тепла. Как будто сквозь какую-то дымку. Серёга говорит, что это из-за пыли, поднятой в воздух атомными взрывами.
Помимо своей жены и терапевта из чулковской больницы, Виктор взял с собой для охраны одного из бывших полицейских. Кажется, гаишника. Ну, и согласился, чтобы я поехала. Надоело безвылазно сидеть в Порогах, а в Иструти я некоторых людей знаю. В деревне, конечно, не в монастыре.
В Романовке заехали к железной дороге, к вагонам, в которых обычно перевозят заморозку.
- Свои! – после условного стука по корпусу одного из вагонов крикнул Данилов.
- Здорово, свой! – открыв дверь, выбрался наружу один из дежуривших в нём людей. – Ты когда нас заберёшь? Надоело уже тут взаперти сидеть.
- Всё, сегодня машина подойдёт, чтобы последнее мясо забрать. С ней в Пороги и уедете. Ну, не успевали мы его перерабатывать. А сейчас выдай нам две полутуши, мы с собой повезём.
- Опять «благотворительно-дипломатическая миссия»?
- Ага. Будем с монахами отношения налаживать.
- Ты бы лучше с бердяушскими наладил.
- А что? Опять совались?
- Пробовали… Да как только узнали, от кого мы тут сидим, сразу сбежали. Здорово вы их, конечно, шуганули. Но ведь не навечно.
- Всему своё время, - пообещал наш начальник.
Мясо кое-как уложили в багажники обеих машин, ради чего пришлось перекладывать коробки с медикаментами. И двинулись дальше.
В Чулковке, как и в Романовке, «Патриот» и серёгин УАЗ узнавали, приветствовали взмахами руку. А вот в Тельмана как-то без ажиотажа всё прошло. Да и попалось нам по дороге всего два мужика и женщина: посёлок-то крошечный.
Сразу за Тельмана повернули на лесную дорожку. Ехать по ней недалеко, километров пять, но дорожка…
Серый сунулся, было, переехать вброд речку Иструть, чтобы сразу выехать к монастырю, но там какие-то козлы берега подкопали, чтобы никто не проехал.
- Значит, через деревню поедем, - решил Короленко.
До первых домов оставалось, наверное, метров триста: через небольшую полянку проскочить, да лесок миновать.
- Смотри, кто-то навстречу идёт, - показала я рукой в сторону мужика на опушке леса.
И не сразу поняла, что за комья земли полетели метрах в двадцати перед нашим капотом.
- Сдурели, что ли? – ударил Серёжа по тормозам, да так, что я чуть носом в лобовое стекло не влетела.
- Ты чего?
- Из ружья по нам шарахнули! Быстро пригнись и не высовывайся, пока не разрешу!

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Давно я по таким дорожкам не езживал! Даже по пути от Аушкуля до Зелёной Рощи было не так тяжко пробираться: там всего пара участков попалось, на которых РАВ-4 Ярулина спасовал. А тут – хрен бы он пролез! Даже не верится, что в наше время могла существовать жилая деревня, до которой можно добраться только на тракторе или пешком. Ну, не считая «уазов», которые тоже с трудом, но ползут по местным грязям.
А ведь, судя по следам, кто-то тут недавно проезжал! И не одной машиной.
Кто именно – выяснили позже. А сначала был выстрел из ружья в нашу сторону, поднявший фонтан грязи перед машиной Короленко. Не по машине стреляют, а довольно далеко перед ней. Значит, пока предупреждение, чтобы дальше не совались.
Сергей тут же выскочил из машины и принялся махать руками:
- Чего палите? Свои же!
- Это ещё разобраться надо, свои или нет, - проорал в ответ мужичок, прячущийся за деревом впереди, возле «дороги». – Пусть кто-нибудь один подойдёт.
- Я пойду! – вызвался Серёга. – Я тут бывал, людей знаю, а ты, Виктор, чужак.
«Тёрли» они минут пять. А я всё это время искал глазами, кто же по нам стрелял. Не тот же тип, который выступает «приманкой». Место, откуда могли пальнуть, я примерно вычислил, но стрелка так и не нашёл, пока он сам не поднялся. И стало ясно, почему его не было видно: камуфляж. Вышел уже после того, как к нам вернулся Короленко и сообщил, что мы можем подъехать. Но сначала его машина, а потом наша. Чтобы местные могли осмотреть их содержимое.
- На них позавчера какие-то отморозки устроили налёт. Несколько человек погибли, включая настоятеля монастыря, раненые есть, - глянул он на Аню.
- Ради чего? – обалдел я.
- Кто-то напел в уши этим козлам, что тут можно золотом и серебром разжиться. Те же первым делом в церковь вломились, с батюшки принялись крест сдирать, оклад с иконы…
Подробности нападения узнали уже от крепкого на вид стрелка, держащего в руках двустволку. На него достаточно просто глянуть, чтобы понять: непрост он. Ох, не прост! Не зря же завалил и обезвредил семерых из девяти нападавших.
- Если бы не отец Пётр, то не знаю, живы ли мы были сегодня, - похвалил напарника тот, что работал «наживкой».
- Не называй меня отцом! Не посвящён я ни в какой сан. Обычный насельник. А то, что меня братия старшим выбрала, ещё ни о чём не говорит. А что делать? Игумена убили, дьякон при смерти лежит. Надо же кому-то делами руководить.
Пётр рыбачил на пруду, когда услышал выстрелы, а потом и увидел дым горящей избы. И уже в селе напоролся на парочку бандитов, ломящихся в деревенский дом. По нему выстрелили из дробовика, но не задели.
- Инстинкты сработали, - засмеялся он. – Вырубил обоих, ружьё отобрал. А там, гляжу, другие ко мне бегут, стреляют. Дураки! Далеко ведь, чтобы на таком расстоянии дробью палить. Тем более – из обреза. Но крышу у меня снесло. Особенно, когда узнал, что они игумена расстреляли и иконы осквернили. Только те, которых я первыми «приложил», и успели в лес сбежать.
Он перекрестился.
- Прости, Господи, мой грех!
- Выяснили, кто был?
- Выяснили. Молодняк из Айлино. Наглые, охамевшие и безмозглые.
- Башкиры, что ли? – насторожился Рашид.
- Двое – башкиры. А остальные – наши, русские Ваньки. А ты где воевал? – неожиданно обратился монах ко мне.
- Донбасс.
- Я так и подумал. А я в Южной Осетии. Позывной «Рудик». Ранен был, комиссовали по состоянию здоровья. Работы нет, денег нет, жена ушла. Пить начала, а потом и вообще на «траву» подсел. Полным «кончалыгой» стал. И завязать не могу: так ломало, когда пробовал бросить! Родственники подсказали, что тут, в монастыре, таких, как я, принимают и на путь истинный ставят. Вот и пришёл сюда.
- А почему «Рудик»? – удивилась Аня.
- У меня в юности был музыкальный центр марки «Грюндик», вот пацаны и прикалывались: «говорил надомник Рудик. У него приёмник «Грюндик», ловит, контра фээргэ». У Высоцкого такая песня была… Ладно, хватит лясы точить. Мишка, проводи людей. И к раненым тоже своди. А я тут останусь: мало ли кого ещё принесёт?
- Да брось ты! – усмехнулся Сергей. – Что, мы с двумя автоматами, моей «Сайгой» и твоей двустволкой не отобьёмся?
- Ага! И с обрезами, которые ты своей братии раздал, - поддержал нашего проводника сорокалетний Мишка, которому, похоже, было «в лом» торчать около дороги.
- Я не знаю, Пётр, можно ли вам сейчас мясо есть – не разбираюсь я в сроках постов – но если нельзя, то его можно законсервировать, - открыл я багажник уже в монастыре. – Мы это делаем так…
Монах внимательно выслушал туристический рецепт и кивнул двоим товарищам:
- Разгружайте.
В храм нас не пустили: всё-таки он старообрядческий, а мы… Рашид и Юля – башкиры, вроде как мусульмане. Мы с Аней и терапевтом только числимся православными. Про Серёгу Короленко не знаю. Но, судя по тому, что и он не пошёл, тоже вовсе не старообрядец. Он остался с монахом, который возился с двигателем «трофейной» «Нивы».
- «Уазик» тоже ни к чёрту! – сообщил Сергей, когда вернулся к нам, имея в виду вторую машину, на которой приехали налётчики.
Половина обезболивающих в ампулах, которые Анюта привезла с собой, ушла сразу. Раненых, в лучшем случае, перевязали, и ей пришлось доставать засевшие неглубоко дробины, чистить и зашивать резаные раны, складывать сломанные руки.
- Кошмар какой-то! – пожаловалась она, переходя из избы с одним раненым в дом к другому. – Никогда ещё не работала в таких антисанитарных условиях. Даже когда твою рану чистила, была возможность хоты бы руки хлоргексидином протереть. А тут…
Пётр поинтересовался, какие шансы выздороветь у дьякона.
- Вряд ли, - грустно покачала головой Аннушка. – Была бы возможность его прооперировать в нормальной больнице, может, и помогло бы. А так… Сделала, что могла, но надежды на то, что он выживет, почти никакой.
- На всё Воля Божья, - возразил ей Пётр и мотнул мне головой. – Пойдём, покурим.
- А тебе разве можно?
- Нельзя. Но постоять рядом с курящим не возбраняется. Особенно – если поговорить с ним надо.
Да понял я уже, что ты меня зовёшь именно ради разговора без свидетелей!
- Наслышаны мы уже о вас, - признался монах.
Это для меня не новость, что в деревне скорость стука значительно превышает скорость звука.
- Разное про вас говорят. Кто-то хвалит, кто-то ругает. Кому-то вы помогли, кого-то обидели. Сильно обидели. Кто-то считает, что вы их защитили, а кто-то говорит, что вы такие же бандиты, как и те, которые на Иструть напали.
- А мы, Пётр, не сто долларов, чтобы всем нравиться. С каждым стараемся обходиться так, как он того заслуживает. Кого-то привечаем, кого-то наказываем.
- А к нам ради чего приехали? Ну, не верю я, что по нынешним временам вам край, как захотелось мяска монахам подкинуть, и ради этого вы попёрлись по нашему бездорожью. Без всякой задней мысли.
Я засмеялся.
- Правильно рассуждаешь. Задняя мысль есть. Но не в том, чтобы с вас последнюю рубаху содрать. Мы, Рудик, хоть и привыкли воевать, но, как на любой войне, нам нужны крепкие тылы. Чтобы, случись что, кто-нибудь не выстрелил в спину. Поэтому и стараемся со всеми своими ближайшими соседями, если не дружбу, то хотя бы доброе знакомство завести.
- Такое доброе, что у твоей машины весь зад изрешетили?
- Ты же сам сказал, что есть и обиженные на нас. Могу даже сказать, где. В Бердяуше такие есть, в Сулее, в Межевом. Кстати, пока вспомнил про Межевой. В Ай не суйтесь, даже если надо всего лишь на тот берег переплыть! На лодке – и то ничего хорошего, а если вплавь, то волосы могут выпасть. И скотину на водопой к нему не гоняйте. В его воде радиацию принесло из Златоуста и Кусы, которую накрыло облаком месягутовского взрыва. Много радиации! Очень много!
- Спасибо, что подсказал! – совершенно искренне поблагодарил Пётр. – У нас-то, как думаешь, с этой дрянью не очень плохо?
- Не очень, - наполовину высунув из кармана разгрузки дозиметр, успокоил его я. – Сейчас везде в окрестностях фон либо чуть выше естественного, либо по его верхней планке. Ветром пыль с запада несёт, а что там америкосы натворили, мы не скоро узнаем. За зиму она частично осядет, короткоживущие изотопы распадутся, и на нашем спасительном островке в этом радиоактивном море фон вернётся в рамки естественного. Повезло нам, Пётр, просто невероятно повезло, что ни одно радиоактивное облако нас не накрыло. Не поверишь: Асылгужино немного задело после взрыва в Месягутово, а Постройки уже нет.
Монах только покачал головой.
- И вторая «задняя мысль», о которых ты спрашивал. Прошло уже почти три недели с тех пор, как война началась. А людям что-то покупать надо, продавать.
- Так покупают и продают! В Сатке базар работать начал, в Бердяуше.
- Про Бердяуш я уже слышал. Но нам туда пока хода нет. Как ты выразился, мы там кое-кого сильно обидели. Решили они нас немного ночью порезать, а мы, неблагодарные, их сильно обидели.
«Радик» усмехнулся и кивнул, подтверждая, что слышал эту историю.
- И пока три бердяушские группировки между собой не разобрались, мы туда не спешим ездить.
- Да вроде как у них вопрос практически решился. «Заречные» с остатками «Пролетарских» и «Профессионалов» объединились, чтобы на равных вести разговор с саткинскими. Ну, или почти на равных: в Сатке, говорят, менты с остатками уголовничков объединились, под депутата облсовета пошли.
Ого! Слишком уж хорошо для отшельника из глухой обители он осведомлён о мирских делах в районе!
Ну, до нас тоже такие слухи доходили, Макс даже начал прорабатывать выходы на этого депутата, но всего я даже монахам рассказывать не стану.
- Так вот. Если мы на базары в Сатке, Бердяуше или, скажем, в Малоязе сунемся, к нам отношение будет одно. А к монахам – совсем другое. Так что нам интересно, чтобы вы, если согласитесь, нашими товарами подторговывали. Товары предоставим.
- Только кого посылать на эти торжища? Нас осталось тут – всего ничего. Даже не знаю, удастся ли в следующий раз отбиться, если ещё кто-нибудь нападёт.
- Тогда, может, соберётесь с деревенскими и к нам, в Пороги переберётесь?
Пётр задумался на пару минут. Я его не торопил, прикуривая следующую сигарету.
- Знаешь, не получится ничего с переездом. Деревенские точно не захотят бросать насиженное место. Лично я бы, может, и подумал об этом, да ведь там, у вас, я снова сорвусь. И некоторые другие братья тоже. Контингент-то у нас – тот ещё! Такие же, как я – бывшие алкаши да нарики. Нет, Виктор. Здесь мы останемся.
- В общем, я не настаиваю, но и возражать не буду, если кто-нибудь передумает.
- Патронов бы нам. Вы не богаты ими?
- Найдём. На сотню можешь смело рассчитывать. Картечь, пули. Двенадцатый калибр?
- Двенадцатый. Самый ходовой.
- Тогда подвезём через пару дней.
- Не надо никуда ездить. Я, вон, Мишку завтра после похорон к вам пошлю. Четыре часа хода – и он у вас. Он по жизни непьющий, не то, что… мой контингент. Не сорвётся!
- Договорились. Тем более, я чувствую, Аня захочет таблетки вашим раненым передать. Михаил сразу и заберёт.

[Mark.Cicerone]

Максим Шерстнёв, «Провокатор»
Рослый худой мужик, увидев, что я подхожу к забору его огорода, опустил пыльный мешок с картошкой на землю.
- Здорово, Штакет.
- И тебе не хворать.
Не любит он нас, хотя и вынужден с нами сотрудничать. А кто ж тебя, родной, заставлял наводить на Пороги банду «Профессионалов»? Ту самую, бо́льшую часть которой потом сам Штакет и закапывал возле дороги к посёлку.
- Закончил уже с картошкой?
- Да вот, осталось её только спустить в яму.
Ямой местные называют подпол и погреб. В общем, те места, где эта самая картошка хранится всю зиму.
- В Бердяуш, как я просил, ездил?
Не «велел», а именно «просил». Зачем бандитскому стукачу лишний раз напоминать о том, что он крепко сидит у меня на крючке? Ох, крепко!
- Валёк говорит, что «златоустовский» готов с тобой встретиться. Как узнал, что ты из Хохляндии, да ещё и воевал, то сразу согласился.
- Не с Хохляндии, а из Донбасса, Геннадий.
- Да какая разница? А Донбасс разве не был в составе Украины?
- Разница, говоришь, какая? Да как у жопы с пальцем.
В глазах Штакета мелькнул испуг. Да уж! «Воспитательный момент» с рытьём могилы его дружкам явно сработал.
- Не разбираюсь я в ваших украинских делах…
- Ладно, бог с ними. Где и когда?
- Завтра, в двенадцать часов. На середине моста через Большую Сатку у Романовки. Ты и он. Хотя, конечно, Валёк говорит, что один он не будет, наверняка пацанов по кустам заныкает.
Прямо как в каком-то плохоньком шпионском детективе: середина моста, один на один под прицелами «групп поддержки»!
- Только Валёк просит, чтобы без фокусов. Ему башку открутят, если что не так пойдёт… Да и мне тоже, - после паузы упавшим голосом добавил Штакет.
- Главное, чтобы «Заречные» сами не начудили.
- Им-то ни к чему людей терять накануне каких-то серьёзных тёрок с Саткой.
- Тоже Валёк рассказал по поводу тёрок?
- А кто же больше? Нет, бляха, «златоустовский» ко мне приехал и прочитал лекцию о своих планах!
Любопытная личность, этот «златоустовский». Ни имени, ни фамилии, ни клички в окрестностях Бердяуша не знают. Не из бандитов. Какой-то предприниматель из Златоуста. Родители, вроде как, бердяушские, но давным-давно из посёлка уехали. Сам он в день начала войны приехал в Бердяуш на похороны бабушки. С родителями, разумеется. А когда грабёж станции начался, возглавил группу соседей, с которыми тащили со станции то, что пригодится именно в условиях постапокалипсиса: продукты длительного хранения, всякие прочие нужности. И не пускал к себе за речку ни «Профессионалов», ни «Пролетарских». А когда мы похоронили основную часть «Профессионалов», сначала их остатки подмял, а потом переманил значительную часть «Пролетарских» вместе с «Жуками». Не зверствует. Наоборот, пытается навести в посёлке какой-никакой порядок. Вон, даже рынок открыл и торговцев на нём защищает от грабежей. И это всё, что о нём рассказывают в Романовке. А уж мы пытались собирать о нём информацию не только через Штакета.
«Пацанов», значит, по кустам рассадит? Ну, ну. С чем? С «Сайгами»? Оружие, конечно, неплохое. Особенно – если они раздобыли карабины под калибр 7,62 или 5,45. Но редкое это оружие, редкое. Пожалуй, проще ментовскую «ксюху» достать, чем нарезную «Сайгу»: в России, чтобы получить разрешение на охотничий «нарезняк», нужно преодолеть огромное количество бюрократических рогаток. А вот АКС-74У в каждой полицейском отделении есть. Ну, если удастся оружейную комнату взломать, конечно.
Подготовку к «стрелке» начали незамедлительно. На место выехал Скиф, у которого большой опыт диверсионной работы, и присмотрел места, где он, будь на месте главаря «Заречных», посадил бы стрелков. Наблюдателя у дороги мы тоже оставили. Его задача – выявить, приезжали ли бандиты на место будущей встречи, чтобы устроить засаду. Приезжали! Под утро.
За три часа до встречи в небо поднялся беспилотник (спасибо китайской компании «Али-экспресс», на контейнер которой с посылками для москвичей мы напоролись при дерибане поезда «нечётного» направления! Всякого дерьма там было навалом, но Витя Данилов среди него откопал и изрядное количество полезных вещей, вроде пары квадрокоптеров, нескольких наборов неплохих раций и груды «силовых» батареек. Вадим не ошибся: два гаврика с «Ксюхами» залегли по нашу сторону моста именно в тех места, где он предполагал. Их скрутили Скуфеев и Кот, тоже имеющий опыт антидиверсионной деятельности. Уже в тот момент, когда машины «Заречных» ехали вдоль Большой Сатки по дороге от Бердяуша, за пять минут до прибытия их к мосту. Так что я уже торчал возле своего «Мицубиси» перед мостом, когда бандиты появились из-за поворота. Как и договаривались, один. Если не считать маячивших в отдалении ребят из ГИБДД, подъехавших на своей машине с «попугаями» на крыше.
Мой визави вышел из-за руля «Ниссана-Икстрейл». Отойдя несколько шагов, он положил на асфальт снятый с плеча пистолет-пулемёт. Судя по форме и размерам, скорее всего, «Кедр»: далековато всё-таки, с такого расстояния точно не определишь, что за модель.
Намёк понял. И повторил то же самое со своим «сто пятым». И если бандит не стал выкладывать пистолет, то и я оставил свой в кобуре.
- Здорово, хохол!
- Ещё раз назовёшь меня хохлом, получишь в *бло. Невзирая на то, что потом начнётся.
Хорошенькое начало для переговоров!
- А разве ты не с Украины? Мне говорили, что ты оттуда прибыл, не местный.
- Я, хоть и родился в Днепропетровске, к хохлам никакого отношения не имею.
Главарь «Заречных» среднего роста, лет тридцати – тридцати пяти. Волосы коротко стриженные, тёмно-русые. Глаза серые, настороженные. Взгляд человека, которому доводилось воевать. Трудно это объяснить, но безошибочно угадываю таких по взгляду. Как говорила одна из моих знакомых, «люди, обожжённые войной». Одет в охотничий камуфляж. В общем-то, тоже не показатель: такой комплект имеется у каждого второго для вылазок в лес и на рыбалку. Обувь. А вот обувь может многое сказать: привыкший к берцам на «стрелку» в лакированных туфлях не приедет. Берцы дорогие, никак не проще классических «вибрамовских». И очень удобные. Какой именно пистолет в тактической кобуре – трудно понять, видно плохо. Не «макоров», что-то покрупнее будет.
- Постой, постой! Снежное, госпиталь!
- Что «Снежное»?
Я туда попал как раз после того, как нас привезли с подрыва на той самой клятой «монке». До своих мы с нейтральной полосы добрались на белом «Запорожце» без стёкол. Впятером. Располосованные поражающими элементами МОН-50. С перебитыми руками и ногами. Наша штатная медичка в обморок рухнула, когда увидела нас, таких «красивых», в окровавленном «Зопаре», умудрившихся своим ходом доехать до Никишино. А уже оттуда нас на «Урале» доставили в Торез, где и рассортировали: кого в Снежное, кого в Донецк.
- Я видел вас четверых в приёмном покое госпиталя. Других мужиков не запомнил, а у тебя больно уж физиономия яркая.
- А ты что там делал?
- Я-то как раз выписывался после ранения под Дебалей, а вас только привезли. Миномётчики. Кажется, на укропский фугас нарвались. Мой позывной «Урал». Может, слышал?
- На «монку», - уточнил я. – А я «Провокатор».
- Точно! У тебя была планка на «липучке» с этим позывным, я запомнил. А сюда каким ветром тебя занесло?
- Да вот, ехал-ехал повидаться с друзьями, намылившимися здесь Большой П*здец пережить, и доехал.
- Предусмотрительные у тебя друзья, раз заранее этим озаботились.
- Не жалуюсь. Тебе когда твоих бойцов из засады выдать? Сейчас, или когда разговор закончим?
- Бл*дь! – не сдержал эмоций «Урал». – И вроде бы опытных ребят посылал… Не сильно хоть пострадали?
- Скиф сказал, что их только слегка помяли, без травм.
- Скиф? Он не из Горловки? Там, насколько помню, был такой снайпер у Беса. Кажется, в роте у Аксакала.
Знает, знает мой собеседник людей, воевавших в то время в районе Дебальцево! На упоминания об этом снайпере я и рассчитывал, вбрасывая позывной Вадима. О некоторых делах Скуфеева, работавшего под крышей российского ГРУ, даже мне не известно, а вот балагура из Горловки многие, жившие «на передке», помнят.
- Нет. Этот – харьковчанин, он больше на юге по укропским тылам шарился. Так мы будем разговаривать, или дальше повспоминаем, кто кого знает?

[Mark.Cicerone]

Саша Варгашова, «Пенка»
Он меня всё-таки перехитрил! Я предвкушала увидеть сцену, когда этот бездушный сухарь, не понимающий разницы между мужчинами и женщинами, мажет мне плечо и косится на мою грудь, а он…
- Прикинь винтовку к плечу. Не сильно мешает то, что длина приклада чуть увеличилась?
У моей истязательницы вместо жёсткой чёрной резины на прикладе появился новый затыльник из нескольких слоёв мягкой туристической «пенки». Длина приклада действительно стала больше, пожалуй, на сантиметр, но я этого даже не почувствовала.
- Ну, и отлично. Поехали!
Всю дорогу Скуфеев нудно вещал о том, что для уменьшения силы отдачи надо плотнее вжимать приклад в плечо. Как будто нам про это тренер по стрельбе не рассказывал! Да только одно дело – мелкашечный патрон, и совсем другое – патронище этой одороблы.
Но отдача действительно стала мягче.
- У нас в Сирии испытывали СВД с подпружиненным затыльником. Но для того, чтобы такое сделать, надо серьёзно переработать сам приклад. Я предложил для тебя немного другой вариант, но принцип тот же: поставить более мягкий материал в месте контакта с плечом и увеличить время действия отдачи на точку упора.
Моё плечо, значит, для него – всего лишь точка упора?
Хотя стоит признать, что из-за более слабого болевого эффекта я ни разу не промазала по пустым банкам. И желание снова стрелять не пропало после того, как магазин винтовки опустел.
- Вот и отлично! – прокомментировал Скуфеев, оценив мою стрельбу. – Вот тебе ещё один снаряжённый магазин. Теперь сама выбирай цели подальше и старайся в них попасть. Расстреляешь этот – следующий сама набьёшь патронами. Умеешь? Если нет, то покажу.
Вот слетел с него и весь лоск джентльмена! Даже в мелочи мне помочь не хочет.
- Учись обслуживать своё оружие сама. В бою может случиться, что некому будет тебе магазины снаряжать, - словно прочитал он мои мысли.
Давай, давай! Придумывай отмазки.
А меня так и подмывало прижать приклад не так сильно, чтобы опять синяк вылез. Но… Не враг же я сама себе, в самом деле! У меня же от этого плечо будет болеть, а не у него!
Плечо сберегла, а вот пальцы… Несколько ссадин заработала, пока набивала патроны в магазин. Хорошо хоть я со своими занятиями туризмом не квашня какая-нибудь, а более или менее физически подготовленная.
И опять перерыв в занятиях стрельбой. Никогда не думала, что мне, после того как я вырвалась наконец-то из Далматова, снова придётся раком стоять на огороде. Из-за той же проклятущей картошки, на которой помешаны мои родители. Слава богу, в то время когда я училась в институте, студентов на неё не гоняли. Зато теперь, на старости лет, придётся горбатиться. И на огороде горбатиться, и печку топить, и даже хлеб самой печь, как это всем приходится делать. Теперь уже, похоже, до скончания века. При всей моей нелюбви к огородничеству, нам просто негде взять овощи кроме как самим вырастить. Или, как в этом году, выкопать то, что посадили дачники.
Часть из них сразу сбежала из Порогов, как только пошли первые слухи о войне. Одну семью Скуфеев выгнал за истеричность и хамство. Пожалуй, правильно сделал, хоть и очень жестоко поступил. Но самое интересное, в последние дни три семьи вернулись из Сатки. Нет, не три семьи, а владельцы трёх домов-дач. Только одна пара приехала с семнадцатилетней дочкой, а двое мужиков-дачников, предварительно переговорив со Скифом, вернулись, битком набив машины чадами и домочадцами: дети с мужьями-жёнами, внуки…
- В Сатке нам не прожить, - разоткровенничался «молодой» пенсионер. – Из магазинов жратву выгребли на второй или третий день. Комбинат и завод сразу же встали без электричества. Деньги ничего не сто́ят. Тем более, у большинства они были на банковских картах, которые превратились в кусочки пластмассы. Дочку прямо возле дома ограбили, обручальное кольцо сняли и серёжки. Хорошо, что не вместе с ушами оборвали, как у знакомой. У меня гараж вскрыли. Раньше, если такое делали, то машину угоняли, а теперь – машину наружу вытолкали, зато весь погреб почистили. Даже яблочное варенье, которое три года простояло, и то уволокли. А что зимой будет? Газа нет, котельная работать не будет, да и чем насосы крутить, чтобы горячую воду в дома пустить? Рукоятку к ним приделать? Да что горячая вода? За холодной приходится на пруд ходить: насосы-то никакие не работают.
Принадлежащие этим людям домики освободили, да ещё и соседние отдали, куда семьи детей вселились. Но всё равно ещё с нескольких участков урожай пришлось общими усилиями убирать, пока погода позволяет. Юля, «хозяйка» турбазы, говорит, что с погодой что-то ненормальное творится: ещё середина сентября, а деревья пожелтели и по утрам температура почти до нуля падает. Для Тюмени такое нормально, но здесь же намного южнее.
Работнички мы, конечно, ещё те. Ладно, я детство в небольшом городке провела, а некоторые из нашей компании – чисто городские жители. Жалко на девчонок смотреть, как они маются. Сестрички Оля и Таня, которые с «боевиками» приехали, хоть и хрупкие на вид, но и то оказались проворнее некоторых наших туристок. Всё-таки деревенские жительницы, хотя Оля, успевшая в этом году закончить медучилище, первое время и помогала нашему доктору Ане заниматься с ранеными. Пока у нас не появились опытные медсёстры из Чулковки.
Мешки с картошкой женщины, конечно, не таскали, для этого здоровенных лосей-водителей припрягли. Но и с вёдрами намаялись. У половины Порогов после этой «битвы за урожай» спины болят. Включая меня. Но мне-то Скуфеев отдохнуть и не дал.
- Завтра едешь на первое боевой задание, - объявил он, вызвав меня из домика, где мы с Ирой Вахитовой живём.
Какое ещё боевое? Мы на войне, что ли?
- А ты думала, что я тебя натаскиваю на стрельбу из боевого оружия для участия в чемпионате Порогов по биатлону? – недовольно фыркнул Скиф. – Надеюсь, что в этот раз тебе по людям стрелять не придётся, но всякое может случиться.
- По людям???
- Милая Шурочка…
- Не зови меня так! Ненавижу, когда меня так зовут!
- Обращение «Сашенька» тебя устроит? – похоже, ещё сильнее разозлился наш главарь. – Так вот, милая Сашенька, ситуация, в которую мы попали, называется «постапокалипсис». И законы этого самого постапокалипсиса таковы, что каждый из нас может столкнуться с необходимостью убить ближнего. Или ты, или тебя. Я думал, что в Сулее ты это уже поняла.
- Так почему ты сам не убил того ублюдка, который мне собирался горло перерезать? Потому что он не тебя убить хотел, а какую-то женщину, которую ты впервые в жизни видел?
- Всё забыть не можешь? – усмехнулся он. – Потому и не убил, что он успел бы тебя по горлу чиркнуть, если бы я попытался его грохнуть. Я бы его после этого непременно кончил, но тебе от этого было бы уже ни тепло, ни холодно. На Украине, где я когда-то жил, говорят: «мэртвым бджолы не гудуть и мэд нэ носють», «мёртвым пчёлы не жужжат и мёд не носят». А вместо того, чтобы помочь ему тебя зарезать, я засрал ему мозги якобы нежеланием тебя спасать и подставил под выстрел Вити Данилова. И моли бога за то, что этот лох, как и ты, принял мои слова за чистую монету, а Виктор не сплоховал.
- А если бы он меня всё-таки убил? Ты же ему разрешил это сделать.
- Ты совсем идиотка? Этот придурок, насмотревшийся американских боевиков, и то был сообразительнее тебя. Потому что понимал: убей он тебя, он умрёт через секунду. Живая ты – единственный шанс остаться живым ему. По крайней мере – пока у него в руках был только нож. И я тебе гарантирую: продемонстрируй я неравнодушие к твоей жизни, он потребовал бы от нас оружие. А вот после того, как он получил бы ствол, я бы за твою жизнь уже гроша ломаного не дал.
Наверное, он прав. Да только всё равно обидно.
- В общем, хватит философию разводить. Завтра у Провокатора «стрелка» с бердяушкскими бандитами. И нам с тобой нужно будет его прикрывать. Ты – в качестве снайпера. Отмойся в бане, отдохни чуток, а потом приходи в гостиницу: будешь изучать устройство рации и правила радиообмена. Да, и ещё учти: скорее всего, ночевать сегодня ты будешь не дома, а у меня в номере.
Что-то приятно шевельнулось внизу живота. Совсем я сдурела, что ли? Мне же противно даже просто разговаривать с ним!
- Обойдёшься!
- Что значит «обойдёшься»?! Тебе просто некогда будет ночью шляться по посёлку, когда мы разберёмся с твоим заданием и подберём тебе снаряжение. Ты ещё затемно должна будешь занять позицию на чердаке дома в Романовке.
В общем, ничего сложного в работе с рацией нет. Чтобы что-то передать, надо нажать на клавишу и держать её, пока говоришь. И к идиотской манере общения можно привыкнуть: сначала сообщаешь, к кому ты обращаешься, а потом рассказываешь, кому он должен ответить.
Тёплый камуфляж мне по росту подобрали, хотя он и болтается на мне, как на вешалке. А вот обуви моего размера не нашлось, пришлось остаться в своих кроссовках. Оно даже лучше было, пока мы с Вадимом шли ночью по дороге, а потом корячились по приставной лестнице на чердак.
- Из окошка не высовывайся, - наставлял он меня перед тем, как уйти. – И вообще шевелись поменьше. Захочешь помочиться или… В общем, сначала отползаешь в сторону, и уже потом отходишь в другой угол чердака. И не морщься! Да, вонять будет. Но лучше потерпеть запах, чем «засветиться». Когда услышишь сигнал по радио, что едут, снимаешь винтовку с предохранителя, досылаешь патрон и следишь в прицел за мостом. Помнишь сигнал?
- Два коротких щелчка, один длинный.
Он рассказывает, будто в первый раз, будто не вдалбливал всё это мне полночи.
- Верно! Команду открыть огонь, если что пойдёт не так, дам лично. До неё не стрелять ни в коем случае, что бы ни происходило. Твоя цель – человек, который будет на мосту с Провокатором. После него – выбиваешь наиболее опасных. Тех, кто с дальнобойным оружием. Команду «отбой» передам тоже я или, если что-то со мной случится, Кипчак или Провокатор. Но раньше неё с места не двигайся. Тоже – что бы ни случилось.
Самым сложным оказалось не шевелиться, пока длилась вся эта встреча на мосту. Мне же ни шевельнуться нельзя, ни глаз под резиновым наглазником прицела почесать. А ещё и к рации, работающей на минимальной громкости, прислушиваться.
Всё. Кажется, расходятся. И, вроде бы, миром обошлось. Уже машины поехали в сторону Бердяуша, за кустами дороги давно скрылись, а рация всё молчит.
- Пенка Скифу. Отбой.
Наконец-то!
- Скиф Пенке. Принято.
Господи, как же я испсиховалась! Изнасиловать бы какого-нибудь нормального мужичка, чтобы нервы успокоить. Заманить к себе, подпоить, а потом над ним грязно надругаться. Да где же у нас приличного мужика взять? Тех, которые нормальные, уже давно бабы расхватали. А те, которые оказались никому не нужны… Те никому и не нужны.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Офигеть! Двадцать первое сентября, и снег выпал.
Ясное дело, он ещё растает, но я такого всё равно не помню. А как выпал, так сразу листья с деревьев посыпались. Похоже, правду говорит дядька Дима Рощин, что зима будет ранней.
- И суровой, - поддакивает ему крёстный.
А у нас же тёплой одежды ни у кого нет, кроме местных да дяди Володи Пуресина. Он её с Урал-Дачи взял, для себя и для Гитары. Одно спасение – в домах дачников кое-какие вещи остались. Вот и бегаем целый день друг к другу в гости, меняемся шмотками, которые по размеру подходят.
- Может, в брошенные деревни сунуться? – предложил двоюродный дед. – Водилы говорят, что люди оттуда бежали, побросав всё.
- Сдурел, что ли? – рявкнул на него Скиф. – Да я первый с тебя шкуру спущу, если ты заражённые вещи оттуда приволочёшь. Если, конечно, сам не успеешь сдохнуть, пока там шаришься. Ни одной вещи со стороны без проверки дозиметром! Ясно? Всех касается. Нам и без того ветром радиации уже натащило до двадцати пяти микрорентген. При нормальном фоне, напомню, не больше двадцати. Нечего облучёнными шмотками себя и друг друга облучать!
- А что тогда делать?
- На базаре покупать. Водки у нас до хрена. Десять-пятнадцать ящиков на это можно потратить. Но тоже с проверкой купленного дозиметром.
На базаре? Ах, да. Провокатор же договорился с бердяушскими о том, что мы теперь можем свободно появляться в посёлке. И они в Порогах тоже, но после прохождения через наш КПП. И безоружными.
А на КПП у нас теперь всё оборудовано по последнему слову техники! Лёлька в контейнере с китайской электроникой нашёл массу всякой всячины, и они вдвоём с Максимом Шершнёвым (оказывается, он до войны на Украине был компьютерщиком и программистом) чего-то покумекали. В общем, взяли пару панелей солнечных элементов, предназначенных для зарядки айфонов, соединили с батареями аккумуляторов, и теперь после срабатывания датчиков движения, установленных перед шлагбаумом, на деревьях загораются светодиодные фонари. А на столбике с домофоном, по которому ночной гость может с караулкой связаться, включается камера. Плохонькая, тоже в домофонах используемая, но её хватает, чтобы на экранчике, поставленном в караулке, распознать человека или машину. Для ночного времени – просто отлично. Да и днём неплохо работает.
Опять же, наш сапёр, Алексей Иванович, уже не гранату в пакете на конец жердины шлагбаума примастрячил, а самодельную мину, работающую по принципу «монки», прикрепил к столбику шлагбаума и прикрыл кусками пластмассы. Не считая двух управляемых настоящих МОН-50 на дороге. Так что теперь дежурить на КПП будет намного проще: заранее видно, кого к нам черти несут. И с гостями можно по домофону выяснить, какого лешего им надо, а не тащиться для этого к шлагбауму.
История про то, как на наших минах погибла половина банды «Профессионалов», по окрестностям далеко разошлась, так что без нужды в Пороги никто и не едет. Поэтому мины на боевой взвод мы теперь только по ночам включаем. Да и самим страшновато. Идёшь ты к шлагбауму, а в мозгах сверлит: выключил ты тумблер управления ими или не выключил?
- Ты думаешь, там, в Бердяуше, сейчас что-то вроде магазина верхней одежды работает? – обиделся на Скифа мой двоюродный дед. – Ты тот Бердяуш видел. Откуда там столько шмотья? Если кто-то и выносит на продажу, то по две-три вещи за раз. Покупать-то людям не на что.
- Вот пусть Провокатор туда и сгоняет на разведку, - разрешил проблему Вадим. – Может, со своим знакомцем и вопрос сразу решит. Мы же не знаем, чего там «Заречные» успели награбить.
Ехать с Максом я вызвался сам. Может, присмотрю что-нибудь вкусненькое Ленке, а то она последнюю пару дней капризничает: то ей одно недосоленное, то другое слишком пресное. Пирожков каких-нибудь домашних. На что покупать? Да выменяю на китайский складной ножик с кучей лезвий, прихваченный из контейнера с заказами «Али-экспресс».
А ничего «мицубиська» по свежему снегу прёт! Даже на всесезонной резине. Я думал, 136 «лошадей» для такой тяжёлой машины маловато будет, а оказалось – нормально. Снега, правда, немного, всего сантиметров пять, но на серпантине заднеприводная машина всё равно пару раз «хвостом» вильнула. Дизель, крутящий момент большой, вот колёса по сырому снегу и срываются в занос.
Следов на дороге почти нет. Две или три машины до нас проехало: люди поняли, что регулярных поставок топлива больше не будет, и экономят его. На въезде в Бердяуш уже никакого пикета нет. В домах печки дымят. Даже в многоквартирных домах кое-где в форточки трубы выведены. Представляю, каково протопить эти каменные мешки!
На улице почти нет людей. Редко-редко кто-нибудь попадётся с саночками, нагруженными пластиковыми баллонами. Кто-то идёт к колодцу или речке, кто-то уже возвращается с полными. Но пара машин нам всё-таки попалась. Видимо, на станции тоже застряли цистерны с горючкой.
На станции… Вагонов здесь поубавилось. Как потом выяснилось, часть их оттолкали на тупиковую ветку к карьеру, чтобы не мозолили глаза и не мешали проходу и проезду из одной части посёлка в другую. Мост-то над железной дорогой рухнул, и иначе, чем по настилам, проложенным через рельсы, не проедешь. А уже через речку – либо по хлипким мостикам, либо через брод, кому куда ближе.
«Офис» у «Заречных» располагается в здании вокзала. Там же, в зале ожидания, и «толкучка». И несколько машин прямо на площадке возле него. А что? Удобно контролировать, кто и чем богат.
Но мы туда не сразу поехали.
- Покрутимся, присмотримся к местности и обстановке, - объяснил Максим. – Ствол без надобности не свети. Начнёт докапываться кто-нибудь из числа «Заречных», объясни, что ты из Порогов, приехал на встречу с Уралом. Слава у нас здесь дурная, вряд ли кто захочет с нами всерьёз связываться.
Погуляли. Посмотрели. Да только до нас никому дела не было. Может, ещё и потому, что, как я услышал из разговора двух местных, к главарю «Заречных» какие-то гости из Сатки пожаловали. Похоже, вон на тех «Крузаках», возле которых два типа топчутся. Один в ментовской форме, а второй «по гражданке», оба с короткоствольными АКС-74У, «полицайским» оружием.
Встретились с Провокатором возле машины через минут двадцать и обменялись услышанным и увиденным.
- Гости из Сатки, говоришь? Не те ли, о которых Штакет рассказывал? В общем, делаем так, Кот: я оставлю машину на перроне у здания вокзала и пойду «записываться на приём» к своему знакомцу по госпиталю в Снежном, а ты присматривай за ней. Но не явно, а просто будь неподалёку. Где-нибудь на лавочке посиди, по перрону прогуляйся. И слушай. Всё время слушай и смотри, что вокруг происходит. И аккуратнее: мы здесь пока не самые желанные гости. Иди вперёд, а я через пару минут подъеду. Минут пятнадцать повертись, а потом, если всё нормально, можешь на базар зайти.
Лёлька как-то анекдот рассказал про генерала КГБ, заявившего: «Паранойя в наших рядах не приветствуется, но нельзя забывать, что кругом одни враги». Провокатор, говорят, тоже в контрразведке служил там, в Донбассе. Неужели тоже этого шизняка нахватался?
Те двое с автоматами на меня особого внимания не обратили. Нужен-то я им? Стоптанные, грязные зимние ботинки со сбитой на носках кожей, обтрёпанные камуфляжные штаны, уляпанная каплями краски плохонькая курточка, вылинявшая бейсболка. Хорошо, хоть температура – градуса три-четыре ниже нуля, а то бы уши отвалились. Но парочка оказалась очень необычной. Один, как я уже говорил, в форме сержанта полиции. То ли ППС, то ли ещё что-то: шеврон срезан, точно не узнаешь. А второй – явно отсидевший. Когда моргает, на веках видна какая-то татуировка. Курит в кулак, и на треугольнике между большим и указательным пальцем пять точек в форме конвертика. Во всех тюремных наколках я не разбираюсь, но про эту точно знаю: опознавательный знак того, кто сидел в одиночной камере. Типа «один в четырёх стенах».
В отличие от меня, Максим оружие скрывать не стал. Повесил АК-105 на шею поверх камуфляжной «горки» и пошёл. Парочка проводила его взглядами.
- Кажется, Воха, я нашёл подарок Борюсику на днюху, - захихикал сержант, когда Провокатор дошёл уже до угла здания вокзала. – Даже у нас ни у кого такого ствола нет, а тут, ты глянь, какие-то лохи с ними разгуливают.
- Небось, кто-то из дружбанов Урала. И как ты с него эту волыну снимешь? За такое Урал всю свою шоблу на уши поставит.
- Как сниму? Да со жмура. Если, конечно, сам не отдаст. И не успеет Урал никого поднять. Думаешь, зря Борюсик ему привёз коробочку с подарочной пушкой, взятой на хате у Кита? Пультик у Борюсика в кармане. Сядет он в машину, нажмёт кнопочку, и когда Урал в следующий раз откроет коробку – например, чтобы похвастаться, какой ему презент из Сатки подогнали – ему не то что лапы оторвёт, он без башки останется. И поздно станет шоблу поднимать. Кто разбираться будет? Одним жмуром у «Заречных» больше, одним меньше…
- А ты уверен, что этот лох там не окажется во время взрыва?
- Потому и хочу попросить Борюсика, чтобы мы с тобой задержались тут после его отъезда. «Машинку» получим, а потом и кнопку на пульте нажмём.
- А ты чего тут расселся? – обратил внимание на меня «сидевший». – А ну, вали отсюда!
- Срать захотел, - почти не соврал я. – Если сейчас встану, то обосрусь.
Ржите, ржите, козлы!
- А чего вообще сюда припёрся? Кто такой?
- Да из Романовки я пришёл. Посмотреть, чем тут на базаре торгуют. А тут припёрло… Здесь же общественных туалетов нет, как в Челябе, а до вокзала дойти не смог.
- И даже не ходи. Там все толчки закрыли, чтобы от запаха говна не задохнуться. Воды-то нет для того, чтобы его смывать. Вон, дойди до какого-нибудь угла, и нагадь за ним. А потом вали отсюда!
- Мужики, а у вас бумажки не найдётся? – скорчил я страдальческую физиономию.
- Ага! Может тебе ещё вина красного и девку рыжую? – продолжили глумиться саткинские.
- Рубашка, что ли короткая? Так ты пальцем, пальцем подотрись!
Я изобразил, будто с трудом борюсь с очередным спазмом кишечника, и сержант махнул рукой.
- Пошли, Воха! Он, похоже, сейчас на самом деле обосрётся, а нам потом это нюхать.
Отошли они только на другую сторону от стоящих рядом машин, одной «Тойоты Ленд-крузер», а второй – «Лексуса». Я хоть и принял их обе за «крузаки», но не сильно ошибся, если учесть, что машина с «клюшкой» на радиаторе – всего лишь европейский люксовый бренд всё того же «Крузака».
А я, покорчив рожи ещё с минуту, медленной, ужимающейся походкой пошёл в противоположную сторону, за угол ещё какого-то станционного здания.
Вышел я оттуда, с улыбкой счастливого человека. Кучку, правда, действительно наложил, не обращая внимания на прошедшего мимо меня мужика с саночками, бредущего в сторону края платформы.
- Ну, что? Пальцами подтёрся или рубашкой? – снова заржали охранники какой-то саткинской шишки.
То, что упоминавшийся ими Борюсик там большая шишка, говорит самодельный номер на «Лексусе»: 003. На «крузаке» такая же белая табличка, но на ней чёрная цифра 013.
- Не, я снежком! – продолжил я корчить из себя идиота, не обращая внимания на шуточки про отмороженную задницу и риск геморроя.
- Постой-ка, - вдруг посерьёзнел мент. – Воха, сходи, глянь: он там действительно гадил или только баки нам забил, а сам за нами для «Заречных» шпионил?
- Да вы чё, мужики? Тоже мне шпиона нашли! Из Романовки я!
- Тебе надо, ты на его дерьмо и смотри! – скорчил презрительную рожу Воха.
- Ладно, - поморщился второй. – Только покарауль его.
Сержант появился из-за угла буквально через минуту. Злой, что-то бубнящий себе под нос.
- Отпусти этого засранца! – махнул он рукой напарнику и принялся оттирать о снег носок своего берца.
«Взорвался», значит. Теперь бывший зэк ржал уже над ним, а я, оглядываясь на ходу, быстро зашагал ко входу в вокзал. Возле которого нос к носу столкнулся с Шершнёвым, которого и собирался предупредить, чтобы он пока не совался к машине. Сука! Если сейчас увидят, что я ему что-то рассказываю, нас же с такого расстояния одной очередью срежут! А для «Заречных» придумают какую-нибудь отмазку.

[Mark.Cicerone]

Максим Шершнёв, «Провокатор»
К Уралу меня ожидаемо не пустили.
- У него важный гость из Сатки. Ждите. И это… оружие сдать придётся.
- Ты, главное, скажи, что Провокатор к нему в гости приехал.
- Скажу.
- Нет, ты сейчас скажи.
- Да как я ему сейчас скажу? Он запретил нам входить, пока саткинские не выйдут, – начал злиться охранник. – Было бы электричество, я бы по телефону позвонил, а нынче – только сидеть и ждать.
Ждал минут пятнадцать, а потом пошёл перекурить. Заодно и Костяна допрошу, что тот видел и слышал.
Костя попался мне у входа в вокзал.
- Пойдём, покурим у машины, - предложил я ему, вытаскивая из пачки сигарету.
Тот задержался буквально на несколько секунд.
- Не ходи туда, там тебя грохнут.
После чего похлопал себя по карманам, развёл руками и пошёл в зал ожидания.
Кто? Не те ли, два архаровца с «Ксюхами»? Тот, что в сержантской форме, больно уж на мой автомат пялился. И на нашу встречу с Костей они пристально взирали, мент даже автомат с предохранителя снял.
Но Кот молодчина! Хорошо разыграл то, что мы с ним незнакомы. Что ж, подыграем, раз дело серьёзное.
Я помял в руках сигарету, поозирался, потом попросил огонька у вышедшего из вокзала мужика. Так, Костю мы отмазали. Перекурю – найду его в вокзале и выясню подробнее, что к чему.
Парня я похвалил ещё раз, уже в глаза, когда он изложил планы саткинских. Теперь только бы успеть Андрюху предупредить!
- В общем, ты пока здесь шляйся. Приценивайся, спрашивай, что на что меняют, в чём потребности, пропорции обмена. Про Романовку ты хорошо придумал. Так и представляйся, пока мы не разобрались с теми, саткинскими.
- Я же там только нескольких мужиков знаю. Начнут интересоваться, как поживает кто-то другой, я тут же спалюсь.
- Говори, что ты был в составе бригады рефрижераторщиков, прибился к деревенским.
В приёмной начальника вокзала пришлось ждать ещё минут десять. Наконец, дверь отворилась, и из неё вышли трое саткинских во главе с невысоким, но плотным чернявым лысеющим мужичком лет сорока.
- До свидания, Андрей Петрович. До скорого свидания!
- До свидания, Борис Львович.
Лицо у Урала, в отличие от истекающего мёдом гостя, довольно напряжённое. Не договорились, что ли?
Дождавшись, когда саткинские скроются за дверью, Андрюха тяжко выдохнул и кивнул мне.
- Что-то срочное, или подождёшь минут десять?
- Срочнее не бывает. И я не шучу.
- Может, всё-таки…
Я решительно мотнул головой и шагнул к кабинету, вталкивая внутрь «златоустовца».
- Ну, раз так, то я хоть похвастаюсь тебе подарком наищедрейшего человека Бориса Львовича, - с сарказмом в голосе объявил Андрей. – Чтобы хоть дух перевести.
- Стой! Не трогай! – схватил я его за рукав, увидев, что товарищ по оружию нацелился на богатую дубовую коробку, стоящую на столе. – На воздух взлетим!
- Ты чего, Макс?
Даже несмотря на установленную у окошка «буржуйку», в кабинете было довольно прохладно, но Андрей вытер выступившую на лбу испарину, когда я рассказал ему секрет коробки с подарочным пистолетом.
- Откуда ты это узнал?
- До того, как я в миномётчики перевёлся, я успел в донецкой контрразведке поработать. Собирать информацию умею. Так что засунь-ка эту коробочку куда-нибудь подальше, пока я не взял гавриков, которые должны поставить мину на взвод. А ещё лучше – сам на время выйди отсюда: обычно в таких пультах есть и команда на мгновенное уничтожение мины.
- Суки! Решили меня кончить за то, что я не согласился полностью лечь под них, а потребовал, чтобы мои люди подчинялись только мне. Им, бл*дь, мало даже того, что Бердяуш будет Сатке «дань» платить!
- Они собирались кончить тебя в любом случае. Тебе когда «подарок» вручили? Сразу, или когда стало ясно, что вы не договоритесь на их условиях?
- Сразу. «В знак добрых намерений»… Один-то с двумя справишься?
- Я не один. Но человечка на всякий случай пошли, чтобы он нас с тыла страховал. Пусть за углом вокзала с автоматом постоит, пока мы не заведёмся.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Пирожки я всё-таки выменял на свой ножик. Правда, при этом пришлось совершить даже не тройной, а четверной обмен. Главное – все участники сделки остались довольны, а как именно проводился «взаимозачёт», пусть болит голова у торговцев. Мой ножик перекочевал в карман молодого парня, которого подвели ко мне, а десяток пирожков с картошкой, капустой, рисом и яйцом в пакет, вынутый из моей куртки.
Придуманная Максом «легенда» про члена технической бригады из вагонов-холодильников сработала неплохо. Бабулька, торгующая пирожками, даже перестала торговаться, вздохнув, «мы-то хоть дома, а тебя чёрт знает куда занесло, одного, без семьи, без родителей».
Зато узнал, что роль денег здесь надёжнее всего исполняют патроны и золото. Ну, серебро ещё. Патроны любые, хоть охотничьи, хоть для боевого оружия. Бензина и солярки тут, хоть залейся: на станции застряло с десятка полтора цистерн с топливом, и к тому моменту, когда поселковые банды «прибрали к рукам» это богатство, раздерибанить не успели даже пятую его часть. Теперь тоже будут продавать населению. «Стоимость» патронов примерно следующая: пистолетный «макаровский» соответствует довоенным ста рублям. Автоматная «пятёрка» двести пятьдесят. «Семёрка» - триста. Охотничьи патроны, в зависимости от калибра и вида заряда, от трёхсот до пятисот. Винтовочно-пулемётный патрон – пятьсот. Золото? Очень дорогое, это золото. Грамм золота в украшениях (после пересчёта пробы, разумеется) – пять тысяч. Грамм серебра – тысяча.
Цены, правда, пошли вразнос. Что-то резко подорожало, что-то (в основном, награбленное из застрявших на станции поездов) наоборот стало стоить копейки. А ещё – всяческие электроприборы, включая компьютеры и телефоны. За два автоматных патрона можно купить ноутбук или стационарный комп с монитором. Сюда их, конечно, не тащат, но под заказ могут и приволочь. Только вот покупателей на них нет.
Максим нашёл меня быстро: людей на «толкучке» не так уж и много.
- Что нового?
- Да выходил я на улицу, когда саткинские от Урала ушли. Трое на «Лексусе» уехали, а те двое, что на твой автомат позарились, остались. И, похоже, получили разрешение тебя грабануть.
Ясное дело, их разговора я не слышал. Но хорошо видел, как после каких-то слов сержанта лысоватый мужик в длинном пальто показал примерный рост Шерстнёва и кивнул. А потом передал что-то в руки менту, потыкал пальцем в переданное, сел в машину и уехал.
В их сторону я топал медленно, треская на ходу уже остывший пирожок.
- Что, опять усрался? – сверкнул стальным зубом уголовничек.
- Не, всё нормально! Пожрать надо перед обратной дорогой, так что я тут ещё немного на лавочке посижу. Пирожки будете? – вынул я из пакета бабкино изделие.
- После того, как ты этими руками в жопе ковырялся? – брезгливо поморщился Воха, и сержант, вроде бы уже собиравшийся принять моё угощение, тоже передумал. – Жри и вали отсюда. А ещё лучше – сразу вали, где-нибудь в другом месте пожрёшь.
- Чего ты, Воха, хорошего парня гонишь? Садись, ешь и не торопись. Нам всё равно в Сатку ехать, вот и подбросим тебя до твоей Романовки.
- Так через Романовку до Сатки дальше, чем через Берёзовый Мост.
- Ничего страшного. Ради хорошего человека можно и, хе-хе, крюк сделать, - как-то нехорошо засмеялся сержант и, наклонившись к уху напарника, что-то ему сказал.
Воха задумался на мгновенье и кивнул.
- Здо́рово! А пирожки тогда сами в машине возьмёте из пакета. Их туда бабка складывала, я их не трогал, - продолжил я ломать комедию.
Вначале из-за угла вокзала выглянул человек «Заречных», о котором меня предупредил Шерстнёв, а потом и сам Макс неторопливо двинулся к машине со стороны входа в вокзал. Автомат уже не на плече, а на груди, палец на скобе спускового крючка. А эти уроды «ксюхи» даже с предохранителя не сняли. Зато сержант вынул какой-то пульт дистанционного управления, нажал на нём кнопку и снова сунул в карман.
- Теперь всем точно не до нас будет, - подмигнул он Вохе и шагнул навстречу Максиму.
- Мужик, хороший у тебя автомат, я погляжу.
- Да не жалуюсь, - остановился Макс в двух шагах от мента.
- Положи-ка его на землю, подобру-поздорову, и топай отсюда.
- Не понял.
- Ствол отдай, лошара! – рявкнул Воха, направляя автомат на Провокатора. – Слуха лишился на старости лет, что ли, козлина?
За этим ором щелчок предохранителя «макарова» в кармане моей куртки даже я не услышал.
- А ты руки мыл, чтобы прикасаться к моему оружию?
- Он не понимает, - хихикнул сержант и лязгнул затвором.
Макс влепил ему ногой по автомату снизу вверх, а следом припечатал прикладом в ухо. Четыре пули – целых два компьютера – ушли куда-то в воздух, а Шерстнёв уже рубит Воху, так и не успевшего снять «ксюху» с предохранителя.
Зато мент, стоя на четвереньках, мотнул головой и потянулся к валяющемуся рядом «калашу». Не дотянулся! ПМ, в сравнении с грохотом «укорота», щёлкнул совсем негромко, но охранник Борюсика взвыл от боли: трудно с трёх метров не попасть в растопыренную ладонь. А следом и я сам припечатал его рукояткой пистолета по башке.
Пока Макс чистил карманы Вохи, я проделал то же самое с имуществом полицая. ПМ и запасные магазины к нему в кобуре, два запасных рожка к «калашу», брелок сигнализации «Тойоты», пульт дистанционного управления миной, портмоне с документами и какими-то купюрами, ключи то ли от дома, то ли от квартиры, складной нож, явно не перочинный.
- Зови сюда Урала, - скомандовал Максим бойцу «Заречных», вышедшему из своего укрытия. – И пусть «подарок» саткинских принесёт.
- Только осторожнее, чтобы коробка не открылась, - предупредил я. – Они уже активировали взрыватель, я видел.
К тому моменту, когда подошли «Заречные», сержант уже пришёл в себя.
- Сука! Надо было тебя сразу грохнуть, а не ждать, пока ты просрёшься! – прошипел мне он, баюкая простреленную руку.
- Андрей, поставь коробку на капот машины. А ты, сучара ментовская, открой её, - скомандовал Провокатор.
- Я не смогу, у меня рука, - ещё больше побледнел сержант. – Вон, Воха здоровый…
- Ты что, козёл мусорской, хочешь, чтобы я вместо тебя взорвался? – зарычал уголовник.
Макс тихонько ткнул бывшего зэка пальцами под дых, и тот заткнулся.
- А вот и пульт от той бомбы, которую тебе подарили «в знак добрых намерений».
- Что теперь делать будем? – потемнел лицом Урал.
- Я обоих забираю и всё, что при них было. Как трофеи. Тем, что из них выдою, с тобой поделюсь. Мину я сейчас отключу, и пользуйся подаренной пушкой на здоровье. Ствол-то хоть хороший тебе Борис Львович подарил?
- Мечта, а не ствол! Беретта-92.
- Опаньки! Подожди с коробкой! Кажется, саткинские возвращаются. Кот, возьми-ка одну из «ксюх». И не забудь, как эти придурки, её с предохранителя снять и патрон в патронник загнать.
- Что здесь происходит? – колобком выкатился из «Лексуса» Борюсик, а за ним и оба его сопровождающих. – Что с моими людьми?
Эти – меньшие лохи, чем Воха с напарником. У того, что с АКС-74У, предохранитель снят и, наверное, патрон уже в патроннике.
- Задержаны при попытке разбойного нападения, - усмехнулся Урал. – Пытались отнять у человека понравившееся им оружие, а самого его убить. А вы-то как тут оказались, Борис Львович? По моим подсчётам, вы уже должны быть в Сатке.
- Мы должны были дождаться этих людей, а потом услышали здесь выстрелы и вернулись. Верните их, их оружие и машину, я сам накажу обоих, если они виноваты.
- То, что взято с боя, то свято, - усмехнулся Макс. – А эти гаврики…
- За подобное мы здесь, в Бердяуше, расстреливаем на месте, - перебил его Урал.
- Но есть вариант, - усмехнулся Шерстнёв. – Я отдаю их вам, если вы собственноручно откроете вот эту красивую коробку.
Он кивнул на стоящий на капоте «Крузака» ящичек, а потом, держа прибор двумя пальцами, продемонстрировал Борюсику пульт управления миной.
Львович судорожно сглотнул слюну, помолчал пару секунд и скомандовал водителю, сжимающему в ладони пистолет:
- Поехали!
А что им оставалось делать? Три ствола (хотя Борюсик свой и не вынимал) против семи совершенно не катят!
Ждать Макса пришлось почти час. Всё это время оба пленных валялись связанными в огромном багажнике «Тойоты». Потом к «эль-200» подогнали «Жигулёнок», и в него перегрузили пять ящиков водки, которую мы привезли в качестве предоплаты за заказанную одежду. И мы двинулись обратно: Макс на своей машине, а я на трофейном «Крузаке».
Снег на дороге уже немного накатали, да и температура воздуха поднялась до какого-то небольшого плюса, если судить по капели с крыш. Так что крались мы по серпантину очень аккуратно. Но… На последнем его витке лёгкий задок Мицубиси вдруг понесло, и машина Шерстнёва боком влетела в придорожное дерево. Только стёкла посыпались.
- Макс, ты живой? – крикнул я, остановив Тойоту и выскочив наружу.
Провокатор молчал, повиснув на руле, а по его виску ползла вниз одинокая капля крови.

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Димка Рощин, осмотрев битый «мицик», безапелляционно объявил:
- Только на запчасти! Рама у «эль-200» очень мягкая, и её сразу же погнуло. И если её ещё можно заменить другой, то с выправлением геометрии кузова в наших условиях не справиться. Проще уж новую машину добыть. А эту – на запчасти.
Куда нам новые машины? Вон, тот же Мицубиси Костя после аварии приволок на прицепе трофейного «Ленд-Крузера». Тот ещё пожиратель бензина! Хотя, нет спора, отличная машина.
- Может, движок от «мицика» поставим вместо «стуканувшего» у Пуресика? – предложил дядюшка. – Вовка мне уже всю плешь проел: «я же предупреждал, что у моего «зилка́» двигатель не вечный». Я слышал, что на «сто пятьдесят седьмые» ставят японские и корейские дизеля. Говорят, «колуны» после этого даже лучше, чем с «родным» двиглом, тянут. И солярки раза в два-три меньше хавают, чем жрут бензиновые.
Проблема с выходом из строя нашего главного вездехода, действительно, серьёзная. Мы, конечно, надеемся со временем «вымутить», купить или отжать парочку «Уралов», но зима вот-вот начнётся, и у нас могут начаться проблемы с некоторыми поездками. Не пошлёшь же за дровами в лес какой-нибудь нежный шоссейный «Даф» или «Ман».
- Возьмёшься с ним на пару сделать такую «пересадку сердца»?
- А чего нет-то? Если Пуресик мне свою норму водки отдаст, так за неделю справимся.
Ему бы только водку пить!
Нет, он не алкаш. Он, как и покойный дед Герасим, большой любитель выпить. Если надо, в рот капли не возьмёт. Но если есть возможность «клюкнуть», то своего уж точно не упустит.
- А твоя «молодуха» не будет против того, что ты ещё и пуресинскую норму станешь выпивать?
«Молодухой» Димка называет сорокатрёхлетнюю Валентину, ту самую повариху, которую мы подобрали в бессознательном состоянии в кафе на перевале. Они теперь вместе живут.
- Я её уговорю, - захохотал мой самый младший дядюшка. – Если, конечно, Гитара вовкину пайку не выжирает.
Помимо гашённого йода, мы для профилактики последствий радиационного заражения выдаём взрослым по 100 граммов водки в неделю. Крохи, конечно, по-хорошему, надо бы её не менее 50 граммов в день выпивать. Или по 200 граммов красного вина, которого у нас почти не осталось. Но спиртное – это ещё и валюта, и растранжиривать её мы не решаемся.
- Ничего! – хитро щурится Рощин. – Я бражку поставил. Вот поспеет, перегоню её самогонным аппаратом, спёртым на границе Европы и Азии, и такую конфетку из этого самогона сделаю – язык проглотите!
В общем-то, тоже вариант. Но сначала посмотрим, что у дядюшки на самом деле получится.
К идее раздерибанить его пикап Максим отнёсся спокойно.
- Хорошая была машина, но ничего не поделаешь: сам виноват. Не привык по горам в гололёд ездить. Теперь умнее буду.
Аня, осмотрев его, зафиксировала лишь рассечённое о стойку салона ухо и, возможно, очень лёгкое сотрясение мозга.
- Разве можно от этого сознание потерять? – удивился Макс.
- От любого удара по голове, в принципе, можно, - пояснила Анюта. – Всё от множества факторов зависит.
- Старею, - сделал парадоксальный вывод Провокатор. – Сначала из армии по возрасту выгнали, теперь в обмороки, как гимназистка, рушиться начал…
Алексей Иванович, разобравший привезённую Шерстнёвым мину, объявил, что взрывчатки, распиханной по полостям подарочной коробки из-под пистолета, вполне хватило бы, чтобы угробить всех, оказавшихся в радиусе полутора метров от «подарка».
- А сама электроника, приводящая её в действие, нам ещё пригодится.
Не сомневаюсь! Судя по тому, что началась война за контроль над территорией, оставшейся незаражённой, случай использовать такое устройство, нам ещё представится.
Едва получив медицинскую помощь, заключавшуюся в заклеивании пластырем рассечённой кромки уха, Максим прихватил Скифа и отправился допрашивать своих пленников. Чтобы не шокировать «гражданских» судьбой этих двух говнюков, о них никого не поставили в известность. А когда Провокатор «выдоил» из обоих всё, что хотел, их увезли на берег Ая. Радиоактивная вода всё скроет. Даже если трупы где-то выплывут, их никто вылавливать не станет, чтобы самим не нахвататься «рентгенов». А вы прикажете содержать, кормить и поить двух отморозков, которые при случае постараются сбежать в Сатку и сдать все наши секреты?
- Весёлые дела творятся в райцентре, - начал он свой рассказ «командному составу».
К таковому, напомню, мы относим Вадима, Макса, меня, Ярулина, Смирнова и лейтенанта ДПС Малого. Сформировался он как-то сам собой, из тех, кто в последнее время был связан с действующей службой на офицерских должностях. Есть, конечно, пара офицеров запаса среди «дальнобоев», но ребята получили свои звания после институтов и никакого реального командного опыта не имеют. Да и не воспринимают их остальные в качестве командиров.
Несмотря на свои небольшие размеры (около 40 тысяч населения), Сатка до войны считалась богатым городом. За счёт комбината «Магнезит» и металлургического завода. Нельзя сказать, что все жители блистали большой зарплатой, но, по слухам, некоторое время в конце девяностых городок занимал первое место в России по количеству джипов на душу населения. Что ж, когда-то и у нас в Миассе автозавод расплачивался с поставщиками и высокопоставленными сотрудниками бартерными джипами.
Когда неглупые люди сообразили, что после начала ядерной войны старый мир рухнул, у некоторых из них сразу же возникло желание прибрать город к рукам. Не просто «дальнобоев» на трассе грабить, как это сделали уголовнички, которых мы перебили возле Берёзового Моста, а стать полноценными хозяевами Сатки и Саткинского района.
Раньше всех «подсуетился» бывший депутат облсовета, подключивший к делу замначальника ОВД и одного из «авторитетных» уголовников, люди которого разграбили и сожгли здание ГИБДД, мимо которого мы проезжали по пути в Пороги. У бандитов появились автоматы и пистолеты, у ментов, пошедших за своим начальником, тоже. А чтобы не превращать город в стрельбище, экс-депутат при помощи финансового дельца по кличке Борюсик всё-таки сумел свести воедино тихо ненавидящих друг друга полицейских и уголовников. В частности – на почве общей ненависти к «богатеньким Буратинам», дома и квартиры которых они совместно грабили уже на пятый день после ядерного удара по России.
В отличие от нас, Бердяуша и Сулеи, Сатке повезло с ресурсами намного меньше. Точнее сказать, совсем не повезло: город находится на тупиковом ответвлении от Транссиба, и его жители при грабеже ограничились лишь содержимым магазинов. И уже через две недели стало ясно, что впереди его жителей ждёт голод.
Остроту ситуации в какой-то мере удалось сбить, подмяв под себя Сулею, где находится крупный элеватор, небольшая нефтебаза и пристанционные склады, включая угольный. Ну, и поезда, застрявшие на станции. Вообще наше огромное счастье, что катастрофа произошла именно в конце лета, когда уже начались перевозки собранного урожая, а не в каком-нибудь марте или даже апреле.
Автор идеи – тот самый Борюсик – на этом деле весьма поднялся в иерархии, став третьим человеком после экс-депутата и уголовного авторитета. Идея «нагибать под себя» окрестные населённые пункты и облагать их данью всем понравилась.
Следующий налёт «по многочисленным заявкам трудящихся» (в смысле – урко-мусорской кодлы) состоялся на Межевой, где целый район частной застройки с названием «Барский хутор» сулил немало предметов роскоши. Но всё сразу пошло не так. Обитатели «хутора» оказались людьми не просто небедными, но и имеющими в своём распоряжении некоторое количество огнестрельного оружия, хоть и охотничьего. Остатки выехавшей на дело «дружины» еле ноги унесли. А вернувшись с подкреплением, встретили у моста через Ай не только вооружённых жителей Межевого, но и приехавших из Айлино их друзей-родственников-знакомых. Соответственно, провалилась и идея Бориса Львовича подмять под Сатку крупное село Айлино.
Разумеется, в срыве планов он обвинил непосредственных исполнителей. Но всё равно дальше решил действовать осторожнее. А поскольку история с разборками трёх бандитских группировок в Бердяуше дошла до райцентра, посчитал, что отпор «центровым» в посёлке дать не смогут. Хотя бы из-за того, что ослаблены внутренними «тёрками». Для верности решил попытаться предварительно договориться с «хозяином посёлка» о подчинении Сатке. А не получится (или получится не так, как планировал Борис Львович) – просто убить его. Всё зависело от покладистости Урала: не будет «качать права» - останется жить. «Залупнётся» - взорвать, а пока идёт грызня за власть между его «наследниками», явиться всей «дружиной» и зачистить всех: и «Заречных», и «Пролетарских», и оставшихся в живых «Профессионалов». Ну, тех, кто сразу не пойдёт под саткинского «наместника».
О нашем «колхозе» в Сатке тоже знали. В том числе – от сулеинских «в жопу стреляных». Но Борюсик посчитал, что бердяушский пирог намного вкуснее, чем какие-то забытые богом Пороги с четырьмя деревушками, «крышуемыми» нами. Да и дурная слава отморозков, отгородившихся от внешнего мира минными полями, сыграла свою роль. Нас он решил оставить «на сладкое». Типа, пусть мальчики поиграются в свою самостоятельность, пока большой дядя усиливает влияние и готовится стать «номером один» в городе и районе.
Именно так! После «наведения порядка» в Бердяуше он намеревался что-то предпринять против нынешнего «князька», а там, силами подчинившихся ему посёлков, задавить и уголовную часть «дружины». Да только, на своё несчастье, напоролся на Макса и Костяна.
- Боевиков на то, чтобы силой захватить Бердяуш, ему сейчас никто не даст. Андрей всё-таки создал довольно дисциплинированную вооружённую структуру, и для нападающих потери при захвате посёлка будут существенными. Ни полицаи, ни уголовники этого не хотят, потому что ослабление одних приведёт к усилению других. Думаю, если заведётся, то нам надо будет поддержать Урала.
- А как мы это узнаем? Между нами гора, у нас с Бердяушем даже радиосвязи нет, - возразил Смирнов. – Да и пока мы поспеем, там всё будет кончено.
- Вопрос со связью решаемый. Да и не проводятся подобные операции наобум, подготовка к ним ведётся. И признаки такой подготовки тоже известны, так что, если не «расслаблять булки», то не пропустим, - высказал я своё компетентное мнение.
- Сколько человек у саткинских, и сколько у Урала? Вооружение какое? – перешёл в более практическую плоскость Виталик Ярулин.
- Если не считать тех, кто в Сулее, то саткинские наскребут пятьдесят пять – шестьдесят человек. У них четырнадцать автоматов. В основном – «ксюхи». Пистолетов около двух десятков. Три ли четыре «Сайги», штук пятнадцать охотничьих ружей, примерно столько же обрезов.
- Не понимаю придурков, которые тут же кинулись пилить стволы у нормального оружия, - покачал головой Виталий.
- Обрез удобнее для ближнего боя, - возразил ему Валера Смирнов. – Хотя дальнобойность и точность выстрела сильно падает. Для дроби, конечно, точность попадания ни к чему, а вот если обрез зарядить пулей, то толку от этого никакого не будет.
- Потом поспорите о преимуществах и недостатках обрезов, - оборвал их Макс. – У Урала людей меньше почти в два раза. Как он говорил, двадцать семь «активных штыков», если учитывать «Жуко́в». Автоматического оружия всего шесть стволов, включая его личный пистолет-пулемёт. Есть пара очень поюзанных карабинов СКС. Как я понял, кто-то из стариков припрятал списанные, когда-то использовавшиеся железнодорожной охраной. Шесть… Нет, уже семь пистолетов. Две «Сайги», десяток охотничьих ружей, штук шесть обрезов.
- Небогато, - покачал головой Валерий.
- Зато, как я уже говорил, контингент неплохой. У отца Андрюхи оказалось несколько друзей из числа бывших «афганцев». Кто-то сам взял оружие в руки, кто-то сыновей к Уралу отправил. Плюс более молодые участники боевых действий: Чечня, Дагестан, Осетия… Пара отставных офицеров. И надо учитывать, что саткинские не пошлют в Бердяуш абсолютно всех: кто-то должен будет и в городе остаться. В первую очередь, личная охрана «первых лиц».
- То есть, сорок рыл они всё равно смогут выставить, - констатировал Скиф. – Всё равно перевес в пользу саткинских. Если ещё и сулеинские в тыл ударят, то Уралу и вовсе нечего ловить. – А следующими будем мы.

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
На работающий перед мостом через Большую Сатку возле Романовки «пост ГИБДД» мы полюбовались по дороге в Бердяуш. Наши «гаишники», подкреплённые Валерой Смирновым и одним из «дальнобойщиков», заняли его с самого утра. Всё чин по чину: машина ДПС с работающими мигалками, форма, жезлы… Погода премерзкая, ребята в машине греются, пока «клиентов» на дороге нет.
Поперёк моста с обеих сторон на перила уложены выкрашенные в красно-белые полосы жердины, к перилам посредине него прикручены муляжи МОН-50, а дорожные указатели с названием речки обзавелись новенькими знаками «проезд без остановки запрещён» и «таможня». На самих же жердинах на проволочках болтаются таблички с крупно выведенным красной краской предупреждением «Мины!!!».
- Привет, соловьи-разбойники?
- Чего это ты нас так обзываешь? – возмутился Смирнов.
- А ты что, не знаешь, кто на Руси был первым «гаишником»? - под ухмылки настоящих инспекторов ГИБД спросил его я. – Соловей-Разбойник: тоже на дороге стоял, свистел и штрафы собирал.
Поржали.
- Как народ на вас реагирует?
- Народ в шоке. Самый частый вопрос «А что, нормальная власть возвращается?» Даже не спорят, когда мы требуем предъявить документы и открыть багажник.
- Как поступаете с теми, кто без документов?
- Отпускаем, конечно. За документами. За любыми.
- Оружия много везут?
- Немного, но есть.
- А что с ним делаете?
- Фиксируем. Тех, кто «под крышей» у нас, отпускаем без разговоров. С остальными разбираемся. Если говорят, что документы имеются, отправляем за документами на «ствол». Либо за справкой от старосты деревни. В общем, как и договаривались, стараемся не злить людей без надобности. Но знаешь, объяснения «в целях обеспечения безопасности» вполне хватает.
- Данилов ещё не выходил на связь?
Виктор со своим двоюродным братом укатили на квадриках на хребет, загораживающий прохождение радиоволн из Бердяуша в Пороги. А мы с Шерстнёвым как раз везём Уралу автомобильную рацию «гражданского диапазона», чтобы он мог связываться с нами. Она тем и удобна, что рассчитана на питание от автомобильного аккумулятора. Задача Данилова – установить на горе капот битого Мицубиси, от которого будут отражаться эти самые радиоволны. Пятиметровую антенну на крыше турбазы мы уже поставили, теперь дело за партнёрами из Бердяуша.
На дороге снег почти сошёл, несмотря на отсутствие солнца, а между деревьями ещё лежит. Температура воздуха плюсовая, но плюс минимальный. Местные в шоке от такой холодрыги, не говоря уже о нас с Максимом, привыкших к другому климату. Говорят, что такая погода здесь обычно в конце октября, а не в конце сентября. Похоже, не зря нас пугали «атомной зимой». Но посмотрим: вдруг ещё доведётся погреться на солнышке до того, как окончательно ляжет снег.
С Андреем мы тоже нашли общих знакомых, а со мной он был заочно знаком по Фейсбуку. И с Витей Даниловым, как оказалось, тоже.
- Значит, все свои собрались! – засмеялся он, когда в этом вопросе расставили все точки над ё. – Что хотите за рацию и помощь в обороне от саткинских?
- Безвозбезддо, что здачит – дароб! – пошутил я. – Относительно, конечно, даром. «Ложиться» под нас, как саткинские, мы не требуем, а вот на помощь в случае их наезда на нас – рассчитываем.
Пока мы обсуждали предпринятые нами меры и планируемые совместные шаги, шустрые бердяушские ребята не только разыскали пятиметровый медный кусок контактного железнодорожного провода, но и подключили его при помощи кабеля к рации. А ещё – приволокли аккумулятор и присоединили к нему провода питания «сибишки».
- Приступим? – обрадовался Шерстнёв. – Надеюсь, Виктор уже приколотил капот моей машины к какой-нибудь берёзе. Все, кто слышит, Провокатору. Проверка связи.
- Провокатор Мосту. Слышу отлично.
- Принято, Мост.
Значит, до нашего «поста ДПС» импровизированный ретранслятор (точнее – отражатель) сигнала добивает.
- Провокатор Кипчаку. Урррра! Заработало!
- Принято, Кипчак. А что База молчит? Ты с ней связь проверял?
- С ней и прямая связь была, и через отражатель. Специально проверил, спустившись на вашу сторону хребта.
- Провокатор Базе. Чаю ходил налить, поэтому сразу и не ответил. Слышу хорошо.
- Принято, База. Теперь слушай вызовы Станции либо Урала.
- Принято, Провокатор.
- Конец связи.
- Как у тебя вообще с радиосвязью? – поинтересовался я у Урала.
- Никак. Не до того пока было. Поставлю задачу ребятам, чтобы порылись по домашним загашникам и трофеям. У железнодорожников точно рации были. Только их же заряжать надо.
- Бляха, ты – как первый раз замужем! – фыркнул я. – А бензогенераторы для чего созданы? Мало того, что тебе туева хуча топлива в цистернах досталась, так ещё и в каждом пятом частном доме наверняка генератор имеется. Кипчак говорил, что на нефтеперекачивающей станции в Жукатау наверняка есть мощный резервный генератор, от которого ты вообще можешь всё своё здание вокзала запитать.
- У тебя какие отношения с «Жуками»? – влез в разговор Максим.
- Нормальные. Согласились они под меня пойти. Покочевряжились, но когда я порядок в Бердяуше навёл, угомонились. У них своя задача: они нефтехранилище охраняют. Всё равно когда-нибудь топливо закончится – сами спалим или продадим на сторону – и тогда это будет наш НЗ. Я уже прикидывал: соорудить перегонный заводик по примеру чеченских – нефиг делать. И мы с горючим будем даже тогда, когда остальные на пеший драп перейдут.
Мы с Максом удивлённо переглянулись. В чём-то Андрей недорабатывает, а в чём-то куда дальше нас вперёд смотрит!
- Ты только про этот НЗ и то, как ты собираешься его использовать, особо не болтай, - предупредил Шерстнёв. – Иначе все без этого стратегического резерва останемся.
- Не, ребята! Дружба дружбой, а вот о том, как мы будем использовать содержимое этих двух ёмкостей диаметром двадцать метров, мы будем не сейчас договариваться.
- Мы-то на них и не претендуем. Мало того, знаем, где есть куда бо́льший объём запасов. А вот тебя из-за него очень даже могут «раскулачить». Не сейчас. Сейчас народ пока ещё доволен, если ему удалось цистерну-другую горючки хапнуть. А когда содержимое этих цистерн и ёмкостей автозаправок вычерпает, тогда на тебя и наедут.
- И далеко этот ваш стратегический запас?
- Далеко. Как ты выразился, о нём мы не сейчас будем договариваться.
Макс пока не в курсе всех местных дел, а я из рассказов Виктора, Костяна и Димы Рощина многое помню. Не всегда ещё сразу соображаю, как эти знания применить, но, если появляются подсказки, вроде той, что подбросил нам Урал, дохожу до нужных решений.
Андрей и сам понял, что разговор зашёл немного не туда, куда надо, и сменил тему.
- Чуть не забыл. Тут вами интересовались.
- Саткинские, что ли?
- Нет. Женщина какая-то. Расспрашивала, как к вам пройти. Простывшая. Её пока приютила одна бабулька, у неё она пока отлёживается.

[Mark.Cicerone]

Юля Короленко
Мерзотная погода! Просто мерзотная.
Той золотой осени, которую я так люблю, с последним тёплым солнышком, с буйством красок, практически так и не было. Первый снег, небольшая оттепель после него, и зарядили дожди со снегом. Выглядываешь в окошко, не глянув на часы, и неясно, то ли ещё утро, то ли уже вечер: всё вокруг серое, облака повисли на хребтах.
Вода в Большой Сатке сильно поднялась: водосброс плотины так шумит, что у нас с Серёгой по ночам слышно в спальне. Дядя Федя, единственный сотрудник электростанции, беспокоится, как бы таким потоком новые каменные блоки из тела плотины не выворотило. Старенькая ведь она, в следующем году сто десять лет будет.
С другой стороны, Вадим Скуфеев говорит, что водой должно вымыть радиацию, которая осела на землю. Он и Виталий Ярулин успокаивают нас, что в небольшом превышении фона над естественным ничего опасного нет, но всё равно страшно.
Нам ещё повезло. Мы на отшибе находимся, и к нам люди из по-настоящему заражённой местности не забредают, но всё равно слухи доходят. Бакал, Сибирку, Зюраткуль, Магнитский радиацией плотно накрыло. Асылгужино и Кулбаково тоже. Те, кто не сбежал, сильно болеют, старики и дети начали умирать. Ещё страшнее в деревнях, которые находятся к востоку от Месягутово. Люди, дошедшие оттуда до Айлино, Межевого и Сулеи, все в язвах, зубы и волосы выпадают.
Но самое жуткое то, что люди – будто взбесились. Творят такое, будто они не в России жили, а где-то в дикой Африке.
Женщина, которую Скуфеев и Шерстнёв привезли из Бердяуша, мать сестрёнок Оли и Тани, рассказала, что она пережила, когда девчонок отправила сюда, в Пороги. Пока шла, её только группой насиловали раза четыре, не говоря о том, что вещи отбирали, били. Дочкам она про изнасилования не рассказала, а вот нам… Ужас какой-то!
Да и из своей деревни она ушла не от хорошей жизни. Как я поняла из рассказа Валентины, в соседнем посёлке, Атляне, порядок быстро навели сотрудники колонии-поселения, но часть заключённых, «снюхавшихся» с местной молодёжью и начавшая грабежи, разошлась по окрестностям. Их основной базой стала именно деревушка, где и жила Валя. А там уж они «оторвались» на местных жителях и дачниках.
С ними связался и сын Риммы и Володи Пуресиных, не захотевший ехать в Пороги вместе с родителями. Риммка, когда узнала, что он с дружками отобрал у Валентины не только ту корову, которую Пуресины ей отдали, а и вообще весь скот и всё более или менее ценное имущество, так орала!
- Я, бл*дь, собственными руками придушу этого п*дораса!
Да и не только у Валентины: грабили, избивали и даже убивали многих. В том числе, тех, кто пережил атомный взрыв в Златоусте. Я не очень-то люблю Рощина, у которого, что ни слово, то мат, но когда он высказывался по поводу всей этой истории, даже я его оправдываю.
Именно он пошёл к Скуфееву и потребовал, чтобы его и несколько человек желающих отпустили «разобраться с козлами» на дороге и, самое главное, в посёлке, откуда пришла Валентина.
- Это для тебя они – никто, а мне и Витьке Данилову – половина родственники, а вторая половина – друзья и знакомые, - орал он на Вадима, который сказал, что они не могут спасать всех на свете.
- Серёжа, ты тоже должен туда поехать! – потребовала я от Короленко.
- Пока пуресинский «колун» не отремонтируем, никто никуда не поедет. Это даже сам Димка говорит. И Скиф нас не отпустит, пока «тёрки» между Саткой и Бердяушем не разрешатся.
Они втроём – Серый, Рощин и Пуресин – действительно пашут, как лошади, переделывая грузовик. Как Короленко объяснил, там вылезло полно мелочей, из-за которых приходится сильно извращаться, подгоняя японский двигатель к древней советской технике. Вплоть до того, что выдумывать, как прицепить к нему компрессор, без которого «зилок» теряет все свои преимущества. Возятся с сопряжением коробки передач, раздаточной коробки, радиатора, вентилятора, подключают блок управления двигателем. А это та ещё задача, если учесть, что части датчиков, нужных для работы прибора, у грузовика просто не существует…
А тут ещё Виктор Данилов влез со своей затеей.
После того, как ему выстрелили в «Патриот» из обреза, он занимается навесной бронёй на машины. Причём, с какой-то странной бронёй, в которой он использует… кафельную плитку. Я сначала посмеялась над этим, но Серёга говорит, что плитка вместе с пятимиллиметровым листом обычного железа держит винтовочную пулю также как броня бронетранспортёра. Вот и разрывается Серый со сваркой железок между грузовиком и навесными панелями для Данилова.
Я как-то посмотрела, что у него получается из всего этого. Уродство какое-то! Вместо огромного лобового стекла – ржавые двухсантиметровые плиты с узкими прорезями. Такие же плоские плиты, только без отверстий, прикреплены поверх всех дверей. Вместо решётки радиатора – что-то вроде жалюзи, но, как я поняла, зафиксированных в одном положении. Стёкла задних дверей тоже полностью закрыты, а в плитах, прикрывающих передние боковые окошки, прорезаны по два отверстия. Как я поняла, одно для того, чтобы вбок смотреть, а второе – в зеркала. Сейчас Виктор возится с какими-то хитроумными рычагами, при помощи которых можно будет опускать и поднимать щитки на лобовом стекле.
- А кафельная плитка-то где? – спросила я Серёгу.
- Внутри. Верхние листы тонкие, на саморезы прикручены, чтобы после попадания пуль можно было менять разбитые плитки. Даже если плитку пулей разобьёт, её осколки не рассыплются, а будут защищать пассажиров от следующих попаданий. Чуть хуже, но будут защищать. Да и лишняя пара миллиметров железа свою роль сыграет.
- Только изуродовали красивую машину…
- Ничего не изуродовали! Эти все плиты съёмные. Нафига всё время таскать лишние двести-триста килограммов веса, если, например, в лес едешь? Мы такими же и моторный отсек «колуна» прикроем. Только уже не съёмными, а постоянными.
Чем бы дитя ни тешилось!
Хотя, конечно, если это поможет, то я только за.
Тревожно как-то. Если раньше у нас с автоматами постоянно только Скуфеев, Шерстнёв и Данилов ходили, а остальным оружие выдавалось только на какие-нибудь выезды или дежурство на КПП, то теперь его раздали очень многим мужикам. Тем, на кого его хватило, и кто умеет с ним обращаться. Неужели действительно придётся воевать с саткинскими?

[Mark.Cicerone]

Вадим Скуфеев, «Скиф»
- Скиф Мосту.
Пока у нас ситуация вокруг Бердяуша напряжённая, мы перешли на двадцатисемимегагерцовые рации. С грехом пополам, но они работают через «ретранслятор».
- Скиф на связи.
- К тебе гости. Два джипа из Сатки.
- Откуда знаешь? Подъезжали, что ли?
- Нет. Притормозили на повороте, полюбовались нами и к вам повернулись. Они же себе номера сделали, чтобы различать своих и чужих.
- И кто там едет?
- Номер ноль-ноль-три.
Никак, Борис Львович решили-с наведаться? Та ещё, бляха, крыса!
- Принято, Мост. Конец связи.
Пока я собирался, пока разыскивали Макса и поднимал дежурное подразделение, по мою душу уже колотятся с КПП.
- Две машины, просят разрешения проехать к тебе. Подполковник Занин из Сатки и четверо сопровождающих.
- Не пропускай. Пусть ждут у шлагбаума, сейчас я сам подъеду.
- Замначальника ОВД, - пояснил Максим, когда я назвал звание и фамилию гостя. – Странно. Судя по номеру, это должен быть Борюсик.
- Неприветливо вы гостей встречаете, - усмехнулся вышедший к нам из машины крупный мужчина в милицейском камуфляже с подполковничьими погонами.
- Гости гостям рознь, - парировал я. – Наслышаны мы о том, как кое-кто съездил в гости к нашим соседям. И с какими подарками.
Занин сморщился, как от зубной боли.
- Согласен. Борис Львович очень серьёзно подпортил нам ситуацию и репутацию. За что и поплатился. И всё-таки как-то неуютно вести серьёзный разговор вот так, стоя под дождичком посреди дороги. Может, всё-таки отыщем более приемлемое место для этого?
- Тихий Скифу, - подумав, нажал я на тангенту рации.
- Тихий на проводе, - через несколько секунд отозвался Смирнов.
Сегодня очередь дежурить на мосту у Виталика Ярулина, и Валера занимается домашними делами. Естественно, никакого провода между нашими рациями не протянуто, но каждый имеет право почудить, если это не вредит делу.
- Не сможешь приютить на пару часов небольшую мужскую компанию? Гость у нас из Сатки, твой коллега, поговорить желает.
Обойдётся незваный гость без поездки через все Пороги! Незачем ему любоваться на наши запасы, хранящиеся в районе плотины. Меньше будет о них знать – мы все крепче будем спать.
- На сколько персон банкет накрывать?
Что-то он сегодня какой-то игривый.
- На пять, включая тебя и твою Ирину. Может, ещё Кипчак подтянется.
Подполковник пытался протестовать, но я поставил вопрос ребром: либо он едет с нами один, либо вообще не едет. Тоже, в общем-то, проверка, ради чего он явился: если договариваться, то согласится, если прессовать, как Борюсик, то развернётся и уедет.
- Мы законы гостеприимства чтим и послов не обижаем, - заверил я его. – Как закончим разговаривать, так вас и доставим назад.
- Через какое время нам ждать Владимира Вячеславовича?
Его сопровождающий в омоновской форме выглядит откровенно недовольным.
- Часа через два, через три, - пожал я плечами. – Если засидимся, то через дежурных по КПП известим.
Требовать сдачи оружия от гостя мы не стали: он же не пленный какой-нибудь, не заложник. А подполковник с интересом пялился в окошко на дома, мимо которых мы проезжали. Как говорили «старожилы», обычно в такую погоду в посёлке оставались лишь постоянные жители, а дома дачников пустели до Нового Года, когда любители экстрима снова наведывались в них, чтобы провести праздники в деревне.
Возле дома Смирнова стоит «Калина», отжатая в Лаклах у «сборщиков мостовой дани» на обратном пути из Насибаша, когда мы забирали спрятанные «дальнобойщиками» грузовики. Валера, конечно, не очень радовался такому средству передвижения после брошенной в болоте «бэхи», но хоть какие-то «колёса». В окошке «гостиной» горит свет, сам хозяин встречает нас у ворот.
В доме тепло от печки, журчит двигатель холодильника на кухне, где-то негромко играет что-то релаксовое музыкальный центр, уютно ворчит стиральная машина-автомат: многие дачники пробурили скважины, и превратили старые хатки в коттеджи со всеми удобствами.
- Проходите в обуви, не разувайтесь, - командует хозяйка. – У нас линолеум, я потом пол быстренько протру.
Занин вслед за нами скинул тёплую камуфляжную куртку и покосился на «укорот» Валеры, висящий на стенке возле вешалки. Смирнов сам попросил именно такой автомат, отказавшись от калашниковской сто пятой модели:
- «Ксюха» мне привычнее.
- Как в прежний мир попал, - признался подполковник, показав рукой на нехитрую люстру и светящийся дисплей простенького музыкального центра. – Барствуете, если судить по нынешним реалиям.
- Запечённую в духовке говядину будете? – поинтересовалась Ирина. – Я её мигом в микроволновке разогрею. – Или поставить воду на пельмени? Мы неделю назад с Валерой налепили по моему́, тюменскому рецепту, вся морозилка забита.
- Ирина, что приготовишь, то и подавай, - решил я не мудрствовать лукаво. – А мы для начала, наверное, кишки чем-нибудь горяченьким согреем.
- Чай? Кофе? Валера, включи чайник.
- Теперь мне понятно, почему люди не от «отмороженных порожских головорезов» бегут, а к ним, - усмехнулся «номер три в Сатке». – Поезда, застрявшие возле Романовки, попались с хорошими товарами?
- Не только. Мы к тому, что в августе случилось, заранее готовиться начали. Только чуть-чуть промахнулись со сроками. Не случись провокации со взрывами двух бомб в районе Старопетровска, может, успели бы ещё лучше подготовиться.
- Может, всё-таки пора по-нормальному друг другу представиться? Кое-что я о вас знаю, но информация настолько противоречивая…
- Смотря для чего нужна эта информация, - усмехнулся Макс.
- Для того чтобы правильно проинформировать людей, принимающих решения, о том, действовать ли нам дальше в парадигме, предложенной Борисом Львовичем, или поменять подход к… нашим соседям.
- Ну, тогда давайте начнём с хозяина. Вы уже слышали, что он ваш коллега. Последнее место службы – Южное ОВД Миасса, должность – его начальник. Майор полиции. Максим Шерстнёв, военный пенсионер. Последнее военная должность – командир миномётного расчёта. До этого – начальник отдела в контрразведке Донецкой Народной Республики, капитан. Виктор Данилов, - указал я рукой на входящего в дом Кипчака. – До августовских событий – помощник начальника разведуправления Луганской Народной Республики, майор ГРУ России.
О том, что витькину ксиву я лепил на цветном принтере при помощи фотошопа, знаем только он да я. И совершенно необязательно посвящать в это кого бы то ни было.
- У меня регалии и звание намного скромнее, чем у остальных присутствующих. Всего лишь старший лейтенант запаса, инструктор при контингенте спецназа ГРУ России в Сирии. Но повоевать довелось не только в Сирии.
По мере представления присутствующих лицо Занина становилось всё серьёзнее и серьёзнее. Я его понимаю: не каждый день совершенно неожиданно для себя встретишь в какой-то занюханной деревушке Саткинского района одновременно столько людей из разных, но очень солидных контор.
- И всё-таки, ради чего, помимо знакомства, вы ехали к нам, Владимир Вячеславович?

[Mark.Cicerone]

Виктор Данилов, «Кипчак»
Ох, уж эти женщины! Сначала Аня, совершенно ненавязчиво и мягко заикнулась о том, что тоже не прочь скататься с нами в окрестности Миасса.
- Любимая, ты задумывалась над тем, что мы туда едем не на прогулку, а целенаправленно убивать людей? И нас при этом тоже будут пытаться убить.
Кажется, этого напоминания хватило, чтобы она передумала, но по глазам вижу: недовольна моим отказом.
Потом была Оля Байсурина.
- Дядя Витя, научите меня стрелять.
- Зачем?
- Я с вами поеду. За маму отомстить.
Валентину, несмотря на антибиотики, спасти не удалось. Крупозное двустороннее воспаление лёгких, очень ослабленный организм, плюс, похоже, всё-таки хватанула радиации на Уреньге, где над ней двое суток глумились ублюдки.
- Ты знаешь, что с тобой сделают, если у нас что-то пойдёт не так, а ты попадёшь в руки к этим… нелюдям?
- Знаю. Девочки рассказали, что они с мамой сделали. Но я им живая не дамся. А вам нужен будет медик. Хотя Анна Николаевна на меня и ругается за то, что я ещё плохо свою работу делаю, но я уже многому научилась.
- Да не ругается она на тебя! Наоборот, хвалит, насколько быстро ты всё схватываешь.
- Правда?
Столько ликования во взгляде! Ребёнок же ещё! Но как ей можно отказать? Я бы за свою мать, будь у меня возможность добраться до горла старой американской ведьмы…
- Но учти: ты подчиняешься моим приказам! Никакой самодеятельности!
Гитара… Эта и слышать ничего не хочет.
- Я, бл*дь, сказала, что этого уё*ка собственноручно придушу, и так и будет! Ты что, привяжешь меня к кровати, чтобы я с вами не ехала?
Да где уж мне с этой разъярённой фурией справиться? Глаза выцарапает!
Теперь ещё Саша Варгашова. Рослая, стройная, спортивная женщина лет тридцати, которую Скиф натаскивает в качестве снайпера. Аргументы, применённый против Ани и Оли, на неё не подействовали.
- Лучше уж так, чем вообще никак. А потом можно будет им и горло перегрызть.
Громкие слова, девочка. Думаешь, мало было тех, кто так же рассуждал, когда их «раскладывали» втроём-вчетвером? Да только насильники – тоже не дураки, понимают, что жертва ненавидит их и мечтает убить. Но Вадиму надо башку оторвать за то, что бабу до такого состояния довёл. Их у нас две, сохнущих по Скуфееву, Варгашова и Светлана, которую мы подобрали в садах возле Урал-Дачи. Только Света более скрытная, сдержанная, а Сашка – эмоциональная, импульсивная. Хоть бы уж Скиф определился, а не жил монахом. Я понимаю, привязан к бывшей жене. Но не будет больше её в его жизни. Мы на крошечном островке в океане радиоактивного заражения, с которого нам уже никогда не вырваться.
- Вам же снайпер нужен будет?
- Не поверишь, но нет. Мало того, только ты с вашими тюменскими девицами и парнями можешь справляться.
Это точно! Авторитет у неё непререкаемый. Проблем, правда, от них почти нет, но в качестве «отмазки» такой аргумент сгодится.
Как ни выкручивался, а обидел женщину.
Не могу я ей всего рассказывать о наших планах. Она молодая, вполне ещё родить может, а нам, не исключено, придётся забираться в зону радиоактивного заражения. Спро́сите, а как же совсем юная девочка Оля? Без неё забираться, разумеется. И без молодых пацанов, вроде Костяна и Сашки Рощина.
У нас уже почти всё готово к поездке. Мой забронированный «Патриот» «бьёт копытом» у крыльца, «колун» Пуресина с двигателем от Мицубиси опробован и тоже получил бронепанели на двигатель, топливные баки и кабину. Заканчиваем бронировать «Ваську» Рощина.
Расстояние, на которое мы поедем, небольшое, залитых под завязку баков хватит туда и обратно, но на всякий случай берём с собой по паре канистр топливного запаса. Ну, и мелких запчастей, относящихся к «расходным материалам», припасли. Экипажи укомплектованы: в моей машине, кроме меня, едут Костян, Оля Байсурина и Сергей Короленко. В «колуне» Пуресин и Игорь Ложкин, напарник убитого атлянскими бандюками дальнобойщика (Гитару Вовка всё-таки вынудил остаться дома). В «уазике», кроме отца и сына Рощиных, Валера Семёнов и Олег Михайлов, ещё один «дальнобой», пятидесятилетний воронежец.
Вадим очень неохотно нас отпускает.
- Мало того, что придётся тебе выделить людей и оружие, так ещё и столько топлива сожжёте.
- Так для того же и едем, чтобы разведать вопрос производства топлива!
Хотя мы и договорились с саткинскими о «нейтралитете» (вы не лезете в наши дела, мы не лезем в ваши, перемещаться по Сатке и торговать на местном базаре можете, но оружие носить в чехлах и разряженным), но полного доверия к Занину, дважды приезжавшему в Пороги, у нас нет. Тем более, он в городской иерархии номер три, а не номер один. Те же самые условия в тот же день он огласил и Уралу: понял, зараза, что мы его в обиду не дадим, а Андрей, доведись Сатке наехать на нас, очень даже может ударить саткинским в тыл.
Погода, конечно, для каких-либо поездок не лучшая: ночью морозец, днём слякоть, снег с дождём. Но тянуть не стоит, дальше будет только хуже.
Скрепя сердце, Скиф выделил нам две переносных рации на 27 мегагерц, чтобы работать в одном диапазоне с автомобильными радиостанциями. Ничего! Если что случится, они тут обойдутся и четырёхсотмегагерцовыми, а нам важнее именно единообразие диапазона.
Бердяуш вообще проехали без остановок, вызывая недоумение местных жителей своими гантраками. А в Малом Бердяуше, где на плотине деревенского прудика «Заречные» организовали блокпост, пришлось остановиться, пока ребята открывали шлагбаум.
«Колун» с новым двигателем бежит явно резвее. Нет, максимальная скорость почти не выросла, но на подъёмах он уже не плетётся со скоростью пешехода. Всё-таки дизель в этом плане лучше, тяговитее. Да и рост на целую треть максимальной мощности мотора положительно сказался.
На некогда оживлённом «пятаке» трассы возле Берёзового Моста царит запустение. Людей не видно, двери и окна строений стояночного комплекса выломаны или разбиты. На парковках лишь парочка остовов грузовиков, с которых сняли всё, что только возможно, от дверей и светотехники до колёс и бортов фур. На заправках – тоже следы разграбления. В пустых торговых залах заправочного комплекса ветер играет снежинками.
Попытался связаться с Порогами: теоретически связь на такое расстояние возможна, но практически… Осадки, будь они неладны, сильно влияют на дальность. Повод для связи есть: на территории расположенного рядом с трассой асфальтобетонного завода я заметил пару «Уралов» с бочками для перевозки жидкого битума. Бочки нам нафиг не нужны, а вот вездеходное шасси не помешает. Да и мощный бульдозер может в хозяйстве пригодиться.
Первая плановая остановка в Южном, где прямо возле трассы находится психбольница. А ещё – тусуются те отморозки, которые издевались над Валей Байсуриной. Не в самом посёлке, а в кафешке, расположенной чуть ниже дороги, с нашей полосы движения.
Щиты на лобовых стёклах машин мы опустили ещё перед спуском к посёлку, так что к месту подъезжаем без опаски.
Звук моторов услышали издалека, и нас уже ждут: сразу трое вышли на дорогу, а четвёртый спешит к ним из кафе. Уютная, идиллическая картинка: дорога, пасмурный день, падающие с неба снежинки, придорожная забегаловка с дымящейся трубой, машины перед ней, только что покушавшие люди, вышедшие из кафе…
Торможу метров за сто от них, перед въездом на заправку «Лукойл».
- Костя, Сергей!
Парни синхронно выскакивают из задних дверей «Патриота», и через секунду стреляные гильзы начинают звенеть о броню машины. Оля, сидящая на переднем пассажирском сиденье, приникла к смотровому окошечку, лицо каменное, губы плотно сжаты.
- Пошли вперёд! Только осторожнее, у кафе две машины, кто-то может быть и внутри помещения. А ты сиди здесь, - командую я девушке, выскакивая наружу.
И точно! На крылечке «нарисовался» ещё один. В руках ружьё, но он сначала пытается понять, в чём дело. Вскидываю «сто пятый», и он оседает. Короткая очередь по крайнему окошку кафе, и в него влетает граната из подствольника. Мы сюда ехали убивать, а не вести переговоры. Теперь перебежка к крылечку. По дороге провожу «контроль» срезанных автоматными очередями. Костян приоткрывает дверь кафешки, и в неё влетает РГН. Правильно действует! При зачистке помещений в него первой входит граната, а уже потом – ты сам.
От взрыва наружу вылетают все уцелевшие окна. Костя заскакивает внутрь. Один выстрел, второй.
- Чисто!
«Чисто» - это о людях. В самом помещении просто невероятно грязно. Обломки мебели, посечённой осколками гранаты, битое стекло, кровь на полу и стенах…
- На кухне тоже?
- Да, я проверил.
- Лады́, собирай трофеи, и поехали. А ты, Серёга, обшмонай машины.
Легковушки даже не на сигнализации. А кого бояться «хозяевам дороги»?
- А с машинами что делать?
Молча поворачиваюсь и леплю два одиночных в область двигателя.
«Улов» трофеев небогатый. Три ружья, два обреза, мачете в одной из машин, ПМ, ТТ и переделанный под стрельбу боевыми газовый «Вальтер». Дерьмо, опасное, в первую очередь, для самого стреляющего. Но на продажу сойдёт. А ещё заставил Костяна и Андрюху снять с убитых обувь и вещи, не сильно попорченные пулями и осколками. С одёжкой и обувью, несмотря на купленное у бердяушских, у нас по-прежнему хреновато.
Двери в шиномонтажку, соседствующую с кафе, выломаны, но оборудование не тронуто. Нам такое пригодится, но уже на обратном пути.
Как рассказывала Валентина, в районе поворота на Куваши обычно тоже дежурят. У них, видите ли, разделение труда: эти грабят тех, кто едет с запада, те – кто едет с востока. Но мы уже здорово нашумели, и поэтому есть вероятность того, что вторая часть «бригады» сбежала.
- Мамина тележка, - упавшим голосом сообщает Оля, когда мы проезжаем мимо кафе.
Да, Валентина говорила, что последние вещи у неё отняли именно здесь, возле Южного. Я тоже обратил внимание на эту тележку, нагруженную дровами.
Нет, у второй части «бригады» не хватило мозгов унести ноги! Поэтому парни срезали сначала того, который из машины вышел, а уж потом покрошили саму машину. К трофеям – плюс «Сайга-12», ружьё 20 калибра и обрез-двустволка 16 калибра. Ну, и шмотки.
- Пополнить магазины патронами, - командую я и передаю Ольге трофейный ПМ. – Он теперь твой. Стрелять из него я тебя учил. Только не забывай про то, что затвором при выстреле может вырвать мясо между указательным и большим пальцем!
Даже компактный «макаров» тяжеловат для девчонки, и она норовит его ухватить двумя руками. Неправильно ухватить.
На той стоянке, где мы подобрали раненую тёзку Байсуриной, по словам Валентины, она переночевала в безопасности. Но мало ли… Надо ко всему быть готовыми. А если там точно никого не будет, у нас впереди Уреньга, где без стрельбы уже точно не обойдётся.

[Mark.Cicerone]

Костя Данилов, «Кот»
Я давно заметил: если в Златоусте дождь со снегом, то на Уреньге настоящая зима. Всё-таки самый высокий перевал на трассе М5. Поэтому даже не удивился, когда с предыдущего перевала, где лёлька отправил Олю Байсурину к Пуресину, а вместо неё забрал к нам в машину Смирнова, увидел заснеженную Уреньгу. И снег, изредка перемежающийся дождём, «скрашивавший» нам дорогу, перешёл в снежную вьюгу.
Хуже то, что образовавшаяся до этого на асфальте мокрая снежная каша теперь начнёт превращаться в лёд. Хорошо, что по трассе сегодня никто не ездил, иначе дальше это были бы ледяные колдобины.
Чем выше поднимаемся, тем глубже снег и гуще снегопад. Крёстный сбавил скорость, стараясь далеко не отрываться от «сто пятьдесят седьмого». Лишь километра за полтора до вершины прибавил газа, известив две другие машины в нашей колонне, что хочет разведать ситуацию. Здесь уже полноценная пурга: метёт, как в феврале. Даже мост над дорогой на вершине перевала угадывается с трудом.
- Валера, глянь-ка: мне кажется, или действительно кто-то есть на мосту? – остановил он машину в том месте, где выезд на трассу с дороги от Златоуста.
Смирнов прильнул к стеклу, стараясь что-либо разглядеть в прорезь броневого щитка.
- А хрен его знает! Далеко, плохо видно. Можешь чуть поближе подъехать?
Хорошо прижатый бронёй и седоками «Патриот» прополз вперёд по встречной полосе метров семьдесят. А какая разница, где ехать, если кроме нас тут никто не ездит?
- Точно кто-то есть!
- Значит, хрен я вам буду подставлять небронированную крышу! Мужики, под мост не проезжать. Поворачивайте за мной налево, - скомандовал он в рацию остальным машинам.
Большинство деревьев здесь повалено ударной волной ядерного взрыва, но кусты с опавшими листьями выстояли и это испытание. Знаю я эту развязку. Метров через триста соединятся воедино три дорожки: та, по которой мы едем, раньше предназначавшаяся для выезда на трассу в сторону Москвы, через мост и дальше – выезд в сторону Челябинска. Третья – съезд с трассы на спуск к Златику.
- Опаньки!
Крёстный останавливает машину. Выглядываю у него из-за плеча в смотровую щель. Перегородив дорожку, чуть наискосок, стоит полуприцеп без тягача. То ли во время взрыва «голову» автопоезда оторвало, то ли потом фуру притащили, чтобы закрыть проезд. Скорее, потом: передняя часть полуприцепа стоит на выдвижных опорах.
- Володя, сможешь лебёдкой эту раскоряку отодвинуть?
- Да без проблем! – послышался в динамике голос Пуресина. Только вы с Димкой немного назад отползите, чтобы я мог отмотать метров десять троса.
- Костя, прикрой его от тех, кто может подойти с моста. Сергей, ты прикрываешь нас сзади, со стороны трасы.
Брррр! Как холодно-то тут после тёплого салона!
Ага! Следов на снегу не видно. Главное – не пропустить кого-то в снежном заряде, если люди сунутся. Не должен пропустить! Они же не в маскхалатах попрутся!
Какое-то движение на мосту всё же есть. Кажется, кто-то уходит в противоположную от меня сторону. Стрелять? Нет, не попаду. Просто не смогу нормально прицелиться из-за снегопада.
Что там за шум за спиной? Полуприцеп подломил одну из выдвижных «ног» и завалился набок. Зато проезд освободил.
Вперёд проскочил дед Дима, а крёстный дожидается, пока Пуресин смотает трос лебёдки. Оба они, развернувшись опять двинулись по встречке, проезжают в сторону парковки на вершине перевала немного вперёд, а лёлька, повернув к мосту, сигналит, чтобы я садился в салон «Патриота». Серёга уже там. Румяный, раскрасневшийся с мороза.
На мосту свежие следы. Кто-то долго топтался, даже сидел на складной табуреточке, а потом убежал по кольцу развязки в сторону сгоревшего после бомбардировки кафе. Проёмы выбитых взрывной волной огромных витринных окон в нём завесили тентами от машин. Следы ведут к полощущемуся на ветру неприкреплённому уголку тента.
Какой-то металлический звон пробегает по корпусу машины. Да это же по нам стреляют! Очередью.
- Где эти придурки взяли автомат или пистолет-пулемёт? Неужто шлялись за ним на развалины машиностроительного завода? – разозлился крёстный, но машину остановил.
- Может, я.., - шевельнулся было я, но он оборвал меня.
- Сиди! Нечего геройствовать. Сейчас по-другому сделаем. Дима, выпусти свой десант, пусть с твоего ракурса помещение кафе обстреляют. А потом, если хорошую дырку найдут, пару «Подкидышей» туда забросят.
С гранатами из подствольника получилось только со второго раза. Всё-таки у Игоря опыта стрельбы из него намного меньше, чем у меня. Зато первый взрыв проделал в тенте хорошую дыру.
- А вот теперь иди! – разрешил лёлька, дав команду экипажу «Васьки» прекратить огонь.
Подбирался к зданию кафе «Уреньга» со стороны горы, где есть мёртвая зона. Ну, если засевшие там не стоят на столах и не пялятся в дырку ещё одного куска тента, которым закрыли выбитые окна на противоположной от Златоуста стороне здания. Добежал, прислонился к стенке, прокрался к краю кирпичной кладки, дёрнул кольцо РГН и запусти гранату в дыру, в которую забежал человек с моста.
Трое. Только трое. Двое с летальными пулевыми ранениями, третьего так изрешетило осколками, что он тоже не жилец.
Нет, не из автомата он стрелял и не из пистолета-пулемёта. Просто «стечкин», поставленный на автоматический огонь.
- Где остальные? – подошёл к раненому наш предводитель.
- Ушли вниз по трассе, к Аю. Дураки. Холодно им стало, они и ушли. А жратву где брать? Сюда, на перевал таскаться? – хрипло засмеялся тот.
Понятно. Я разбитые коробки с какими-то продуктами возле машин на дороге видел ещё по дороге с Урал-Дачи в Пороги.
- Шрам, - послышался за спиной голос Ольки.
Ну, да. Шрам у мужика приметный, всю щёку ему когда-то то ли ножом, то ли битой бутылкой распахали. А сама рожа… В коростах, от волос остались лишь редкие клочки, зубов почти нет.
- Мама говорила, что он её бил.
- Тогда действуй, - распорядился крёстный.
Девушка даже не поморщилась, когда рявкнул пистолет. Лицо каменное, глаза неподвижные.
- Всё, хватит! – схватил её за руку лёлька после третьего выстрела. – Ребята, займитесь трофейным оружием, но пока сложите его на полу. Одежду не трогайте. Она наверняка у них фонит так, что зашкаливает.
Фонили и АПС с обоими обрезами, но не так, чтобы опасно, и их убрали подальше в багажник. Может, после чистки радиоактивное заражение уменьшится. А нет – придётся выбросить. Жалко будет: «стечкин» - отличная пушка!
Новое место обитания ушедших с вершины перевала нашли легко: всего в полутора километрах от моста через Ай. Обширный сруб из бруса до ядерного удара был придорожным кафе «У Светланы». Теперь его заняли бежавшие из Златоуста, но не принятые в окрестных деревнях. Несчастные, в общем-то, люди, но отмороженные «по самое не могу».
Зима догнала их и здесь. Если по ту сторону Уреньги она ещё только-только наступает, то здесь уже лежит снег. Такое часто случается, что именно этот хребет становится границей времён года. Родители два года назад в сентябре возвращались от родственников из Курска, и вплоть до подъёма на перевал наслаждались тёплой осенней погодой, солнечной золотой осенью. А на вершине вползли в туман с мелким дождичком, который поливал и Златоуст, и Миасс уже больше недели.
Следы обитателей кафе крёстный заметил раньше, ещё на спуске. Несколько человек приходили грабить завалившийся в правую придорожную канаву грузовик с частично обгоревшей надписью «Яшкино» на тенте. Вокруг фуры десятисантиметровый слой снега сильно натоптан, есть следы от стоявших в снегу коробок, которые потом волокли вниз по дороге.
Четверых, тянущих сразу по две поставленных друг на друга коробки, мы нагнали километром ниже. Один из них, услышав шум двигателей, тут же бросил верёвку, охватывающую поклажу, и сдёрнул закинутую за спину двустволку. Рядом с ним встал ещё один, с обрезом в руках, а двое только ускорили шаг.
Грохот выстрела мы услышали даже в салоне машины.
- Дурак. Далеко же! – усмехнулся Смирнов, но звон дроби по панелям бронировки мы тоже расслышали.
- Костя, твой выход.
У меня, в отличие от «Ксюх» Валерия и Сергея, «сто пятый», для которого семьдесят метров – не расстояние. Четыре трёхпатронные очереди, и я осторожно приближаюсь к упавшим. Да, «контроль»! Хотя не похоже, что двое из них и без него ещё дышали.
И ружьянка, и обрез излучают так, что рядом с ними страшно находиться.
- Облей бензином и подожги. Вместе с коробками жратвы, - распорядился крёстный.
Ветер несёт снег, и мы надеялись, что «на базе» не услышат стрельбу дорожных грабителей. Зря надеялись. Поперёк дорогу уже стоит фура, а около неё в снегу видны чёрные точки залёгших около грузовика людей.
- Дима, останавливаемся рядом друг с другом в ста пятидесяти метрах от них, и ребята, прикрываясь открытыми дверями, выбивают стрелков.
- Понял, - буркнул по рации двоюродный дед.
Уже через минуту наши противники поняли, что их с такого расстояния выбьют без всякого ущерба для нас. Кто-то успел уползти за колёса фуры, кто-то попытался перебежать в бревенчатое здание.
- Витя, остальных нам не достать, - крикнул лёльке Смирнов.
- Тогда в машину! Будем прорываться между фурой и зданием гостиницы.
А страшновато, когда по тебе палят сразу из четырёх или пяти стволов! Даже за самодельной бронёй страшновато.
- Пошли! – скомандовал крёстный, поставив «Патриот» мордой к засаде в ста метрах за ней.
Не успели выскочить, как охнул и принялся материться Короленко. Как говорил мой комзвода, если матерится, значит, будет жить.
Пока я откатывался от машины, «деды» «погасили» всех стрелков под колёсами фуры. Я же долблю трёхпатронными очередями по окошку, из которого очень уж часто и довольно точно палит кто-то слишком шустрый. Присоединились ко мне и дядька с Валерием. Кажется, подавили общими усилиями. Теперь для верности всадить в окошко пару «Подкидышей». И пошли на зачистку.
- Володя, подвези Олю к нам, - только попросил по рации крёстный. – Сергея надо перевязать.
Оказалось, не только Серого. Мы уже подходили к крылечку кафе, как из его дверей выползло что-то окровавленное и, даже не поднимая оружия, нажало на спуск пистолета-пулемёта. Валерий схватился за бок и осел на снег.
Оказалось, это даже не пистолет-пулемёт, а версия «Кедра», производимая для охранных предприятий, с десятипатронным магазином и отсутствием возможности вести огонь очередями. И Смирнову очень повезло, что это оружие использует даже не «макаровские» патроны, а короткие девятимиллиметровые, ослабленные в сравнении с боевыми.
Повезло-то повезло, но, помимо рваной раны на боку, у него ещё и ребро сломано.
У Короленко – дырка в икроножной мышце. Картечина застряла неглубоко, Оле даже удалось её вытащить каким-то хитроумным медицинским шильцем, но Серёга теперь охромел. Бляха, даже до Урал-Дачи не доехали, а у нас уже двое раненых!

Ну и фатит...

[Очень Злой]

[В поиске]

Сегодня день рождения моего отца.

хочу вам представить одну из любимых его песен:
https://yandex.ru/video/touch/preview/9 ... 6195735370

https://zen.yandex.ru/video/watch/62b73 ... 14cbf32d45